й отдых?
Из-за двери послышался требовательный стук.
— Входите, открыто, — после непродолжительных раздумий крикнула раненая. Хотя ей и не хотелось ни с кем говорить.
В номер ворвались немки во главе с Жан-Жаком.
— Вы уже пришли в себя! — Мюльке по-хозяйски присела на кровать. — Руки-ноги целы — слава богу. Как вы меня напугали. Вы отпрыгнули, словно перепуганная кошка. И угораздило же меня оступиться...
Уверенные серые глаза немки смотрели прямо и открыто. В них читалось вполне искреннее сочувствие.
— Может быть, вы и оступились, а вот я могла разбиться насмерть, — довольно грубовато произнесла Даша. Она хоть и решила про себя, что немка не хотела причинить ей зла, но какое-то чувство досады все же осталось.
Мюльке нимало не смутилась. Энергичным жестом она одернула свитер.
— Бросьте! Вы же видели, какая там надежная ограда. Вы просто скатились вниз на пару метров, и все. Еще счастье, что у меня оказался ремень, я ужасно боялась оставить вас — вокруг ни души, надо бежать за помощью, а вы без чувств — мне казалось, что вы скатитесь дальше и тогда...
Ее спокойствие не выглядело напускным. «Вокруг ни души...» А куда же в таком случае тогда делась русская? Поднимаясь, Мюльке должна была ее встретить.
— Разве вам по дороге никто, не попался?
— Нет. — Немка внимательно посмотрела на нее. — А кто мне должен был попасться?
— Ну, я не знаю... — От ее взгляда Даше опять стало не по себе. — Просто показалось странным, что в разгар дня возле пещеры совсем никого не было.
— Возможно, кто-то и был на смотровой площадке или поднимался по обходной дороге, но не буду же я бегать вверх-вниз по горам, когда гостиница рядом.
Об этом Даша не подумала. В самом деле, неизвестная русская могла спускаться и обходной дорогой.
А у нас для вас приятная новость, — в разговор встряла фрау Пикше. — Мы купили вам новую куртку. Вот. — Она достала из пакета большую пуховую куртку.
— Выбирали всем отелем. Это отличная куртка. — Жан-Жак улыбался своей обворожительной улыбкой.
Буклированная голова фрау Пикше ритмично кивала.
— Очень хорошая. Когда Катарина рассказала, что с вами случилось несчастье, мы все очень перепугались, а мужчины сразу же устроили сбор средств, чтобы к вашему выздоровлению вам было в чем выйти на прогулку.
— На прогулку! — воскликнул Жан-Жак. — Да в ней можно штурмовать небо...
— О, нет! Только не это. — Ей только с неба упасть недоставало. — У меня только что был врач. Он сказал, что я должна находиться в покое.
— Но вы ведь не собираетесь следовать его рекомендациям?
Звучало несколько брутально.
— Почему же мне не следовать им?
Сложив руки на груди, Мюльке состроила выразительную гримасу:
— Потому что до праздника всего три дня, дорогая, а у нас еще ничего не готово. Что же касается врачей, то они готовы уложить в постель любого, кто пожалуется им хотя бы на насморк.
— Дамы, но что, если мадемуазель и в самом деле нуждается в покое? — попытался вступиться за доктора Жан-Жак.
— Что за ерунду вы говорите! В покое нуждаются только покойники, — отмахнулась от него Мюльке. — И потом — кто заставлял Дашу рассказывать про русский Новый год? Все уже настолько загорелись этой идей, что легче часы пустить в обратную сторону, чем что-либо отменить.
Раненая невольно рассмеялась. Смех больно отозвался в затылке.
— Ой-ой-ой... — тут же застонала она.
— Бросьте притворяться. Вам все равно не отвертеться. Синьора Клоди заказала себе наряд настоящей Снегурочки. Она целый вечер выясняла, как все должно выглядеть, выпила половину крови из своего портного и теперь ни за что вам не простит, если так и не сумеет воспользоваться костюмом, он обошелся ей в целое состояние.
— Где это она его заказала? — удивилась Даша. — В Москве?
— Почему в Москве? В Милане, разумеется. Завтра уже обещали доставить. Вместе с костюмом Деда Мороза.
— Только она еще не решила, кому его вручить, — голосом профессиональной сплетницы ввернула Пикше.
А Мюльке рассмеялась, кивая головой:
— Представляете, Салино с Дебузье из-за этого костюма чуть не подрались. Вероятно, его получит тот, кто убьет почтальона на подходе к гостинице. — И тут же посерьезнела: — А у нас еще ни текста, ни сценария. Так что, дорогая, даем вам в лучшем случае полчаса.
— А если я не смогу?
— Синьора Клоди вас убьет. Поверьте, она это сделает. Эти итальянки умеют добиваться своего.
Но Даше не хотелось никуда идти. Принятая микстура начала действовать, по телу волнами разливалась приятная слабость.
— Катарина, не обижайтесь, но сегодня я просто не в состоянии. Давайте перенесем все на завтра.
— Ну, не знаю, не знаю... — немка встала, недовольно крутя головой. — Я, конечно, расскажу о вашем состоянии, но большего не обещаю.
— И на том спасибо.
— Ладно, мы пойдем, а вы попытайтесь выздороветь. Идемте, Жан-Жак...
Красавец бармен уже начал подниматься, как Даша встрепенулась:
— Простите, дамы, вы не будете возражать, если я задержу вашего кавалера на пару минут?
Немки развернулись, как по команде. Выражение лица Пикше невозможно было описать.
— О! — только и смогла она вымолвить.
А Мюльке тут же сделала далеко идущий вывод:
— Значит, вот почему вы не хотите репетировать! А вы штучка, однако...
— Нет, нет, вы слишком хорошо обо мне думаете, — зарделась Даша. — Просто кое-что хотела уточнить. Ничего личного. К тому же это займет не больше пяти минут.
— Через пять минут мы проверим, — Мюльке демонстративно вскинула левую руку вверх и постучала по часам.
— Договорились, — Даша послала воздушный поцелуй, намекая, что аудиенция закончена.
Выходя, подруги с жаром что-то обсуждали по-немецки.
— У Катарины одно на уме, но этим она и прелестна, — заметил Жан-Жак, как только дверь закрылась.
— Да, наверное. — Даша приподнялась на подушках. — Жан-Жак, я хотела попросить вас об одном одолжении. Не могли бы вы дать мне номер телефона мадам Хазельхоф.
— Ее номер телефона? — длинные ресницы удивленно затрепетали. — Но... Я даже не знаю... Послушайте, а зачем вам?
Ничего особенного выдумывать не пришлось — то же самое она скажет и самой мадам Хазельхоф.
— Хотела поблагодарить. Вы знаете, я вспомнила, что, кажется, действительно знакома с ней. И если она отказалась от поездки в мою пользу — было бы невежливым не позвонить.
Бармен все еще колебался.
— Видите ли, мадемуазель, ваша просьба так неожиданна... — В томных глазах промелькнуло подозрение. — Кроме того, у нас не принято давать личные данные клиентов.
Все это Даша знала и без него, но ей до зарезу надо было поговорить с непрошенной благодетельницей.
— Тогда может быть вы попросите мадам Ха-зельхоф позвонить мне?
Жан-Жак поднялся.
— Боюсь, что не могу принимать подобные решения самостоятельно. Если вы не возражаете, я передам вашу просьбу мадам Юппер.
— Как вам будет угодно. — «Хоть Господу Богу, лишь бы побыстрее».
3
В том, что бармен передаст ее просьбу, Даша не сомневалась. Не сомневалась она и в том, что хозяйка гостиницы, скорее всего, свяжется с таинственной мадам прямо сейчас. Вопрос заключался в том, захочет ли мадам перезвонить ей.
Даша обкусывала ноготь. Правда, в данном случае отсутствие информации — это тоже информация. Если Хазельхоф не перезвонит, значит, ее отправили в этот отель преднамеренно. И тогда за дело придется браться со всей серьезностью, возможно даже вызывать сюда Полетаева.
«Ты же его уже вызвала», — промелькнула насмешливая мысль. Ей снова вспомнилось посещение таинственной пещеры. А ведь правда — еще чуть-чуть и она бы начала выпрашивать себе жениха.
«До какой дурости может дойти человек. Все, с этой минуты — никакой мистики. Даже если...»
Даша так увлеклась беседой сама с собой, что не сразу заметила, что звонит телефон.
— Алло?
— Я разговариваю с мадемуазель Быстров? — раздался в трубке важный неторопливый голос.
— Да, это я. — Поскольку незнакомка говорила по-французски, отвечать пришлось на нем же. Минуты две она продержится.
— С вами говорит Сюзанн Хазельхоф.
— Я догадалась, мадам Хазельхоф. — Хоть Даша звонка и ожидала, но все же несколько оробела. — Благодарю, что позвонили.
— Да... — Собеседница помолчала. — Простите, но я не очень поняла, о чем вы хотели со мной говорить.
— Понимаете... — Даша приняла почтительный вид, словно та могла ее видеть. — Я узнала, что вы уступили мне свой номер...
— Я уступила вам свой номер? — вполне искренне изумилась звонившая. — Какая ерунда. Разумеется, нет. Ведь я вас даже не знаю.
— Да я тоже так думала... Но Жан-Жак... месье Серро...
— Что месье Серро?
— Он высказал предположение... Он сказал, что вы уступили номер своей знакомой, вот я и подумала...
— И из-за подобной ерунды вы меня разыскивали?
— Ну как же ерунда... Ведь если мы знакомы...
— Мадемуазель Быстров, вы что, не знаете, с кем знакомы, а с кем нет?
Даша готова была провалиться.
— Я упала с горы... Доктор говорит, у меня сотрясение.
Некоторое время в трубке висела тишина, возникло ощущение, что Хазельхоф прикрыла ее рукой.
— Понимаю. Нет, мы не знакомы. А номер я действительно сначала пыталась предложить кому-нибудь из своих подруг, но оказалось, что у всех уже свои планы.
— И что? — осторожно спросила Даша.
— И ничего. Судя по всему, мое место досталось вам. Как это произошло — понятия не имею. У вас какие-то претензии?
— Напротив. Я хотела поблагодарить.
— Считайте, что вы это сделали. Это все?
— Да.
— Желаю приятно отдохнуть.
Послышались гудки отбоя.
Даша задумчиво постукивала трубкой по лбу. Можно, конечно, предположить, что мадам Хазельхоф встала сегодня не с той ноги... Нет, здесь что-то другое. Она явно пыталась продемонстрировать, что не имеет никакого отношения к ее появлению в гостинице. Или просто так показалось?