А может, она перемудрила?
Пес его знает. Ладно, утро вечера мудренее. Завтра она проснется и... попытается обо всем забыть. Больше никаких расследований, пещер и прочей самодеятельности. Раз приехала сюда за женихом, значит, им и займется. А сейчас спать, спать и еще раз спать.
Однако стоило ей задремать, как откуда-то сверху прошелестел знакомый голос:
— Фру Быстрова...
Даша нервно вздрогнула. Нет, сегодня ее не оставят в покое. Над постелью навис пастор.
— Ах, это вы, святой отец. Как вы сюда попали?
— Дверь была открыта.
Руки Жан-Жаку оторвать.
— Что вы хотели?
— Рад видеть вас... — возможно пастор хотел добавить «в добром здравии», но даже ему стало ясно, что сейчас это вряд ли уместно. — Как вы себя чувствуете?
— Отвратительно. И все из-за вас. Да! — Ей внезапно пришло в голову, что именно пастор и является причиной всех ее несчастий.
— Из-за меня?!
— Да, из-за вас. Ведь я полезла в гору по вашей просьбе.
— Так вы сделали то, о чем я вас просил? — вскричал финн. — Слава Богу! Я думал, что вы... упали до того.
Даша недружелюбно посмотрела на человека, позабывшего свой служебный долг, — пастор единственный, кто не выказал даже тени сочувствия.
«Инквизитор», — раздраженно подумала она, но вслух произнесла.
— Нет, я упала после. И признаться откровенно, очень сомневаюсь, что в этом была какая-нибудь необходимость. Вряд ли моя просьба будет исполнена.
— Почему вы так думаете?
— Потому что на моей памяти это первый переход от фантазии к реальности. А сейчас извините — мне нужно отдохнуть.
И для пущей убедительности накрылась одеялом с головой.
— Но если ваша просьба будет исполнена, вы сообщите мне об этом?
Из-под пуховых перин донесся глухой голос:
— Вы будете первым, кто об этом узнает.
ГЛАВА 111
Проснувшись рано поутру, Даша потянулась и уже хотела было по привычке поморщиться о боли, но неожиданно оказалось, что ей совершенно не больно.
«Может быть я уже умерла?» — подумала она и в испуге раскрыла глаза.
Странно, но глаза тоже не болели, а знакомая обстановка гостиничного номера свидетельствовала о том, что либо в загробном мире существуют точно такие же отели для вновь прибывших (чтобы не слишком травмировать нервную систему), либо, и что скорее всего, она все-таки жива. Но каким чудом ей удалось за одну ночь избавиться от последствий ангины и падения? Сразу же вспомнилось вчерашнее посещение пещеры. Неужели и вправду Горная Дева постаралась? Глупость...
Приподнявшись на локте, Даша попыталась выглянуть в окно.
Погода стояла великолепная. Светило солнце, а застывшие, как на рождественских открытках, верхушки елей свидетельствовали о полном штиле.
Оставалось верить, что рождественские чудеса на этом не закончатся, и что стоит ей взглянуть в зеркало, то вместо измученной болезнью, осунувшейся особы с распухшим носом и синяком на правой скуле, на нее глянет очаровательная Снегурочка с зеленовато-карими глазами и золотистыми кудрями, обрамляющими бледное (благородной, а не болезненной бледностью) лицо. С ма-а-аленькими, трогательными веснушками.
Даша скинула ноги с кровати и поспешила в ванную комнату. Она заранее улыбалась, предвкушая радость встречи с собственным отражением.
Но увы, где-то наверху, видимо, было решено, что на сегодняшний день одного чуда более чем достаточно. Выглядела она, конечно, лучше, чем дочь бабы Яги, но, несомненно, хуже, чем мать Снегурочки.
Сначала Даша хотела расстроиться, но потом решила, что это горе поправимо. Всем известно, какие чудеса может делать косметика. Достав косметичку, к которой не прикасалась несколько дней, она принялась за дело.
Сложнее всего оказалось загримировать нос. Он шелушился, как прошлогодняя луковица. Следовало отвлечь зрителя от невыгодного объекта, акцентировав внимание на более выигрышных деталях: например, глазах и губах. Даша красок не пожалела. В результате получилось еще хуже. Ярко-оранжевые губы, золотисто-коричневые глаза и — словно в насмешку — бледно-розовый облезлый пятачок посередине. Она стала похожа на жрицу любви после морозной ночи. Пришлось снова идти в ванную.
Неизвестно, сколько еще продолжались бы ее мытарства, если бы кто-то осторожно не' постучал в дверь. Неужели с соболезнованиями? Нет, скорее всего, опять по поводу Нового года. И дернул же тогда ее черт за язык!
«Не буду открывать», — решила она.
Но стоящий по ту сторону решил добраться до нее во чтобы то ни стало. Ручка начала дергаться.
«Поразительно, до чего наглые бывают люди!» — раздраженно подумала Даша и, наспех промокнув лицо полотенцем, пошла открывать.
До последней минуты она была уверена, что падение не причинило вред голове, но, увидев человека, стоявшего на пороге ее комнаты, она тут же захлопнула дверь с криком ужаса:
— Врача мне, врача!
Дверь снова начала дергаться.
— Дарья Николаевна! Что с вами? Вы здоровы?
Голос, звучавший за дверью, свидетельствовал либо о серьезности ее заболевания, либо...
Даша на цыпочках подкралась к двери. Там явственно пыхтел мужчина.
— Ты не одна, что ли? — предположил визитер. И после небольшой паузы недовольно добавил: — Ладно, я могу подождать внизу.
Даша повернула ключи и рывком распахнула дверь.
— Полетаев! Ты?!
Мужчина посмотрел направо, налево, затем оглядел себя.
— Какие-то сомнения?
Тогда Даша осенила себя крестом и три раза сплюнула. Но от волнения не через плечо, а вперед:
— Чур, меня, чур! Сгинь нечистая!
Темно-синие глаза Полетаева расширились. В них читалось возмущение.
— Ты... почему в меня плюнула?
Не дождавшись ответа, внимательно осмотрел ее с ног до головы и высказал следующее предположение:
— Ты что, вступила в какую-то секту? Что у тебя с лицом? Тебя били?..
Однако если Полетаев был скорее сбит с толку, то сама Даша пребывала в шоке. Появление эфэсбэшника в альпийской гостинице нарушало все физические и химические законы. Перед глазами поплыли пол, стены...
— Что с тобой? — Полетаев бросился на помощь.
Подхватив сползающую женщину на руки, он осторожно перенес бесчувственное тело на кровать.
— Если б я только мог предполагать, что мое появление вызовет такую реакцию, — в голосе отчетливо звучало самодовольство, — предупредил бы заранее.
Даша открыла глаза. Ее дрожащая рука безотчетно ощупывала сидящего рядом человека. Неожиданно Полетаев вскрикнул.
— А-а-а!!! Что ты делаешь?
— Щипаю тебя. Пытаюсь убедиться, что ты не призрак.
— Я не призрак, — недовольно ответил эфэсбэшник, отодвигаясь подальше. — И, кстати, на будущее: в таких случаях обычно принято щипать себя.
— Еще чего... — Стеная, Даша попыталась присесть. — На моем бедном теле и так живого места почти не осталось.
В темно-синих глазах возник вопрос.
— Чего это ты им делала?
— Кем?
— Телом, разумеется.
— А, ерунда... С горы упала.
Полетаев переменился в лице:
— Как это произошло? Надеюсь, ты не была... пьяна?
— Отчего же не была? — слабо простонала Даша. — Конечно, была. Я напилась траппы и бегала с бубном по горам, распугивая облака. Послушайте, товарищ подполковник, если вы по-прежнему собираетесь на мне когда-нибудь жениться...
Положив ногу на ногу, товарищ подполковник лучезарно улыбнулся.
— Милая Дарья Николаевна, — ласково начал он. — У меня для вас сразу две новости. И обе хорошие.
— Хм. — Даша не поверила ни одному слову.
Скорее, обе-две новости окажутся пинком под зад, нежели действительно чем-нибудь радостным. — Выкладывай.
— Новость первая. Я больше не подполковник.
— Слава богу! — Даша сплела пальцы и поблагодарила кого-то этажом выше. — Тебя наконец-то разжаловали?
— Увы! — Полетаев сделал скорбное лицо. — Меня наконец-то повысили. Невзирая на сомнительные знакомства.
— И это ты называешь хорошей новостью? — Даша пожала плечами. — Это вообще ко мне не имеет никакого отношения.
— Может быть, может быть... — Свежеиспеченный полковник смахнул пылинку с воображаемого погона. — Но тогда вторая новость касается тебя лично.
Даша навострила уши.
— Ну?
— Я больше не собираюсь на тебе жениться.
— Ах, так!
Странно, но облегчения Даша не почувствовала. Более того, где-то в глубине души маленькой точкой запульсировала досада.
— Что ж, новость действительно хорошая. В таком случае, что привело тебя под одну крышу со мной? Да еще под Новый год.
— Пути Господни воистину неисповедимы.
— Хватит трепаться!
Привычная, как занавески на кухне, перепалка с Полетаевым несколько ослабила тот мистический ужас, который она испытала, открыв дверь. По ее глубокому убеждению, эфэсбэшник был последним человеком на свете, подверженным влиянию темных сил: поверить в перемещение атеистически настроенных субъектов сверхъестественным путем было невозможно. Но все-таки он здесь!
— Как ты здесь оказался? — повторила она, мысленно умоляя полковника развеять ее сомнения чем-нибудь материальным.
— Ничего сверхъестественного в моем появлении нет...
Даша облегченно перевела дух. Конечно, нет — он просто, как всегда, следит за ней.
— ...как-то неожиданно в голову пришла мысль: а не отдохнуть ли мне, — зевнул полковник.
Внутри все оборвалось.
— Отдохнуть? Неожиданно? Ты что, издеваешься?! — руки опять стали трястись. Она схватила сигарету, но так и не сумела прикурить.
Полковника ее судорожная реакция удивила.
— Вот те на! По-твоему, я не имею права на отдых? В нашей стране это, между прочим, закреплено конституцией.
— При чем здесь конституция? При чем здесь твоя чертова конституция? — неожиданно тонким голосом заверещала Даша. — Да сколько гор во всем мире? Сколько в них гостиниц? И я должна поверить в... — она осеклась, потому как и сама не знала, во что должна была поверить.