— Просто ты его не видел, — продолжала настаивать молодая женщина, порываясь встать.
— Кто же за тобой в таком случае гнался? Призраки?
— Тот человек остался возле стойки с лыжами, под козырьком, поэтому ты его и не видел.
— Допустим. Допустим, там кто-то стоял. Но с чего ты решила, что он хотел тебя убить?
— Когда на меня замахиваются чем-то вроде топора, то никаких иных мыслей у меня не возникает.
— Чем-то вроде топора? — полковник поежился. — Страсти-то какие... Но кто это был, ты, конечно, не знаешь?
Даша приподнялась и прошептала:
— Знаю!.. Это был пастор.
— Пастор?! — полковник подпрыгнул на месте.
— Да, пастор. Почему тебя это удивляет?
— Ну как тебе сказать... Все же он духовная особа.
— А может он фальшивый священник! Ты знаешь, что он пьет виски?
— Хм. — Полетаев подпер подбородок указательным пальцем. — Мысль интересная. Но зачем фальшивому священнику понадобилось тебя убивать?
— Откуда я знаю! Он очень подозрительный субъект. Надо немедленно идти к нему и выяснять, что он здесь делает.
— Основания?
Даша колебалась.
— Это он предложил мне пойти в пещеру и попросить исполнить желание за пару драгоценных серег.
Полетаев переменился в лице.
— Это правда?
— Стала бы я врать.
— Но как мне помнится, ты сказала, что я достался тебе даром!
— Совершенно так. Для меня даром. За тебя заплатил пастор Хо-хо.
— Он заплатил Горной Деве за то, чтобы я здесь появился? — полковник опустил руку. — Это правда, или ты в очередной раз...
— Он дал мне серьги и предложил загадать любое желание. Лишь бы оно касалось личных отношений. А поскольку меня здесь уже все достали своим странным поведением, то я попросила явить тебя. Так сказать, в плане моральной поддержки. И ты появился.
Полетаев над чем-то усиленно размышлял.
— Все это очень... странно.
— Так ты мне не поверил?
— Ну, допустим, все так и было. Зачем же ему все-таки понадобилось тебя устранять?
— Не знаю. После того как ты возник передо мной, как конь перед травой, я отправилась к нему и потребовала, чтобы он мне все объяснил. Первый раз он поведал какую-то несусветную историю и выпроводил меня быстрее, чем я сумела понять, что к чему, когда же пришла во второй раз и потребовала все рассказать уже в ультимативной форме, пастор некоторое время ломался, но потом уступил и предложил встретиться через двадцать минут. Я сказала, что буду ждать у лыжной стойки. И ровно через двадцать минут мне кто-то решил проломить голову.
— Значит, пастор... Хм, интересный ход событий, — пробормотал Полетаев. — Хорошо, оставайся здесь, а я схожу навестить его.
— Я с тобой, — Даша попробовала подняться.
— Зачем?
— А вдруг он вздумает отпираться.
— Предоставь это мне.
— Но...
— Обещаю, — полковник слегка сжал ее плечо, — если мне понадобится твоя помощь — я тебя обязательно позову.
2
Ждать пришлось недолго. Ровно через пять минут после его ухода дверь опять распахнулась. Полетаев быстрым шагом прошел в комнату и сел, обхватив голову руками.
Даша понимающе усмехнулась.
— Что и следовало ожидать. Он, конечно, от всего отказывается.
— Трудно сказать. — Полетаев посмотрел на нее из-под сплетенных пальцев. Посмотрел как-то очень странно.
— Что значит «трудно сказать»?
— То и значит. Его нет в номере.
— Может просто не хочет открывать.
— Вряд ли. Дверь была открыта. Я зашел.
— И что?
— Все вверх дном, а самого его нет.
Даша с ужасом посмотрела на стену, разделяющую номера.
— Что это значит?
— Все что угодно. Начиная с того, что он действительно хотел тебя убить, но когда у него это не получилось, попросту скрылся и, заканчивая... — Полковник выразительно замолчал.
— Ты хочешь сказать...
— Я хочу сказать, что пока ясно только одно: пастор Хахенникен — исчез.
Спустив с кровати ноги, Даша нахмурилась.
— У него кто-то был.
— Что?
— Когда я пришла, у него в номере находился кто-то еще. Именно поэтому пастор меня и не впустил. И, скорее всего, это была женщина.
— Почему именно женщина? — быстро переспросил полковник.
— Я помню, меня удивил запах. Такой сладковатый, странный запах...
— Запах духов?
Даша хмурила бровь.
— Даже не знаю... Это был парфюмерный запах, но для духов, пожалуй, несколько странный. Где-то я его слышала...
— Может, это было не из его номера?
— Нет, нет, запах появился именно в тот момент, когда он открыл дверь. Я помню, что меня это тогда очень удивило, но я не успела ни о чем спросить — пастор меня буквально выставил.
— Тогда вероятно это был запах одеколона, — предположил Полетаев. — Он мог воспользоваться им сам или в гостях у него все-таки был мужчина.
— Нет. — Даша упрямо сжала губы. — Это не был запах одеколона.
— Хм. — Полковник внимательно посмотрел на нее. — Значит, насчет духов ты сомневаешься, а по поводу одеколона уверена?
— Да. С одной стороны, запах не был дешевым, но он был слишком сладким. Я не представлю, чтобы так пах мужской одеколон. Я его где-то недавно чуяла, совершенно точно...
Полетаев демонстративно изобразил скепсис.
— Твои рассуждения, конечно, весьма занимательны, если бы они имели хоть какое-то практическое применение. Ты даже не можешь сказать, чем пахло. Может ладаном?
— Нет. — Даша досадливо поморщилась. — Теперь буду мучиться, пока не вспомню.
— Надеюсь, умрешь ты все же успокоенной. — Полковник хрустнул пальцами и цепко глянул на собеседницу. — Ну что, пришла пора поговорить начистоту?
Слово «поговорить» резануло. Какие могут быть разговоры, когда такое происходит?
— Как, ты не хочешь сообщить об исчезновении пастора полиции?
— Не имею ни малейшего желания.
— Но... что если совершено преступление?
— Вот! — Полетаев вскинул указательный палец. — Ты подобрала идеальное слово — «совершено». Глагол прошедшего времени. Знаешь, что это означает?
— Что?
— Что мы уже ничего не сможем изменить.
Даша хлопала глазами — она не понимала мотивов поведения эфэсбэшника.
— А что, если пастор не виноват и ему требуется помощь?
Полетаев опять начал тереть терпение.
— Послушай себя: то он хотел тебя убить, то теперь он не виноват. О чем именно ты хочешь сообщить полиции?
— Обо всем. Обо всем, что произошло.
На виске полковника пульсировала маленькая жилка.
— Давай начнем с того, что сначала ты обо всем расскажешь мне.
— Почему тебе?
— Во-первых, ты мне обещала, а во-вторых, полиция придет без всякого приглашения и до этого нам надо решить, что можно говорить, а о чем лучше промолчать. Рассказывай все, что ты слышала о пещере.
Даша сидела на кровати, поджав колени и вцепившись зубами в кулак. К суеверному страху, охватившему ее от кончиков ушей до пяток, примешивалась какая-то раздражающая материалистическая нотка. И связано это было именно с полковником, невзирая на все его мечи и копья.
Полетаев угрюмо наблюдал за ее сомнениями.
— Так ты расскажешь?
— Я никак не пойму, чего тебе далась эта пещера.
— Мне кажется, я уже объяснял.
— И ты хочешь, чтобы я поверила?
— Можешь не верить — твое право, просто расскажи, и все, — рявкнул полковник и, заметив, как вздрогнули ноздри собеседницы, примирительно добавил: — Вдруг тебе и вправду угрожает опасность? Кто знает, что за птица этот пастор и что у него на угле.
Слова об опасности возымели действие. Ведь кто-то действительно хотел ее убить!
— Вокруг меня все время что-то происходит... — плаксиво выдавила она. — Я даже не знаю, с чего начать.
— Начни с самого начала, — полковник ободряюще потрепал ее по колену, — например, с убийства Бредли.
Раздался обреченный стон.
— Как мне все это осточертело!.. Я болела, выглянула в окно, увидела, как мужчина столкнул женщину в пропасть, — Даше так надоело пересказывать эту историю, что она сократила информацию до минимума. — Потом пришла полиция и сказала, что я видеть этого не могла, так как женщину нашли за другим холмом.
— Может быть, это были разные женщины? — переспросил полковник.
— Я им сразу об этом и сказала, но полиция, судя по всему, решила, что это я ее убила и теперь заметаю следы.
Полетаев поводил челюстью, но от комментариев отказался.
— Что было дальше?
— Дальше ко мне пришел пастор и потребовал мою ночную рубашку.
— Это еще зачем?
— Как потом оказалось, он хотел узнать, какого она цвета. Якобы альвы нас перепутали.
— Кто, прости, вас перепутал?
— Альвы. Такие злые демоны. Пастор сказал, что борется с ними. И что именно они убили несчастную фру Бредли.
— Так он признался, что был знаком с ней? — быстро переспросил Полетаев.
Несмотря на подавленное состояние, Даша все же удивилась.
— Признался?
Полетаев некоторое время смотрел на нее в упор и молчал.
— Я хотел сказать: разве они были знакомы?
— Если верить тому, что рассказывал пастор, то — да. Она когда-то была его прихожанкой. Когда жила в Финляндии.
— Когда жила в Финляндии... — задумчиво повторил Полетаев. — А о чем он еще тебе рассказывал?
Даша покачала головой.
— Ни о чем особенном.
— И все-таки?
— Так, всякий бред на тему древнескандинавских сказаний. Мне показалось, что он просто одержим ими.
— Тебе много чего казалось. Он объяснил тебе, что здесь делает?
— Да. — Она отвела глаза. — Борется с демонами.
— С кем борется?
— С демонами. Женскими и злыми.
— Нельзя конкретнее?
— Что-то связанное с обретением Одином сокровенных знаний.
И Даша поведала историю, рассказанную пастором.
Полетаев слушал внимательно, а лицо у него было такое, словно болел зуб или сердце, или еще какой важный жизненный орган.
— Большей ерунды я в жизни не слыхивал. — Он встал и отошел к окну. — Чушь какая-то...