— Вам кажется это смешным? — спросила она с нескрываемой обидой.
— Я вовсе не собирался вас смешить, — возразил инспектор. — Просто отвечал на вопросы.
— Что, кроме меня, разве больше некого подозревать?
— Кого конкретно? — фраза прозвучала вежливо и иронично одновременно. — Если у вас соображения на сей счет — поделитесь, я с удовольствием ими воспользуюсь. — Он зачем-то достал наручники и принялся их перебирать на манер четок.
— Откуда мне знать! — На всякий случай Даша поджала ноги — кто знает, что у этого инспектора в голове. — Это ведь вы полиция, а не я. Поэтому я и спрашиваю: вам никто из женщин, проживающих в этом отеле, не кажется подозрительным?
Инспектор Буже с интересом рассматривал наручники.
— Нет, не кажется.
— Вы уверены в этом?
Возникла небольшая пауза. Полицейский или обдумывал заданный вопрос, или размышлял, как лучше от нее отделаться.
— Видите ли, мадемуазель Быстрова, моя задача не подозревать всех и каждого, а обеспечивать порядок. К тому же мы говорили совсем о другом...
— Да как вы можете его обеспечивать, если не будете присматриваться к тем, кто сюда приезжает! — раненая выказала откровенное недоумение и даже раздражение. — И потом, вы же не станете утверждать, что порядок — это когда каждый спит в своей постели. Нет, я спрашиваю о человеке, поведение которого вас настораживает и кажется подозрительным вне зависимости от того, где и с кем он проводит свободное время.
На этот раз пауза была еще более долгой.
— Не знаю... А почему, собственно, кто-то должен казаться мне подозрительным?
— В гостинице проживает женщина, скрывающая свое прошлое, — понизив голос, быстро проговорила Даша. — Помогите мне найти ее, и я помогу вам.
Как ни странно, но инспектор Буже даже не удивился.
— В этой гостинице больше половины женщин скрывают свое прошлое, — ворчливо ответил он. — И я их понимаю.
— Я не имею в виду... шалости. Здесь нечто большее.
— Что именно?
— Пока не знаю.
— Тогда как я смогу вам помочь?
— Одно я знаю наверняка — эта женщина русская. Она что-то задумала, и это связано с вами.
Кончик правого уса чуть дрогнул.
— Со мною? Ерунда какая-то.
— Нет, не ерунда.
— В отеле кроме вас нет русских. И, следовательно...
— Вы всех женщин, проживающих в отеле, хорошо знаете?
Буже, тяжело вздохнув, отложил фуражку. Он выглядел очень усталым.
— Всех, конечно, нет. Но за значительную часть могу поручиться, что они не русские.
— Кто точно?
— В первую очередь это француженки...
— Почему именно француженки?
— Это дамы, которые приезжают сюда много лет.
— Ну и что?
Инспектор Буже замешкался.
— В общем... скажем, я уже интересовался их положением.
Даша моментально насторожилась.
— Почему? Вас что-то смутило?
— Да что меня могло смутить! Все! Если бы я мог, я бы их всех проверил, приезжают сюда, черт-те чем занимаются...
— Вот уж никогда не ожидала встретить среди французов пуританина,— удивилась Даша.— Я была уверена, что...
— Мне было бы абсолютно все равно, чем они здесь занимаются, если бы это не была моя территория! — прорычал полицейский.
Да, с такими устоями и темпераментом инспектор мог нажить не одного врага.
— А у вас случались открытые конфликты с кем-нибудь из гостей отеля?
— Никогда. Они хоть и аморальны, но вполне законопослушны. К тому же, большинство моих претензий касается, скорее, мадам Юппер.
— Может быть что-то не в порядке с документами?
— Я не проверял у них документы. Зачем бы я стал это делать?
Даша была смертельно разочарована. Ведь она очень надеялась на помощь инспектора — он-то должен знать, кто его хочет убить! Неожиданно ей в голову пришла мысль: а что, если речь идет о личном?
— Послушайте, месье Буже, — она снова приподнялась и придала голосу доверительно-вкрадчивые интонации, — вы можете мне доверять, я никогда не видела вашу жену и, скорее всего, никогда ее не увижу... — тут Даша осеклась, — простите, ваша жена кто по национальности?
Не ожидавший такого перехода инспектор вздрогнул:
— Что? Она из Бретани.
— Вы хорошо ее знаете?
— Последних двадцать лет весьма неплохо.
— А ее семью?
— Я не пойму, на что вы намекаете? — начал злиться полицейский. — Какое вам дело до моей жены и ее родственников!
— А любовница у вас есть? — не унималась Даша.
— Что за провокация! — инспектор вскочил. Но раненая успела ухватить его за лацкан мундира.
— Может быть, вы кого-то в молодости лишили невинности?
— Вам следует немедленно обратиться к врачу.
— Увели у друга невесту?
Инспектор выдирал свой рукав.
— Вы самая несносная женщина из всех, что здесь когда-либо останавливались. Вас следует освидетельствовать и изолировать.
— Да я единственный нормальный человек на триста миль вокруг! — Бледная, с всклоченными волосами, сверкающими глазами, она обессиленно упала на подушки. Влажный уголок губы чуть подрагивал.
— Мадемуазель Быстрова, мне кажется, вам не следует какое-то время покидать номер, — сухим голосом произнес инспектор. — Возможно травма все еще дает о себе знать. Хотите, я позвоню доктору?
Даша густо покраснела.
— Благодарю за заботу, — проскрипела она. — Но месье доктор сказал, что я в порядке.
— Я имел в виду другого доктора, — инспектор старался держаться официально.
— Вы имеете в виду психиатра? — зловеще осведомилась пораженная в самое сердце женщина.
— Зачем сразу психиатра? Моя жена, к примеру, регулярно посещает психолога.
— Скажите, а вашей жене когда-нибудь доводилось слышать о том, что вас хотят убить?
Полицейский замер, не сводя неподвижного взгляда с собеседницы.
— Как вы сказали?
— Я сказала, что вас хотят убить, — процедила Даша. — И не думайте, что это плод моего воспаленного воображения.
Некоторое время Буже молчал. Затем произнес медленно
— Простите, мадемуазель, но именно так я и думаю. Вы...
— Я слышала это своими собственными ушами. — Злость отступила, сейчас Даша чувствовала огромное облегчение от того, что наконец-то смогла открыться, хотя и не была уверена, что поступила правильно.
— От кого вы это слышали?
— Я была в пещере и услышала, как некая женщина на русском языке просила о вашей смерти.
— Это было до падения или после?
— До.
— В таком случае, извините, но я не верю ни одному вашему слову.
И он уже дошел до двери, когда Даша выкрикнула:
— А вот пастор поверил.
Инспектор Буже медленно обернулся.
— Поверил во что?
Даша молчала. Крикнула она из вредности. На самом деле пастор верил совсем в другое.
Закрыв дверь, полицейский вернулся.
— Ну, что вы молчите? Пастор поверил, что меня хочет убить некая русская?
— Не совсем так. Он сказал, что это проделки альвов. Что в пещере Горной Девы у них, как бы это сказать... штаб-квартира. И что именно они убили миссис Бредли.
Взгляд полицейского стал неподвижным. Присев рядом, он спросил неожиданно ласковым голосом:
— Не могли бы вы повторить?
Даша немного ожила. Заполучив обратно внимание инспектора, она получала возможность поделиться всей информацией, которую знала и с которой неизвестно, что надо делать. Приподнявшись на локте, она зашептала:
— Он рассказал, что миссис Бредли была его прихожанкой, когда еще жила в Финляндии. А пару недель назад она связалась с ним и сказала, что ее хотят убить альвы или демоны... ну кто-то из этих. И он, пастор, я имею в виду, приехал сюда, чтобы ее спасти и извести эту нечисть. Только он не должен был в сочельник выглядывать в окно. Но получилось так, что выглянула я, и они, альвы, приняли меня за него. Теперь понимаете?
— Теперь конечно, понимаю. — Полицейский говорил все ласковее. — И что дальше?
— Потом я пошла в пещеру по его просьбе и загадала желание. И именно тогда-то и услышала, что кто-то просит о вашей смерти. Только пастор сказал, что это альвы меня путали. Но я поначалу так не думала, — она отрицательно покачала головой. — Я была уверена, что это реальная женщина. И вот вы говорите, что никаких русских не знаете, ни с кем из жильцов в конфликте не были... Что мне теперь думать?
— Я даже не знаю. — Полицейский смотрел будто сквозь нее. — Может вам поспать?
— Подождите! Вы думаете, что я ненормальная?
— Я думаю, что вам обязательно надо обратиться к врачу.
— Вы меня не поняли, — Даша так разозлилась, что едва не ударила инспектора. — Это пастор так думал. Я как раз считаю, что русская существует на самом деле.
— Конечно, существует.
— И вы не боитесь...
— Чего? Проклятия Горной Девы? Нет, не боюсь.
— А если я найду среди постояльцев русскую? — с запалом выкрикнула Даша.
— Вот тогда и поговорим. А сейчас, извините, меня ждут дела.
4
Даша запустила тапкой в дверь. Ей никто не верит, считая обманщицей или сумасшедшей. Но она не сумасшедшая. Ведь был еще запах. Если бы она сошла с ума, то ощущала бы его или всегда, или никогда. И этот запах — единственное связующее звено между мистикой и реальностью. Если она найдет его источник, то очень многое прояснится. Но не бегать же в самом деле по коридору, принюхиваясь к дверям! А может так пахнут альвы?
И тут же покачала головой. Нет, все черти в мире пахнут одинаково — серой. С чего бы скандинавским душиться?
Падение давало о себе знать: у нее страшно разболелась голова и во всем теле чувствовалась слабость. Из головы не шел тихий голос, обращенный к Горной Деве. Закрыв глаза, Даша пыталась воссоздать по голосу образ, но с каждым разом голос становился все призрачнее. И вскоре больше походил на зов русалки.
А что, если все-таки никакой русской не было? Что, если все это ей только примерещилось в результате падения... В самом деле: она пришла в пещеру, там ничего особенного не произошло, она вышла, на выходе столкнулась с Мюльке, упала и в результате в ее голове возникли всякого рода фантазии. И может, пастора-то никакого не было. А если и был, то он ни о чем ее не просил...