Внутри начала закипать злость. Так она и вправду умом тронется: вместо того, чтобы присматривать себе жениха получше, с утра до вечера лечится наружно и внутренне, вокруг маячат какие-то криминальные элементы, полиция треплет ей нервы, и все вместе это называется романтический отдых!
К лешему всех. Свою миссию она уже выполнила — поставила инспектора в известность, дальше он пусть разбирается сам. Сейчас она выспится, а потом начнет расслабляться на полную катушку. Главное уснуть.
Даша схватила со стола бутылочку, оставленную доктором, и хлебнула прямо из горлышка. Большей мерзости в жизни пить не приходилось. С трудом отдышавшись, бедняга подскочила к окну и выбросила микстуру в форточку.
Все ей желают одного только зла. А раз так, то и от нее пусть не ожидают добрых поступков. Если кому-то суждено умереть под Новый год — доброго пути. Меньше народу — больше кислороду. В конце концов, какая разница, когда человек умрет? Все мы звездная пыль, из праха возникли и в прах обратимся. А этот инспектор вообще не пыль, а сгусток пластилина — не поймешь, что у него внутри. Что у пластилина внутри? У пластилина внутри другой пластилин, в смысле тот же самый, но...
Неожиданно Даша поймала себя на том, что бегает по номеру полуголая и размахивает руками. В голове стоял странный шум. Она юркнула в кровать и накрылась одеялом. Все ясно — это от микстуры. Доктор говорил по ложечке, а она сразу полбутылки махнула. Теперь, должно быть, она умрет. Даша перевернулась на спину, сложила руки на животе и покорно смежила очи.
«Я звездная пыль, я летучая мышь...»
Голова кружилась все сильнее. Дверь открылась, и в комнату вошел Дед Мороз. На голове вместо шапки ярко-алая жандармская каскетка.
— Здравствуйте, инспектор, что это вы так вырядились?
— А меня ведь убили. — Он недобро покачивал головой. — Что ж, вот вам за это подарочек. — Инспектор вынул из мешка дымящуюся шашку, поставил на тумбочку и пошел обратно. Из спины у него торчал топор.
Даша смотрела то на топор, то на динамит, пытаясь понять, что надо сделать раньше — выбросить шашку в окно или спасать инспектора.
«Надо спасать инспектора... Надо спасать...»
ГЛАВА 191
Кто-то тормошил ее за плечо.
— Вставай, хватит спать...
Даша вяло отмахивалась, пытаясь залезть головой под подушку.
— Уйдите все... Мне плохо...
— А уж как мне хорошо. — Полковник не оставлял попыток выковырнуть ее из постели. — Что у вас случилось? Инспектор Буже, когда уходил, предложил вызвать тебе врача.
С трудом разлепив пересохшие губы, Даша пробормотала:
— Он думает, что я сумасшедшая. Он хотел вызвать психиатра.
— Мне он тоже сказал об этом. Но в отличие от меня, инспектор видит тебя впервые в жизни, а я-то знаю, что это твое нормальное состояние.
— Отстань, а? — Она приподнялась и тряхнула головой. — Бр-р-р! Мне какие-то кошмары снились...
Полетаев вел себя по-хозяйски, налил виски, сбросил наваленные на кресло вещи и, устроившись поудобнее, достал сигарету.
— Но я про твои отклонения ему ничего рассказывать пока не стал, ибо в этом есть и своя положительная сторона.
— Какая, интересно?
— Он тебя больше не подозревает.
— Да какая мне разница! — Даша попыталась привстать. — Подозревает, не подозревает... Я все равно спокойно отдыхать не могу. Дай попить.
— Попить чего? — Полковник посмотрел на свой стакан.
— Воды, разумеется.
— С газом, без?
— Да хоть из-под крана. Слушай, а может мне домой вернуться?
— Нет, и кто это говорит! — сняв крышку, полковник протянул ей бутылку «Виши». — Ты же никогда ничего не боялась.
— Не боялась... — Даша хмуро разглядывала воду. — А вот теперь боюсь.
— Кого?
— Не кого, а чего. Пещеры этой дурацкой. — Убедившись, что никаких подозрительных осадков в воде не наблюдается, сделала осторожный глоток.
— Чего ее бояться? Она же не кусается.
— Не кусается... А может, у нас резонансы не совпадают, со мной каждый день что-то происходит.
— Да с тобой всегда что-то происходит.
— Прекрати! — Забыв, что у нее бутылка, Даша махнула рукой. — У меня проблемы только в двух случаях: когда рядом ты или Горная Дева. Жаль, что она померла, из вас бы вышла звездная парочка.
— Просто сегодня ты не в духе, — проворчал полковник, стряхивая с себя воду.
— Да я уже неделю не в духе! Не надо было мне сюда ехать. — Она вдруг забормотала, обращаясь к самой себе: — Нет, не зря я простудилась, это меня Боженька хотел охранить. А я не поняла. — Она попыталась спустить ноги с кровати.
— Ты куда? — ухватил одеяло Полетаев. — Лежать.
— Мне в церковь надо, свечку поставить, пусти.
— Лежать, говорю!
— Да что я тебе, собака, что ли?!
Поняв, что даже силой он ее не остановит, полковник нехотя отстранился.
— И в какую же церковь ты собралась? Здесь православных храмов нет.
Но Даша уже перебирала сброшенную на пол одежду.
— Не имеет значения, Бог един на всей земле. Надо будет, я и в мечеть пойду.
— Свечку ставить? Ну, ну... — Скрестив руки, Полетаев следил за тем, как она двумя ногами пытается залезть в одну брючину. — Только если тебя там камнями побьют, не пытайся свалить на меня или на Горную Деву...
— Не смей мне больше о ней говорить! — взвизгнула Даша, запустив в собеседника деталью нижнего белья. — Провались вы оба-два пропадом. Креста на вас святого нет...
— Детка, спокойнее, — Полетаев двумя пальцами снял с себя кружева и осторожно переложил на пол. — Ты меня пугаешь.
— А ты меня? Зачем на ночь рассказывал про Гитлера? И перестань бросать мое белье на пол!
— Тогда убирай свое белье на место! Или хотя бы не пытайся развесить на мне. А что касается Гитлера — так ты же меня сама попросила...
В полурасстегнутых джинсах Даша принялась прыгать перед полковником, брызгая слюной.
— Я просила! О чем я тебя просила?! Я-то думала, что ты нормальный, а ты вместо этого сам начал мне какую-то чушь плести.
— Что ты называешь чушью?
— Да все! Копья твои заговоренные, сапоги-скороходы, скатерти-самобранки, волшебства чудесные...
— Не могла бы ты отойти подальше? — Достав из кармана платок, Полетаев протер лицо. — И не путай праведное с грешным. Я никогда не говорил о волшебствах...
— Да? А о чем ты говорил? Что на самом деле существуют копья, которые одним махом семерых побивахом?
Полетаев с трудом сохранял остатки спокойствия.
— Я говорил о том, что существуют места и предметы, в которых непонятным образом концентрируется энергия. Это просто существует, и спорить с этим бесполезно. Ты что, не веришь в существование энергии?
— Для меня энергия — это ток в розетке. — Для наглядности взвинченная женщина потыкала двумя пальцами в воздух. — А когда за пару серег я могу перемещать тебя по свету — это нечто совсем иное.
— Это тебе только так кажется. Потому что ты смотришь на проблему с точки зрения стереотипов. А ты попробуй представить себе несколько иную ситуацию.
Даша с вызовом скрестила руку на груди.
— Представь себе, ну скажем, конец двенадцатого века...
— Почему конец? — глаза резко сузились, подозревая подвох.
— Не имеет значения — начало, середина, конец...
— Пусть будет начало.
— Пусть будет. Так вот представь, ты в этих горах во Франции, я в Москве. Ты вдруг понимаешь, что хочешь меня видеть. Что происходит дальше?
— Зачем бы ты мне понадобился в начале двенадцатого века, да еще во Франции, — ворчливо заметила Даша. — Не знаю, что дальше.
— А дальше ты посылаешь гонца, он три месяца скачет, передает мне твое письмо, я собираюсь и, не проходит полгода, как я у твоих прелестных ног.
Даша взорвалась звонким хохотом.
— Полетаев, ты явно не в себе. Стала бы я, живя среди французов, ждать тебя полгода!
— Вот именно! — полковник вскинул палец. — Именно из-за таких ветреных особ, как ты, мужчины и изобрели телефон и самолет. Один звонок, и к вечеру мы в постели пьем шампанское.
— Ты это к чему? — Она перестала улыбаться.
— К тому, что проделай мы то же самое в двенадцатом веке, нас бы обоих сожгли на костре.
— За шампанское в постели?
— За телефонный звонок и авиабилет, — сдержанно пояснил полковник. — Так вот, с энергетикой пещеры Горной Девы то же самое — природа ее концентрации для нас пока непостижима, но это не значит, что она не существует. Понимаешь?
— Нет, не понимаю!
— Чего ты не понимаешь?
— Ты никогда так не говорил, ты никогда не верил в... — она махала руками, не в силах подобрать нужное слово.
— Во что?
— В чертовщину всякую.
— Конечно, не верил.
— Ты же только что сказал про непостижимую энергию и все такое прочее!
— В энергию верю, — спокойно согласился Полетаев. — В маленькое существо с рогами, копытами и розовым пяточком — естественно, нет.
— А в альвов?
— Ив этих тварей тоже не верю. А также в демонов, леших, водяных...
— А в Горную Деву?
— Нет.
— Тогда почему именно в этой пещере сбываются желания? Пусть не все, а только определенные. Как это может быть? — она почти плакала.
— Не-зна-ю, — раздельно произнес полковник. — И зря я тебе все это рассказал. У тебя и так психика неустойчивая.
— Если ты еще раз назовешь меня сумасшедшей, я тебя придушу, — угрожающе прошипела Даша.
— И что самое печальное, тебе за это ничего не будет. — Допив виски, Полетаев с сожалением отставил пустой стакан. — Может примешь еще таблеточку?
— Засунь ее себе...
— Грубо, девица, очень грубо. Все-таки мы во Франции, а не на трех вокзалах... Ну да ладно, — Он посмотрел на часы. — У меня сейчас кое-какое мероприятие намечается, а тебе советую привести себя в порядок, поесть и почитать какую-нибудь книжку.
— Какую?
— Все равно. Лучше всего комиксы. — Помолчав, Полетаев добавил: — И постарайся больше не пить. Это может плохо кончиться.