— Что она исчезла по собственной воле. Он почти уверен, что в этом как-то замешана его мать.
— Ну уж так прямо и замешана. — Даша усмехнулась. — Мне кажется, что вы слегка того...
— Чего?
— Перегибаете палку. Не хочу тебя расстраивать, но, скорее всего, дамочка поматросила старого холостяка и бросила. Все цветы подарены, все подарки сделаны... Самое время искать себе новую жертву.
— И все-таки его мать как-то причастна к исчезновению.
— Чем же ей так насолила эта Виолетта?
Полетаев выдержал многозначительную паузу.
— Она уже была замужем.
— Была замужем? — Даша широко раскрыла глаза и прижала руку к груди. — О, ужас! Ах, ну тогда все ясно! Как можно жениться на женщине, которая уже была замужем? Разумеется, ее нужно убить.
— Ты напрасно иронизируешь.
— А ты напрасно городишь чушь, — отрезала она. — Господи, да на ком еще может жениться человек, который разменял пятый десяток — на семикласснице?
Полетаев принялся устраиваться поудобнее: переложил подушки, налил шампанского. Он явно тянул время.
— Дело не в том, что она была замужем, а в том, за кем она была замужем.
— За Березовским?
— Еще одна шутка и...
— А ты не тяни кота за хвост и выкладывай все сразу.
— Она была замужем за очень богатым человеком.
— И тот выгнал ее без выходного пособия?
— Он умер.
— Еще хуже. Значит, получается, что теперь она не только красива, но и богата?
— Точно.
Здесь Даша откинулась на спинку и прищурилась.
— Послушай, ты действительно не понимаешь, что произошло?
— Просвети.
— Ваша Виолетта и не собиралась замуж. Неужели не понятно?
— Не очень.
— Сам посуди. Что красивой и богатой женщине могло понадобиться от твоего друга? Он не молод, материально тоже вряд ли мог ее интересовать. Да еще перспектива получить в родственницы вечно жужжащую ведьму...
— Она его очень любила, — с наивным запалом возразил Полетаев.
Даша посмотрела на него, как на щенка-переростка. Полковник понял, что она имела в виду, и нехотя добавил:
— К тому же, я забыл добавить, что мой друг тоже очень богат.
— Относительно англичанина?
— Да. Он миллионер.
— А? — Даша раскрыла рот. — В каком смысле?
— В прямом.
— Ты же сказал, что он твой друг!
— Да сказал. И что в этом особенного? Что, у меня не может быть друзей миллионеров?
— Ну не знаю. — Даша выглядела растерянной. — Как-то во все это мало верится. Опять ты врешь.
— Зачем мне, интересно, это надо?
— Тогда возвращаемся к изначальной версии — мать твоего приятеля не поверила в искренность чувств будущей невестки. — Даша задумалась. — А ты знаешь, ведь она могла от нее просто откупиться.
— Ты хочешь сказать...
— Я хочу сказать, что женщины редко кардинально меняют свое отношение к другой женщине. Особенно, если речь идет о собственном сыне. Для этого должна быть очень веская причина. И если она вдруг с места в карьер начала делать дорогие подарки барышне, которую еще вчера терпеть не могла, то, значит, за этим что-то стоит.
— Вот я и хочу узнать, что именно.
— Эх, Сергей Павлович, — Даша рассмеялась. — Я, конечно, очень благодарна за оказанное доверие, но не уверена, что смогу чем-то помочь. Твоя Виолетта просто бросила его, и все. Иначе зачем бы ей понадобилось лететь в Альпы накануне свадьбы? Кстати, от чего умер ее муж?
— Несчастный случай.
— Нет, какие же вы все-таки-дураки! — Даша постучала себя по лбу. — Скажи своему другу, чтобы он поставил матери памятник при жизни. Она, быть может, его от смерти спасла.
Полетаев сидел, опустив голову вниз, и щелкал пальцами. Впервые Даша видела его таким расстроенным.
— Я только одного не пойму: ты-то чего расстраиваешься? Она же не тебя бросила...
— Да лучше бы меня! Мой приятель сказал, что если Виола не вернется, то он покончит с собой.
— Ну и нервы у этих мужчин! — Даша покачала головой. — Хорошо, а теперь расскажи, что ты хочешь от меня? Чтобы я незаметно расспрашивала окружающих, видели ли они когда-нибудь эту даму?
— Ни в коем случае! — Полковник встрепенулся. — Никогда и ни при каких обстоятельствах ты не должна обнаруживать, что знаешь о ней.
— Зачем тогда ты мне все это рассказал?
— Затем, чтобы ты мне помогла.
— Чем конкретно?
— Пока твоя задача довольно проста — все должны думать, что я твой ревнивый приятель, мы якобы должны пожениться и поэтому...
Даша смотрела на полковника и просто не могла поверить своим ушам. Ей — величайшему детективу всех времен и народов — предлагалась роль жалкой статистки. Да он явно не в себе.
Не дослушав до конца витиеватую фразу, молодая женщина встала и, согнув руку в локте, продемонстрировала жест, который воспитанные дамы в светской беседе обычно не используют.
ГЛАВА 241
Несмотря на последнюю гнусную выходку полковника, Даша ощущала себя почти счастливой: что бы он ни говорил и ни предлагал, да только всем своим эфэсбэшным связям предпочел именно ее помощь. Правда, несколько смущала мелодраматичность поведанной истории, но, отбросив лирику, одно можно было утверждать наверняка: полковник ищет некую русскую девицу, проживавшую в этом отеле.
«Русскую девицу...» Что-то неприятно царапнуло изнутри. И хотя никакой связи между идиотской шуткой Гонсалеса и пропавшей невестой на первый взгляд не было, факт не мог не настораживать. Кроме того, запах. Ей так и не удалось выяснить, чем от него пахло.
«Надо с ним поговорить, пока Полетаев не очнулся».
2
— Привет.
— Виделись уже, — испанец был хмур. — Чего надо?
— В гости не позовешь?
— Не позову.
— Я хотела задать тебе всего пару вопросов.
— Да иди ты!
И он уже хотел захлопнуть дверь, но Даша предусмотрительно сунула ногу в щель.
— Пойти-то я пойду. — Она недобро покивала головой. — Но весь вопрос, куда.
— Мне это до фени.
— Даже если я пойду к инспектору и поделюсь с ним идеями о том, кто мог быть у пастора перед самой его смертью?
Гонсалес неподвижно смотрел в одну точку. Затем, словно очнувшись, распахнул дверь.
— Заходи.
Даша огляделась по сторонам. Вокруг никого.
— Говорить будем здесь.
— Чтобы вся гостиница об этом узнала?
— Кроме нас никто по-русски не говорит.
— А твой дружок?
— Он у меня в номере, спит.
— Все равно я в коридоре разговаривать не буду.
Поколебавшись, Даша зашла в номер.
— Дверь не закрывай, — потребовала она. — И отойди от меня подальше.
Гонсалес выругался, но отошел в глубь комнаты.
— Ну?
— Что — «ну»?
— Кто по-твоему был у пастора?
Она размышляла. Прямо обвинять испанца глупо и небезопасно, но узнать, чем от него пахло, — необходимо.
— Тот, от кого пахло так же, как и от тебя.
— Послушай, у тебя с головой все в порядке?
— Не знаю как с головой, но с обонянием проблем нет.
Принюхавшись к своей одежде, испанец пожал плечами.
— Я одеколон на заказ не делаю, покупаю, как и все.
— При чем здесь одеколон? — Даша напряженно следила за каждым его движением. — Пахло не одеколоном.
— А чем? — Гонсалес склонил голову набок. Вид у него был устало-раздраженный.
— Пытаюсь понять. Я могу пройти в твою ванную?
— Делать нечего — иди.
Не дожидаясь, пока хозяин передумает, она прошла в ванную комнату и принялась обнюхивать одеколоны, шампуни, бальзамы, все, что имело хоть какой-то запах, вплоть до мыла. Все это время Гонсалес стоял позади нее в дверях и наблюдал.
— Ну как идет служба? — насмешливо переспросил он. — Тебе бы собакой в зону таможенного досмотра.
Даша присела на край ванной.
— Чертовщина какая-то...
— Если это все, то освободи помещение.
— А могу я тебя понюхать?
— Ты что — больная? — Он покрутил пальцем у виска. — Иди, говорю, отсюда.
Веснушки побледнели.
— Я не больная, и я уверена, что у тебя рыло в пуху по самые уши. Если бы ты был ни при чем, то не впустил бы меня. Еще надо выяснить, как ты связан с некой русской, которая здесь останавливалась!
Крикнула она просто так, на всякий случай, не предполагая, чем еще можно задеть грубияна, но только Гонсалес побледнел, как простыня.
— Ты чего орешь, — прошипел он и сделал попытку схватить ее за руку. — А ну иди сюда.
Но теперь уже Даша не хотела остаться с ним наедине. Увидев, какую реакцию вызвали ее слова, она перепугалась не на шутку. Вырвавшись, она рванула к лестнице. Дверь в номер Гонсалеса захлопнулась. На лестничной площадке, отдышавшись, Даша принялась соображать. Получается, есть связь между пропажей Виолетты и Гонсалесом. Невозможно понять какая, но только есть.
В кармане позвякивали украденные ключи.
«А ведь номер Полетаева рядом», — Даша невольно обернулась. Слежка не была ее сильной стороной, но рискнуть все же стоило.
Стараясь лишний раз не дышать, она на цыпочках прокралась к номеру Полетаева и, словно сапер, контролируя каждое движение, отперла дверь.
Времени было в обрез, но все же какой никакой, а шанс. Если Гонсалес нечист на руку, то сейчас наверняка попытается с кем-нибудь связаться. Раскрыв окно, Даша села на подоконник и попыталась максимально приблизиться к окну соседнего номера. Мелькавшая тень говорила о том, что испанец там чем-то занят. Послышалось странное жужжание. Что это могло быть? Тень на какое-то мгновение замерла. Жужжание стихло. Держась рукой за раму, Даша встала на подоконник ногами. Если попытаться стоять на одной ноге, то, возможно, ей удастся заглянуть в окно пастора краешком глаза. Лишь бы занавески не были задернуты. Ботинок нащупывал хоть какую-то опору, замерзшая рука шарила по обледеневшей стене, от напряжения Даша вся взмокла, и уже собиралась было отказаться от своей затеи, как нога дрогнула, ногти в последний раз попытались впиться в кирпич, и с пронзительным визгом она полетела вниз.