— Не раньше, чем через пару дней.
— Ну как хотите. Если передумаете...
«Даже если мне заплатят миллион».
Вырвавшись из цепких лап Пьера, Даша поспешила укрыться в раздевалке.
3
У порога номера полковника она появилась, трясясь от возбуждения, восторженного ужаса и еще чего-то, чего словами выразить было сложно.
— Это Пьер, — выдавила она, опираясь трясущейся рукой о косяк.
— Что — Пьер? — Полетаев промокнул чисто выбритое лицо салфеткой.
— Пьер всех убивает. Я, наконец, поняла, что это был за запах — массажного масла.
Рывком полковник втянул ее в номер. Зажав ей рот рукой, он сделал страшные глаза и затем произнес громко, непонятно к кому обращаясь.
— Даша, мне все это изрядно надоело. Сейчас мы идем в аптеку и покупаем успокоительное. Доктор был прав — этот удар не прошел для тебя даром.
Чуть ослабив хватку, он несколько раз выразительно покивал головой и только после этого отпустил совсем.
— Хорошо, — пробормотала испуганная и помятая женщина, догадавшись, что полковник хотел, чтобы она произнесла свое согласие вслух. — Ты думаешь, у меня галлюцинации?
— Я в этом просто уверен. Ты стала странно реагировать на всякого незнакомого человека. Думаю, тебе надо переключиться на спорт. Хочешь покатаемся на лыжах?
— Да, я с удовольствием, — все тем же механическим голосом ответила Даша.
— Тогда быстро переодевайся, я жду тебя внизу. Приложив палец к губам, полковник дал ей для ускорения легко пинка и захлопнул дверь.
4
Даша мало что поняла из предыдущей сцены. И именно потому, что ситуацией не владела, решила точно следовать инструкции. Через пятнадцать минут она стояла в новой куртке и лыжных ботинках возле выхода.
— Мадемуазель, — Жан-Жак от удивления перестал смешивать коктейль. — Вы собрались кататься?
— Да… — рассеянно кивнула Даша. — А что?
— Но... — бармен не знал, как подобрать слова поделикатнее. — Вы разве уже здоровы?
— Не уверена. Но какое это имеет значение? — Она пробовала натянуть перчатку. Руки дрожали и не слушались. — Вы же знаете, что я постоянно падаю и без всяких лыж. Так какая разница?
— Ну, в общем-то... — тем не менее, взгляд у бармена был все же обеспокоенный. — Вы одна собираетесь кататься?
— Нет, что вы... Месье Полетаев согласился меня поучить.
— Боже святый, так вы, к тому же, не умеете кататься?! — вскричал Жан-Жак, едва не уронив шейкер.
— Какое это имеет значение... — уныло повторила Даша.
— Дорогая, ты уже здесь! — послышался от лифта бодрый голос.
Вся горнолыжная сборная Франции не произвела бы такого впечатления на отдыхающих. Некоторые даже приподнялись, чтобы лучше его разглядеть.
— Прямо с чемпионата мира? — Даше наконец удалось попасть всеми пальцами куда надо. — Не жалко в таком виде на улицу-то? Не дай бог, испачкаешься.
— Ничего страшного, — Полетаев принялся щелкать клипсами на ботинках, в которых только разве что в космос летать. — Он уже старый...
— Месье Полетаев, — обратился к нему бармен. — Вы знаете, что мадемуазель больше, нельзя падать? Пообещайте, что будете заботиться о ней.
— Она в надежных руках. Не переживайте, мы ненадолго.
5
На гору они поднимались молча. Даша болтала ногами и рассматривала окрестности с высоты подъемника. Она так засмотрелась, что едва успела соскочить с сиденья. На верху был сильный ветер, и склон казался весьма крутым. Гораздо круче, если смотреть на него снизу вверх.
— Ты действительно хочешь кататься? — спросила она с опаской поглядывая вниз.
— Я действительно хочу тебя придушить! — сквозь зубы прошипел полковник. — Ты в своем уме? Ты что, не понимаешь, что в этом отеле небезопасно молчать, не то что говорить?
Даша коротко кивнула и воткнула палки в снег.
— Так, значит, кататься не будем.
— Кататься будем, но сначала нам надо поговорить.
— Опять? — Даша угрюмо скосила глаз. — Самое время и место-
Полетаев продолжал пениться.
— Я знаю, что не место! Ибо нет на земле такого места, где с тобой можно говорить о деле.
— Речь идет о твоем деле?
— Речь идет о моей жизни, о твоей жизни и еще нескольких десятков людей, но они, разумеется, не в счет.
— Так, — Даша выпрямилась и постаралась придать голосу и взгляду твердость. — Рассказывай коротко и ясно. Предупреждаю сразу: вряд ли я тебе поверю и, скорее всего, после нашего разговора прямиком отправлюсь в жандармерию...
Полетаев с кривой ухмылкой качал головой.
— На тот свет ты отправишься, на тот свет...
— Итак?.. — она продела руки в петли лыжных палок и перещелкнула ботинки с ходьбы на катание, показывая, что еще одно неверное слово и дослушивать полковника будут разве что облака.
Полетаев действительно всматривался в небо. Видимо с облаками ему общаться было куда как проще.
— За последний год умерли несколько довольно известных европейских политиков, — нехотя выдавил он.
— Ну и что?
— Они не так чтобы были слишком популярны или, наоборот, являлись бы чересчур одиозными фигурами, нет... Но тем не менее они погибли.
— Ну и что? — повторила Даша. — Во всем мире люди погибают. Разных профессий. И конфессий. Среди них врачи, повара, сантехники... Ну и политики, наверное. Сколько их по всему миру расплодилось? Небось, больше, чем сантехников.
— Больше не больше, дело не в количестве.
— А в чем? Лично мне больше жаль хорошего сантехника. От него проку больше.
— Да не в проке дело! Ты рассуждаешь, как домохозяйка.
— Я и есть домохозяйка, — холодно заметила Даша. — И вот что я тебе еще скажу: если завтра в твоей фешенебельной квартире прорвет канализацию, то тебе будет глубоко наплевать, чей портрет висит у твоего начальника в кабинете.
— Давай не будем ругаться?
— Я и не ругаюсь. Итак, ты начал с того, что тебя хотят убить, а закончил тем, что уже убили нескольких драгоценных политиков европейского масштаба.
— Я еще не закончил. Говоря о том, что убийство политика и сантехника — это разные вещи, я имел в виду только последствия. И ничего больше. Согласись, когда умирает человек, знающий не одну государственную тайну, это не может не настораживать.
— Ну, допустим.
— Отсюда возникает вопрос: действительно ли случайны их смерти или это чей-то злой, далеко идущий замысел?
— Ты намекаешь на мировой заговор? — Даша изогнула губы в недоверчивой усмешке. — Здорово! Только не вздумай сказать, что затащил меня на эту гору, чтобы просить совета.
— Нет. Советчиков мне и без тебя хватает.
— Тогда в чем дело?
— Как ты догадываешься, каждый такой несчастный случай тщательно анализируется, сопоставляется масса самых разнообразных, мельчайших деталей... И вот было сделано странное наблюдение: у большинства погибших были неважные семейные отношения.
— Тоже мне наблюдение! — зафырчала Даша. — Да у большинства проживших друг с другом лет двадцать-тридцать неважные семейные отношения. Поэтому люди и заводят любовников.
— У этих были совсем плохие. То есть на грани развода.
— Застрелиться и не жить...
— Когда стали копать дальше, обнаружилась еще более интересная деталь: они со своими женами отдыхали в разных местах. И, что самое удивительное, все женщины отдыхали именно в этом отеле.
Даша оперлась о лыжные палки. Теперь она слушала не перебивая.
— В общем, понадобилось не так много времени, чтобы понять: в гостинице орудует прекрасно организованная банда, решившая воспользоваться средневековой легендой. — Полетаев выглядел раздосадованным, судя по всему, он ненавидел себя за каждое произносимое слово.
— Ты имеешь в виду...
— Поначалу речь шла о довольно безобидном способе устроить свою жизнь: кто-то из местных жителей, развлекаясь подслушиванием, наконец, решил на этом немного подзаработать. Богатая женщина ищет любви, так почему бы не дать ей того, чего она хочет?
— Но ведь это еще не криминал? — неуверенно переспросила Даша.
— Подобные игры могут заинтересовать разве что полицию нравов. Беда в том, что наши шутники на этом не остановились. В дальнейшем их больше заинтересовали дамы, которые хотели не получить нового мужа, а избавиться от старого.
— Но... — Даша с трудом сглотнула. Впервые в жизни она верила полковнику безоговорочно. — Полетаев говорил правду. И раз он решил ей доверить все без утайки, то дела его действительно плохи. — Ты хочешь сказать, что те их нанимали?
— Нет, конечно. Они записывали просьбу жены на пленку, в том числе и фразу о том, что она готова оплатить драгоценностями свой маленький каприз.
— Потом убивали мужа...
— И шантажировали безутешную вдову.
— В таком случае мы имеем убийцу. Это Пьер. — Даша испытывала странную опустошенность. — Я выиграла пари.
— Ты выиграла пропуск на тот свет! — Полетаев опять стал накаляться. — Если ты вела себя, как обычно, то сто против одного, что он сразу же догадался о твоем открытии.
— Да плевать, о чем он там догадался! — Даша так резко взмахнула рукой, что едва не потеряла равновесие и не упала. — Ладно, я все поняла. Итак, мы возвращаемся в гостиницу, собираем свои вещи и...
— И что?
— Ты сообщаешь своему начальству, что задание выполнено. Пусть с ними разбираются те, кому это положено.
— Какой ты, однако, стала законопослушной, — усмехнулся полковник. — Обычно ты сама берешь преступника.
— Да, я стала умнее.
— Если бы ты на самом деле стала умнее, то быстро сообразила бы, что для того чтобы предъявить человеку обвинение, необходимы доказательства. Что я по-твоему должен предъявить своему начальству? Собственный нос?
— Это не мои проблемы. Главное, что я выиграла пари и ты должен мне агентство.
— Я ничего тебе не должен, — рыкнул полковник.
Ветер усиливался. Солнце заваливалось за багряную вату облаков, и небо на глазах начинало чернеть.
— Это почему?