Группа захвата напряженно ждала, но ничего не происходило. В зал ожидания заходили люди, открывали камеры, забирали и отдавали дежурному ключи… Внезапно внимание дежурного привлек мальчик лет десяти, который направился к камере номер 16 и открыл ее ключом. Он приоткрыл дверцу, потом снова прикрыл ее и, ничего не доставая, медленно пошел обратно. Едва вышел из зала ожидания, как истомившиеся опера заломали ему руки и втроем потащили в машину к Оскару, дежурившему неподалеку от вокзального здания.
Разумеется, несчастный ребенок не имел никакого представления ни о каких деньгах и конвертах. Оказалось, он часто ошивался на вокзале, прогуливая школу и выполняя разные просьбы, например, открыть ключом камеру хранения и посмотреть, положили ли туда важные документы. Лишних вопросов мальчик давно не задавал, а за выполненную работу получал весьма неплохую плату. На сей раз ему было обещано какой-то тетенькой в сером плаще аж сто долларов. И теперь мальчик горько рыдал от осознания того, что из-за поганых мусоров огромного гонорара он не получит.
Пока Оскар в машине проводил допрос ребенка, а расслабившиеся после удачного задержания оперативники обсуждали ситуацию, зал ожидания заволокло дымом. Как оказалось, кто-то бросил дымовую шашку. Дым в считанные секунды заполнил и небольшой отсек с камерами хранения, истошно завопила какая-то дама, дежурный, отчаянно кашляя и протирая глаза, бросился на крик… Словом, когда дым наконец рассеялся, ячейка номер 16 оказалась почти пустой. Папки и фотографий не было, лишь на дне железного ящика сиротливо лежала одинокая стодолларовая купюра.
В этот же вечер Оскар получил письмо от киллерши:
«Отдайте ребенку его сто долларов… В отличие от вас, он хорошо выполнил свою работу.»
Отголосок дикого скандала задел даже наше тихое детективное агентство. Теракт, это был взрыв тротила! — орала местная пресса. Комментариев Оскар не давал, но это лишь подливало масла в огонь.
Я сидела в офисе, обхватив руками голову, и напряженно размышляла. Операция провалилась, у Оскара, насколько я поняла, начались неприятности на работе. Еще бы, пресса гудела вот уже третий день. Все еще можно было поправить, задержав киллершу и преподнеся ее на блюдечке начальству. Но увы, редкая возможность ловить на живца была упущена. Чтобы мы теперь не делали, какие бы спектакли не устраивали, никто не клюнет. То, что прослушка засвечена, киллеру уже ясно. Оскар обещал на днях изъять камеру и микрофон.
Где искать киллера? На мгновение у меня мелькнула дикая мысль: пока прослушка работает, я могу на камеру сообщить Саше, что нашла некоторые улики, которые могут вывести на наемного убийцу. Пусть она теперь поохотится за мной. Но, во-первых, зная о засветке, вряд ли киллерша мне поверит. А во-вторых, даже если поверит… Меня словно окатило ледяным душем, по коже пробежали крупные мурашки. В таком случае, я уже не узнаю, чем закончилась эта история. Никто не сможет предсказать, откуда последует нападение, и даже наряд ОМОНа не сможет меня защитить. Наш противник, как мы неоднократно убеждались, человек с поистине безграничной фантазией. Нет, я не хочу вот так бездарно погибнуть.
От пережитого от собственных фантазий страха горло пересохло. Я вышла в предбанник, где невозмутимая Лариса все клацала нарощенными ноготками по клавиатуре. Вероятно, раскладывала очередной пасьянс.
— Скажи Тимофею, что скоро буду. — бросила я по дороге, но Ларка даже не подняла на меня головы. Ну и фиг с ней, думаю, даже у Тимы скоро лопнет терпение.
Я спустилась вниз, хотела было купить минералки в Винотеке и подняться наверх, но передумала. В конце концов, клиенты сегодня в в «Шерлоке» не ожидаются, шефа на месте нет, Саша тоже куда-то запропастился, чего это я одна должна соблюдать рабочую дисциплину? И, чуть поколебавшись, я отправилась в ближайшую кофейню.
Весна уже раскрасила город в салатовый и бело-розовый цвет, упоительно пахло черемухой. Казалось невероятным, что где-то совсем рядом людей похищают, травят, вкалывают в вену наркотик. Интересно, любуется ли киллерша цветущей красотой, или в ее глазах прекрасны лишь денежные знаки? Я дошла до маленького, украшенного снаружи цветущими яблоневыми ветками кафе, и решила, что стремление к красоте надо всячески поощрять. Кофе здесь подавали не слишком вкусный, но не только в этом же дело.
Потягивая не слишком крепкий кофе, я задумчиво изучала букетик сухоцветов в маленьком декоративном стаканчике на столе. Почему-то крашенные пшеничные колоски и фиолетовые цветочки успокаивали взвинченные нервы. Ладно, взять противника кавалерийским наскоком не вышло, придется кропотливо проверять всех — нотариуса, огласившего последнюю волю покойного Лещева, адвоката, к которому обращался Моринский, кого еще? Где мог пересечься с убийцей предприниматель Олег Денисов? Но где их искать, этих нотариусов и адвокатов? Как вычислить среди них тех, чьи офисы напичканы прослушкой?
А кто в принципе был способен установить аппаратуру в офисе? Это не такое уж быстрое дело, чтобы вмонтировать камеру в люстру, минут пять минимум потребуется. То есть обычные клиенты такого сделать не могли, никто не оставлял их минут на десять в кабинете одних. Устанавливал прослушку кто-то из своих, это очевидно…
Нет, ничего не могу придумать, пора меня списывать в утиль. На глазах выступили слезы обиды — я так давно мечтала стать настоящим сыщиком, и вот она, мечта — даже не на расстоянии вытянутой руки, а намного ближе. Бьется в ладони, словно синица, и никак не взлетает, не превращается в красивого журавля.
Оставив недопитый кофе, я вышла из кафе, но теперь даже цветение алычи не вернуло приподнятого настроения. Ладно, пойду обратно, надо дождаться Тимофея, может, работа все же будет.
Я зашла в предбанник и увидела нехарактерную картину: чем-то взволнованная Лариса рылась в выдвижном ящике своего стола. При моем появлении она резко задвинула ящик и уставилась на меня. Пораженная таким вниманием, я подошла к ней поближе. Красотка была явно не в себе: на белоснежным щеках даже сквозь слой штукатурки пробивались красные пятна, синие глаза бегали по сторонам, она тяжело дышала и вообще выглядела сильно взволнованной. Это она теперь так на мое присутствие реагирует, удивилась я, или с ней что-то случилось?
— Лара, с тобой все в порядке?
— Дда… В порядке… Чего ты пристала? — внезапно взвизгнула она, вперив в меня полыхающий злобой взгляд.
— Вот теперь узнаю прежнюю Ларку! — удовлетворенно вздохнула я и пошла в кабинет.
Через несколько минут вошел Саша и с порога спросил:
— Что ты Ларисе сделала? Я ее на выходе из лифта встретил, пронеслась мимо так, словно за ней черти гнались. Не то чтобы не поздоровалась — похоже, даже не узнала меня.
— Я сама удивилась ее виду. Когда полчаса назад уходила из офиса, она была в порядке, и меня игнорировала. А когда вернулась, картинка поменялась, Ларку словно бешеный енот покусал. Я аж испугалась, что сейчас на меня набросится.
— Хм… — удивился Саша. — И не сказала, что в твое отсутствие произошло? Ну ладно, тебя она, как бы помягче сказать… недолюбливает. Но почему мне жаловаться не стала? Ладно, почему хоть на пару слов не остановилась?
— А давай посмотрим, что она в ящике прячет? — я сильно заинтересовалась этими метаморфозами. В самом деле, Ларка так старательно соблазняла Сашу, и вдруг такое пренебрежение!
— А если… — большие глаза Саши расширились еще сильнее, и он уставился на меня, не решаясь продолжить мысль. Я вытаращила глаза в ответ, пытаясь понять, как ему в голову могла прийти такая мысль. Вздорная Лариска — изощренный и коварный убийца? Да, конечно, у нее была возможность установить в офисе прослушку. В нашем офисе. А как насчет других мест? Впрочем, надо проверить, не работала ли она раньше у адвоката или нотариуса. Но в любом случае… Я не училась на профайлера, но не подходит, ну вот никак не вписывается Ларка в созданный воображением портрет!
Мы вышли в предбанник, я отодвинула ящик, мельком заметив, что раньше он, похоже, закрывался на какую-то хитрую защелку, но сегодня она была сломана. Ящик оказался пустым, лишь на дне, почти сливаясь с белой поверхностью, лежали несколько крошечных бесцветных блестящих кристаллов.
Присвистнув, Саша сбегал в кабинет за ежедневником, вырвал оттуда лист, аккуратно подцепил кончиком пару кристаллов и свернул листок в трубочку.
— Ну что, поеду к Оскару, отдам на экспертизу.
— А что это, по-твоему? — я не отрывала глаз от белой поверхности, на которой еще оставались кристаллы.
— Пробовать не хочу, но, судя по игольчатой форме, это стрихнин. Видимо, пакетик порвался, вот Ларка и испугалась. Словом, ты охраняй стол, никого к нему не подпускай. Я вернусь не один.
Саша убежал, а я без сил опустилась на стул возле компа. Теперь я знала, кто убил маленькую Нику и всех остальных. Оставалось это доказать.
Глава 14. Последняя жертва
— Если ты ошиблась, это конец моей карьеры. — нервно сказал Оскар, меряя ногами небольшую гостиную. С момента нашей последней встречи он еще больше осунулся, в волосах уже явственно виднелась седина. Маша свернулась клубком в кресле, внимательно, словно кошка, смотря на мужа. Саша устроился прямо на ковре, облокотившись спиной на мой пуфик. — Второго эпического провала мне не простят.
— Не могла я ошибиться. — горячилась я. — Ну сам подумай, все сходится.
— Может быть. Но доказать это невозможно. Что я ей предъявлю? Ее же не опознает никто из наших свидетелей…
— А Моринский? Если очную ставку?
— Я уже говорил, он не станет давать против себя показания. — Оскар сел на подоконник и сжал кулаки. — Для него это пожизненное. А что до нашей киллерши, там на признание даже надеяться смешно. Судя по всему, нервы у дамы крепче канатов.
— Ладно, дальнобой Моринский показаний не даст, крепкий орешек. — тихо сказала Маша. — А остальные? Олег Денисов, мачеха Лады?
— А если они не знакомы? Если передавали гонорар и ключи через камеру хранения? Моринский, я уверен, тоже вначале с дамой в белом лично не общался. Но когда Ника погибла… после этого киллерша вполне могла ему доверять. Потому и согласилась на личный контакт.