— А где она жила эти несколько дней?
— Говорит, снимала квартиру посуточно. Адрес забыла, говорит, нашла по объявлению на форуме. У меня целый отдел проверяет до сих пор 45 объявлений, где, по ее словам, квартира похожа на ту, что сдавалась. Но пока не нашли.
Прошло два месяца. Прокурор отказывался продлевать срок заключения в СИЗО. В отчаянии Оскар решил устроить следственный эксперимент, во время которого Валентина могла бы сбежать. Это было бы хоть какое-то доказательство ее вины. Но и эта жалкая попытка закончилась крахом. Веселую уборщицу привезли в «Белые паруса» и чуть ли не на пяти минут оставили одну возле лифта. Когда озадаченные оперативники вернулись, Валя сидела на полу точно в том же месте, где ее оставили, и заливалась смехом, рассматривая потрясенные лица оперов.
Прокуратура требовала хоть одну прямую улику для передачи дела в суд. Но увы, даже косвенные не впечатляли. И Оскар принял решение — освободить Валентину из-под ареста. Оставалась последняя возможность.
— Она не решится. — мне казалось, еще немного, и Оскар начнет грызть ногти на руках. — Не сделает она такой глупости!
Мы сидели в кабинете Тимофея, он тоже решил тряхнуть стариной и принять участие в полицейской операции. Лифты и коридоры высотки были буквально нашпигованы камерами, которые Оскар взял напрокат. Для Следственного комитета магазин шпионской техники решил не жмотиться, и мы могли он-лайн наблюдать за всем, что происходит в здании. Валентину выпустили еще утром, и с тех пор мы сидели в офисе и ожидали ее визита.
— Зачем ей неоправданный риск? — никак не унимался Оскар.
— Да она и слова такого не знает. — не выдержала я. — Уверена, она придет.
Перед выходом на туфли Вали был наклеен маячок, но, как мы поняли, доехав до дома, туфли она переодела и выкинула.
Время шло к вечеру, высотка потихоньку пустела, и меня тоже начали одолевать сомнения. А если Валя просто скроется из города? Да, наружка следила за ней, но что толку — как показала практика, уследить за профи было невозможно.
— Прием, это номер 2. — раздался тихий голос в рации Оскара. — В здание, набрав код, вошла элегантная дама средних лет.
— Понял, сейчас гляну. — Оскар вывел наружную камеру на монитор Ларисы. — Поля, это она?
Некоторое время я в растерянности смотрела на экран. Да, у этой стройной дамы в дорогом шелковом брючном костюме цвета зрелого лосося, с точеным лицом и пухлыми губами было некоторое сходство с уборщицей… но не слишком большое. И ей явно было не больше сорока лет. И все же… наверняка это была она.
— Пришла. — хрипло прошептал Оскар, его лицо просияло. Наверняка он так не радовался приходу женщины со времен первых свиданий с Машей. — Она все же пришла. Теперь дело техники.
Все наружники были приведены в боевую готовность. Мы переключали камеры на мониторах, наблюдая, как элегантная дама в розовом поднимается в лифте на 18-й этаж. Вот она вышла из лифта, зашла в коридор, открыла маленькую дверь подсобки… И в этом момент раздался треск, что-то громко зашипело, и наш монитор погас. Мигнула и погасла лампочка под потолком. Вся техника в здании была обесточена.
Ждать дальше было нечего. Но был один плюс — пока нет тока, спуститься на лифте Валентина не могла. Оскар дал отмашку ОМОНу, и отряд бросился к широкой пожарной лестнице.
— Так, вот где она. — Оскар посмотрел на экранчик смартфона. — Полька, какая же ты молодец!
Он снова сверился с картой.
— Она спускается по лестнице вниз. Так, сейчас гляну на карту здания… на шестом этаже. По трое дежурят у лифта, остальные на шестой этаж пешком!
Но перехватили Валентину мы уже на четвертом этаже. Она, уже в фирменном лиловом халатике, как ни в чем не бывало шла нам навстречу с обесточенным пылесосом. Увидев бегущий навстречу ОМОН, остановилась и устало спросила:
— Что за прикол? Вы же меня сегодня сами освободили?
— И вы почувствовали неудержимую тягу к работе?
— А вы хотите, чтобы меня уволили за прогулы?
— Ладно, ребята. Вскрывайте пылесос.
ОМОНовцы ловко подцепили крышку, и достали из мусорного мешка маленькую черную барсетку. Точно такую же я видела у Артема во время нашего путешествия в Н.
Защелкали фото и видеокамеры, под их прицелом барсетку открыли, внутри оказалась толстая пачка зеленоватых купюр. Валентина стояла выпрямившись, гордо скрестив руки. Потом перевела взгляд на меня и спросила:
— Как вы меня вообще обнаружили?
— Теперь мы знаем, где именно был твой тайник. — спокойно объяснила я. — Маячок был прикреплен на самом пылесосе.
Эпилог
Суд над Валентиной Милюковой был открытый и пользовался в нашем городе огромной популярностью. Вся местная пресса дневала и ночевала в зале суда. Поскольку прямая улика в деле теперь имелась, Валентина перестала отрицать, что именно на уничтожила всю семью Моринских. Правда, она категорически отрицала свое участие в других заказных убийствах, зато предоставила все возможные улики по Моринским, включая заботливо сохраненные флешки с записью разговоров с Артемом, ключ от паркинга «Парусов» и белый парик, в котором ждала Нику на этаже. Этих деталей вполне хватало, чтобы осудить ее на пожизненное, и прокуратура не видела смысла упорствовать в раскрытии остальных дел. И на следствии, и в зале суда Валя охотно рассказывала подробности убийства Ники, Евгении и Артема, особо отметила мою находчивость, мудрость и галантность Оскара, и создавалось впечатление, что вспышки телекамер доставляют ей неподдельное удовольствие. Впоследствии выяснилось, что главную фишку она берегла для своего последнего выступления перед вынесением приговора.
Прокуратура была в полном восторге от этой необычной подсудимой, которая, вопреки обычаям, не ругала позорных ментов, а, наоборот, публично их нахваливала. И, словно под гипнозом, главный прокурор обещал ей прямой телеэфир на последнем судебном заседании.
Узнав об этом, Оскар написал около десятка протестов в разные инстанции, но его уже никто не слушал. На заседание должны были приехать журналисты из Москвы, прокуратура предвкушала, что дело войдет в учебники криминалистики, и к предостережениям Оскара относились как к пустому страху человека, дующего на воду.
И вот назначенный день настал. Зал суда был похож на съемки телешоу «Пусть говорят» — телекамеры, тянущиеся по полу провода, нарядная, возбужденная публика. Часть зрителей не поместилась внутрь и приникла к приотворенным дверям в коридорах… Если бы на заседание продавались билеты, они были бы раскуплены в момент.
— У нас прямое включение. — бодро заявил журналист главного городского телеканала. — Внимание! Сейчас в прямом эфире мы передаем последнее слово наемной убийцы. Небывалое дело — настоящая киллерша дает нам интервью!
— Спасибо вам. — Валентина встала и сделала изящный книксен. Несмотря на тюремную робу, выглядела она так, словно отдыхала на пижамной вечеринке. — Хочу сказать городу: да, я наемная убийца. За деньги я убивала женщин, детей, стариков. И я сохранила записи всех разговоров с заказчиками. Сохранила ключи от квартир, фотографии, списки маршрутов, написанные руками тех, кто хотел избавиться от близких. Но без меня компромат никто не найдет.
Она сделала крошечную паузу и повысила голос.
— А теперь слушайте внимательно! Вы хотите остаться на свободе? Вот номер моего счета на Кипре: — она ткнула прямо в телекамеру крупно напечатанный на бумажке счет. — Видите цифры? Быстро фоткайте, не спите! Кто переведет сюда в течение полугода сто тысяч долларов — может спать спокойно. Те, кто зажмут деньги, тоже могут не волноваться — полиция получит все нужные доказательства их заказа и мое чистосердечное признание. Деньги вам уже не понадобятся.
— Прекратить съемку! — закричал очнувшийся представитель прокуратуры. — Быстро убрали камеры!
— Успели сфоткать номер счета? — воспользовавшись растерянностью оператора, Валя все еще держала бумагу возле камеры. — Так что помните — срок полгода. В банке вам напишут кодовое слово, отправите мне, и подпишитесь инициалами. Я буду знать, кто перевел мне деньги. Остальные — сушите сухари.
Дослушивать продолжение дикого скандала мы с Сашей и Оскаром не стали.
— Хорошо, что я написал несколько рапортов с протестом. — грустно сказал Оскар, когда мы покинули зал суда. — Вот пятой точкой чувствовал — готовится крупная подстава.
— А зачем ей деньги на пожизненном?
Оскар лишь махнул рукой. Ответ через восемь месяцев я узнала сама.
Сначала в местной прессе появились скупые сообщения о том, что в местах заключения от тяжелой болезни скончалась Валентина Милюкова, осужденная за убийство семьи Моринских. А еще через пару недель я получила от нее письмо. Обратный адрес был на майл. ру, но ай-пи говорил о том, что в России Валентины уже нет.
«Поля, привет!
Насколько я понимаю, восьмимесячным заключением я обязана тебе. но я не в обиде. Работа у меня была нервной и опасной, платили не слишком щедро, пора и завязывать. Собственно, я не так уж люблю убивать, просто за остальные многочисленные таланты мне не платили.
Я шесть лет работала в реанимации медсестрой. Возвращала людей с того света, и получала лишь попреки их злобной родни. А вот провожать на тот свет оказалось веселым и прибыльным занятием. Родня не только платила, но и горячо благодарила меня за услугу.
Кстати, ты мне реально понравилась. У нас есть душевное сходство, да и мысли текут похоже, иначе ты никогда меня бы не вычислила. Нам нашлось бы о чем побеседовать… Я часами слушала в записи, как ты разгадываешь детективные задачки, которые, на мой взгляд, разрешить было невозможно. Когда ты сообразила, что узнать номера моей Субару можно на стоянке возле аэропорта, я аплодировала стоя. Конечно, проще было не сжигать компьютер вместе с охранником, а вместо этого добить тебя. Ты ж понимаешь, там, возле разбитой витрины, мне было несложно вернуться и завершить работу. Но вот не смогла… редко со мной такое случалось. Решила оставить тебя в живых, а там будь что будет.