сказала Дара несколько месяцев назад. – Все они – никто».
Но насчет него она ошиблась.
Я пытаюсь посмотреть на него глазами Дары. Он старше нас, скорее всего, двадцать с небольшим. Но волосы уже редеют, хоть он и пытается это скрыть, укладывая их гелем. Он очень симпатичный, но похож на человека, который много выпендривается. Губы у него слишком тонкие.
– Кейси прислала меня сюда, – выдавливаю я. – В смысле, я искала туалет.
– Что? – Андре хмурится, занимая большую часть дверного проема. Он высокий, примерно 6,4, а руки – как у мясника.
Мое сердце все еще бешено стучит. Он знает, что случилось с Мэдлин Сноу. Я не просто подозреваю. Я в этом уверена. Он знает, что случилось с Мэдлин Сноу. Он знает, куда исчезла Дара. И он знает, как избавляться от проблем.
Внезапно до меня доходит, что, если я закричу, меня даже никто не услышит. Музыка наверху слишком громкая.
– Ты ищешь работу? – спрашивает Андре, видя, что я молчу.
Только тут я осознаю, что все еще держу в руках эту дурацкую анкету.
– Да. То есть нет. То есть я пыталась, – я засовываю анкету в сумку, – но Кейси сказала, что вы пока не планируете устраивать вечеринки.
Андре смотрит на меня, словно кот на мышку, подходя все ближе и ближе.
– Все верно. – Его глаза медленно ощупывают все мое тело. Затем он улыбается ослепительной улыбкой кинозвезды, улыбкой, которая заставляет людей говорить «да». – Но может, ты зайдешь и присядешь? Никогда не знаешь, что будет завтра. Возможно, скоро мы снова начнем устраивать вечеринки.
– Ясно, – отвечаю я. – Не надо. В смысле, мне это не подходит, потому что я ищу работу, к которой можно было бы приступить прямо сейчас.
Андре все еще улыбается, но что-то меняется в его взгляде. Все дружелюбие мгновенно исчезает. Теперь его улыбка холодная, оценивающая и подозрительная.
– Эй! – говорит он, указывая на меня пальцем, отчего мой желудок сжимается. Он узнал меня. Он знает, что я сестра Дары. Знает, что я пришла за ней. Все это время он просто играл со мной. – Эй! У тебя такое знакомое лицо. Мы раньше встречались?
Я не отвечаю. Просто не могу. Он все знает. Я разворачиваюсь и быстро шагаю прочь по коридору, едва не переходя на бег. Затем взбегаю через две ступеньки по лестнице. Я выбегаю на танцпол и врезаюсь в парня в темно-фиолетовом костюме, от которого невыносимо пахнет одеколоном.
– Куда так спешить? – смеясь, кричит он мне вслед.
Я обхожу небольшую группу девчонок, пьяно покачивающихся на каблуках и подвывающих песне. К счастью, вышибала временно покинул свой пост. Может, уже слишком поздно, чтобы кто-то новый приходил. Я выскакиваю на прохладный ночной воздух, плотный от влажности и соли, глубоко и часто дыша, словно только вынырнула из-под воды.
На парковке все еще полно машин. Они припаркованы бампер к бамперу, словно фигуры в тетрисе. Слишком много машин – больше, чем людей в баре. Секунду я не могу вспомнить, где припарковалась. Вылавливаю из сумки ключи, нажимаю на кнопку и чувствую облегчение, когда слышу знакомый сигнал и вижу, как фары приветственно подмигивают мне в темноте. Петляя между чужими автомобилями, я бегу к своему.
Неожиданно меня ослепляют фары. Маленький темный «Фольксваген» перерезает мне путь, поднимая гравий с дороги. Когда он проезжает мимо, я вижу за рулем подружку Сары Сноу. Я наконец вспоминаю ее имя, которое слышала и видела много раз за последние недели. Кеннеди!
Я наклоняюсь к окну ее машины и кричу, пока она еще не совсем проехала мимо:
– Подожди!
Она жмет на тормоза. Я обхожу машину, все время держа руку на металлическом корпусе, словно это может помочь мне ее задержать.
– Подожди. – Я и сама не знаю, что хочу ей сказать. Но она знает ответы. Я уверена, что знает. – Пожалуйста.
Я кладу руку на стекло с водительской стороны, и она отшатывается, как будто боится, что я ее ударю. Но через секунду она опускает стекло.
– Что? – Она обеими руками держится за руль, как будто опасается, что он может выскочить из ее рук. – Что ты хочешь?
– Я знаю, что ты солгала про ту ночь, когда исчезла Мэдлин. – Слова вылетают из моего рта раньше, чем я успеваю их обдумать. Кеннеди резко вздыхает. – Вы с Сарой были тут.
Это утверждение, а не вопрос, но Кеннеди кивает, едва заметно.
– Откуда ты знаешь? – шепотом спрашивает она. Выражение ее лица становится испуганным. – Кто ты?
– Моя сестра. – Мой голос надламывается. Я сглатываю, чтобы избавиться от привкуса опилок во рту. У меня тысяча вопросов, но я не могу собрать мысли в кучу, чтобы задать хоть один. – Моя сестра работает здесь. Ну, или работала раньше. Думаю… Думаю, она попала в беду. Думаю, с ней случилось что-то плохое.
Я смотрю на Кеннеди, пытаясь уловить на ее лице доказательства того, что она понимает, о чем я говорю, или чувствует себя виноватой. Но она все еще смотрит в мою сторону большими пустыми глазами, словно это меня нужно бояться.
– Что-то вроде того, что случилось с Мэдлин.
Я сразу понимаю, что зря это сказала. Она больше не кажется испуганной, а наоборот, начинает злиться.
– Я ничего не знаю, – твердо говорит она. Эти слова звучат заученно, будто она неоднократно повторяла их в последнее время. Она пытается закрыть окно. – Оставь меня в покое.
– Подожди. – В порыве отчаяния я просовываю руку в оставшуюся щель. Со вздохом раздражения она опускает стекло. – Мне нужна твоя помощь.
– Я же сказала. Я ничего не знаю. – Она снова теряет контроль над собой, как в офисе Андре. Голос опять превращается в писк. – Я рано ушла тем вечером. Я думала, Сара поехала домой. Я видела, что дверь ее машины открыта, но решила, что она слишком сильно напилась, чтобы сесть за руль, и уехала вместе с Мэдди на такси.
Я воображаю машину, открытую дверь и пустое заднее сиденье. Свет, льющийся из двери, прямо как сегодня, приглушенные звуки музыки, отдаленный рокот волн. Выше по улице виднеется ряд недорогих вилл, которые сдаются в аренду, закусочная и магазин для серферов. Через дорогу стоит засаленная хибара, бывший магазин футболок, теперь закрытый.
Все такое нормальное, такое обычное — просто невозможно представить себе, что здесь могло случиться что-то плохое, какая-то трагедия, темный поворот мрачной истории.
Только что она была здесь, и вот исчезла.
Сама того не осознавая, я вцепилась в машину так, словно мне тяжело стоять на ногах. К моему удивлению, Кеннеди берет меня за руку. Пальцы у нее ледяные.
– Я не знала. – Хоть она и произносит слова шепотом, это – наивысшая точка, кульминация. – Я ни в чем не виновата. Я не виновата.
В ее огромных темных глазах отражается небо. В эту секунду нас разделяют всего несколько дюймов. Мы смотрим друг на друга, и я знаю, что так или иначе мы друг друга понимаем.
– Ты не виновата, – подтверждаю я, потому что знаю – именно это она хочет слышать. Это ей нужно.
Она убирает руку, слегка вздыхая, словно целый день ходила пешком и наконец присела.
– Эй!
Я оборачиваюсь и застываю. Андре только что вышел на улицу. В темноте кажется, что весь он состоит из теней.
– Эй ты!
– Вот дерьмо! – Кеннеди оборачивается на сиденье. – Уходи, – говорит она тихим взволнованным голосом.
Окно закрывается, и она резко газует, немного пробуксовывая по гравию. Мне приходится отпрыгнуть назад, чтобы не попасть под колеса. Я ударяюсь лодыжкой о номер и чувствую тупую боль в ноге.
– Эй ты! Стой!
Накрывает паника. Я торопливо шагаю по парковке, уже жалея о том, что надела эти сандалии. Тело кажется мне чужим и неповоротливым, словно в кошмарах, когда пытаешься бежать, но не можешь пошевелиться.
Андре быстро приближается. Я слышу его торопливые шаги по гравию.
В конце концов я добираюсь до машины и запрыгиваю внутрь. Пальцы трясутся так сильно, что я только с третьего раза попадаю ключом в зажигание. Но мне это наконец удается, и я включаю заднюю передачу.
– Стой! – Андре шлепает ладонью по моему стеклу, и я вскрикиваю. Я давлю на газ и сдаю задом, а он ударяет кулаком по крыше. – Стой, мать твою!
Я переключаю передачу, выкручиваю руль влево, ладони скользят от пота, хотя все мое тело заледенело. Тихое скуление вырывается из моего горла, скорее спазм, чем звук. Он делает последний выпад в мою сторону, как будто хочет броситься под машину, но я уже набираю скорость, выруливаю на 101-е шоссе и смотрю, как стрелка на спидометре медленно ползет вверх.
«Давай, давай, давай».
Я жду, что он появится на дороге позади меня. Но глядя в зеркало заднего вида, я вижу только пустое шоссе. Дорога петляет и уносит меня прочь от «Бимерса», прочь от Андре. Домой.
Я съезжаю с шоссе в Спрингфилде, где мы с Дарой когда-то брали уроки музыки, до того как наши родители осознали, что мы абсолютно бездарны. Петляю по улицам, все еще опасаясь, что Андре может преследовать меня. В конце концов я паркуюсь на стоянке перед круглосуточным «Макдоналдсом» и успокаиваюсь, глядя на монотонные движения работников за стойкой и на смеющуюся молодую пару у окна.
Я вытаскиваю свой телефон и ввожу в поисковик запрос: «дело Мэдлин Сноу». Первыми выходят самые свежие новости, статьи, блоги, комментарии.
«Что на самом деле известно семье Сноу?» – статья с таким названием вышла у «Вестника» всего пару часов назад, в 22:00.
Новые вопросы возникли в деле Мэдлин Сноу. Полиция недавно получила доказательства того, что показания Сары Сноу о событиях в ночь исчезновения ее сестры могут быть ложными. Согласно свидетельству соседки семьи Сноу, Сьюзан Хардуэлл, Сара Сноу вернулась домой только в пять утра. И она, очевидно, была в нетрезвом состоянии.
«Она заехала прямо на мой газон», – рассказала нам Хардуэлл, указав на примятую траву позади почтового ящика. С этой девчонкой всегда были сплошные проблемы. Но младшая была совсем другой. Она была сущим ангелом.