Вот оно: в отдалении между деревьями я замечаю мерцающий огонек. Фонарик? Я внутренне сжимаюсь от чувства, которое сложно описать. Страх перед тем, что вот-вот произойдет. Как и тогда, когда мы с Дарой зависли в воздухе, держась за руки, а фары выхватывали из темноты огромную скалу прямо перед нами.
«Покойся с миром, Дара».
«Невозможно!»
– Дара! – кричу я, но мой голос проглатывает дождь. – Дара, это ты?
– Ник!
Я уже близко. Я должна доказать им, должна найти Дару. Я срезаю путь и пробираюсь между деревьев, следуя за призрачным огоньком, который замирает и исчезает у подножия «Небесных врат», словно свет свечи, внезапно погашенной. Листья, словно толстые языки, скользят по моим рукам и лицу. Сандалии тонут в грязи, брызги летят на икры. Вот это гроза. Такая бывает один раз за лето.
– Ник. Ник. Ник, – слова превращаются в бессмысленный гул, словно шум дождя по листьям.
– Дара! – кричу я.
Но мой голос снова растворяется в воздухе.
Я выбегаю на тропинку, ведущую к «Вратам». Внизу все еще стоит пассажирская кабинка, прикрытая синим тентом. Где-то кричат люди.
Я оборачиваюсь. Среди деревьев за моей спиной мелькают многочисленные огни, и я думаю о маяке и луче, который освещает морякам путь, об азбуке Морзе, о зашифрованных световых сигналах. Но я не могу разобрать послание.
Поворачиваюсь к «Вратам». Именно здесь я видела фонарик, точно. Значит, Дара пришла сюда.
– Дара! – кричу я изо всех сил. Горло саднит. – Дара! – Моя грудь словно набита камнями, и я одновременно чувствую тяжесть и пустоту.
А правда все еще стучится в мое сознание, угрожая затопить его, и я пойду ко дну вместе с ним.
«Покойся с миром, Дара».
– Ник!
И вот я замечаю какое-то движение под тентом, и меня накрывает волна облегчения. Все это было проверкой, просто чтобы увидеть, как далеко я зайду, как долго буду продолжать эту игру.
Все это время она была здесь, ждала меня.
Я снова бегу, задыхаясь, на этот раз от облегчения, плача, но не оттого, что мне грустно, а оттого, что все наконец позади, я нашла ее, и игра окончена, и мы сможем вместе поехать домой. С одной стороны крепления тента немного ослаблены (Дара – сообразительная, нашла место, чтобы спрятаться от дождя). Я пробираюсь между металлическими опорами конструкции и, проскользнув в темноту под тентом, осторожно двигаюсь между гнутыми старыми сиденьями. В нос ударяет запах жвачки, старых гамбургеров и грязных волос.
А потом я вижу ее. Она отскакивает назад, словно опасаясь, что я ее ударю. Ее фонарик падает на пол, и железные опоры вибрируют в ответ. Я замираю, боясь пошевелиться, опасаясь, что она исчезнет.
Не Дара. Меньше Дары. Младше Дары.
И еще до того как я поднимаю фонарик и луч света выхватывает из темноты разбросанные по полу пустые банки, обертки от батончиков «Милки Вей» и булочки для гамбургеров – то есть все то, что еноты, видимо, стаскивали сюда не один день, еще до того как я направляю фонарик на ее розовые с фиолетовым ботинки, пижаму с принцессами Дисней, ее бледное личико в форме сердца с широко распахнутыми бледно-голубыми глазами и копну спутанных волос, еще до того как голоса приближаются вплотную и тент исчезает, а прямо над нами оказывается ночное небо, я уже знаю.
– Мэдлин, – шепчу я, и она то ли вздыхает, то ли всхлипывает в ответ. – Мэдлин Сноу.
www.pervenstvo.com
Тема: Это случилось со мной! Кто-то продавал в Сети мои обнаженные снимки.
Рассказ Сары Сноу в пересказе Мэган Донахью
Я помню только, что, когда проснулась, понятия не имела, как добралась домой… и что случилось с моей сестрой.
Однажды в субботу мы с моей подругой Кеннеди болтались по торговому центру, и в какой-то момент к нам подошел парень. Он сказал, что мы обе очень симпатичные, и спросил, не работаем ли мы моделями. Сначала я думала, что он просто к нам клеится. Ему было в районе двадцати четырех, и выглядел он классно. Он назвался Андре.
Потом он сказал нам, что владеет баром под названием «Бимерс» в Ист Норуоке и что мы могли бы зарабатывать хорошие деньги, просто тусуясь у него на вечеринках (примечание редактора: Эндрю «Андре» Маркенсон был управляющим бара «Бимерс» вплоть до своего недавнего ареста. Официальные владельцы, ООО «Фреш Интертейнмент», поспешили заявить, что не имели представления о деятельности мистера Маркенсона и уж тем более не поддерживали ее). Сначала это показалось нам подозрительным, но потом он сказал, что там будут и другие девушки и нам не придется делать ничего особенного: только выпивать, быть приветливыми с гостями и собирать чаевые. Он казался таким милым и, знаете, нормальным. Ему было легко доверять.
Первые вечеринки были точно такими, как он и рассказывал. От нас требовалось только хорошо одеваться, разносить напитки и быть милыми с парнями, которые приходили, и через пару часов мы уже возвращались домой, получив каждая по две сотни баксов. Мы не могли поверить своей удаче.
Вместе с нами работали и другие девушки. Обычно четыре-пять человек в одну смену. Я мало что о них знала, но, думаю, все они тоже были старшеклассницами. Но Андре всегда предупреждал нас, что нам должно быть по восемнадцать, хоть и не просил подтвердить это документально. Мы всегда понимали, что он знает правду про наш возраст, но будет притворяться до тех пор, пока будем притворяться мы.
Я хорошо помню одну девушку, Дару Уоррен. Она не выходила у меня из головы, потому что погибла в автокатастрофе всего через пару дней после одной из вечеринок. По странному совпадению именно ее сестра, Николь, нашла Мэдди (примечание редактора: речь идет о Мэдлин Сноу, чье исчезновение 19 июля стало причиной проведения масштабного расследования во всем округе), после того как та сбежала. Невероятно, правда?
В общем, Андре всегда был с нами очень мил, рассказывал о своей жизни, о том, как он продюсирует музыкальные клипы и отбирает девушек для телешоу. Теперь я знаю, что все это ложь. Время от времени он брал кого-нибудь из девушек в магазин, и они возвращались с гамбургерами и картошкой для всех нас. У него была классная машина. И он всегда делал нам комплименты, говорил, что мы такие красивые, что легко могли бы стать моделями или актрисами. Теперь я понимаю, что он просто пытался втереться к нам в доверие.
С апреля по июнь вечеринок не было. Не знаю почему. Может, из-за копов или чего-то такого? В то время он сказал нам, что просто слишком занят, и намекнул, что вскоре будет помогать отбирать народ для очередного телешоу. Это тоже было ложью.
Но на тот момент у меня не было причин ему не верить.
В конце июня он снова начал проводить свои «Затмения» (примечание редактора: «Затмениями» назывались приватные вечеринки, куда имел доступ только ограниченный круг гостей, которые платили определенный взнос за вход). В ночь, когда все это произошло, моя бабушка заболела, и родители поехали в Теннесси, чтобы навестить ее в госпитале, а я осталась присматривать за Мэдди, хоть я и предупреждала, что мне нужно на работу. Но мне нужны были деньги на покупку новой машины, и, как бы глупо это ни звучало, я в каком-то смысле скучала по этой работе. Вечеринки были веселыми и приятными, и мы, знаете, чувствовали себя какими-то особенными. Потому что он выбрал именно нас.
Мэдди нужно было уложить спать к 9 часам вечера, поэтому мы с Кеннеди решили взять ее с собой. Вечеринки обычно заканчивались к полуночи, и мы подумали, что она просто поспит на заднем сиденье. Обычно ее из пушки не разбудишь.
Но в ту ночь все было по-другому.
Андре был особенно добр ко мне тем вечером. Он налил мне своего особенного ликера, который на вкус был как шоколад. Кеннеди разозлилась, потому что я была за рулем, и, знаю, это очень глупо, но я подумала, что от одного стакана ничего не будет. Но дальше все было очень… странно.
Я не могу объяснить, что со мной было, но я не запоминала ничего, что происходило. Словно смотрела какой-то фильм, но часть кадров отсутствовала. Кеннеди ушла рано, потому что у нее было плохое настроение и кто-то из парней ей нагрубил. Но тогда я об этом не знала. Мне очень хотелось прилечь.
Андре сказал, что у него есть тихий кабинет с диваном, где я могу прилечь и вздремнуть.
Это последнее, что я помню. Когда я проснулась на следующее утро, меня рвало. Машина была припаркована прямо на лужайке у соседей. Миссис Хардуэлл, наша соседка, просто взбесилась. Я не могла поверить, что приехала домой в таком состоянии. Я совсем ничего не помнила, словно кто-то удалил мне часть мозга.
Когда я поняла, что Мэдди пропала, мне хотелось умереть. Я очень испугалась и понимала, что во всем этом виновата только я. Вот почему я соврала насчет того, куда мы ездили. Теперь я понимаю, что мне нужно было сразу во всем признаться родителям и полиции, но я была сбита с толку, и мне было так стыдно, и я надеялась, что как-то смогу все это исправить сама.
Оказалось, Мэдди проснулась и последовала за мной на маяк, куда Андре потащил меня и где располагался тот самый тихий «кабинет». Это был никакой не офис, а просто место, где он фотографировал девочек, чтобы потом продавать их фото в Интернете. Полиция считает, что он накачал меня наркотиками, поэтому я ничего не помню. Думаю, Мэдди испугалась и решила, что я умерла! Она ведь просто маленький ребенок. Когда она увидела меня на маяке, лежащей без движения, подумала, что Андре меня убил. Должно быть, она закричала, потому что он обернулся и заметил ее. Мэдди испугалась, что он убьет и ее, и побежала. Она так боялась, что он придет за ней, что пряталась много дней, воруя воду и еду и покидая свое укрытие всего на несколько минут, обычно ночью. Слава богу, она вернулась домой в целости и сохранности.
Сначала я думала, что никогда себя не прощу. Но после того, как мы долго говорили с…
Страница 1 из 3
Письмо от доктора Майкла Хьюинга доктору Леонарду Личми, 7 августа
Уважаемый доктор Личми,