– Откуда вы здесь взялись? – спросила она, подходя ближе, и только потом поняла свою ошибку. Веспер не обязан был распинаться перед кем-то, кого он впервые видел – Меня зовут Элеонора Тригг. – Она пытливо всматривалась в его лицо: знакомо ему ее имя? – Я возглавляю женское подразделение.
– Знаю. Мари с уважением отзывалась о вас. – Элеонора поморщилась: плохо, что Мари нарушает протокол, болтая лишнее. В то же время она невольно испытала гордость. К Мари она по вполне понятным причинам была весьма и весьма требовательна и частенько беспокоилась, что та может возненавидеть ее за это. Наверно, впервые в жизни Элеонору волновали подобные вещи.
– Как она там?
Он нехотя улыбнулся.
– Блистательная. Очаровательная. Любого может вывести из себя.
Элеонора подавила смех, вспомнив, как Мари в ходе подготовки постоянно задавала вопросы. Правда, сейчас у Веспера она интересовалась деловыми качествами Мари, а его ответ подразумевал нечто совсем иное. Веспер слыл одиноким волком, в своей группе он держался особняком, чтобы личные привязанности не мешали ему эффективно руководить агентурной сетью. Должно быть, он проникся симпатией к Мари.
– А остальные?
– В моей группе всего несколько ваших девочек. – Элеонора кивнула. – Джози неутомима. Прямо сейчас она работает с маки. Они дали ей прозвище Le Petit – Малышка. Но, по-моему, они ее побаиваются. В стрельбе она даст фору любому из них. Ей они доверяют больше, чем многим мужчинам.
– Что привело вас в Лондон? – полюбопытствовала Элеонора. Должно быть, что-то очень важное, раз Веспер оставил без присмотра своих агентов. Про себя она отметила с раздражением, но без удивления, что ее не уведомили о его приезде. Почему Директор утаил это от нее? Или он сам был не в курсе?
– Не здесь. – Веспер жестом предложил ей завернуть за угол, отойти на ту часть крыши, что была дальше от окон, где их могли подслушать. Элеонора последовала за ним. – Меня вызвали для доклада на совещаниях в штаб-квартире, – объяснил он, отвечая на ее изначальный вопрос о цели его визита.
– Зачем?
– Об этом я не вправе говорить. – Это была не ее зона ответственности, он перед ней не отчитывался, и это ей знать не полагалось.
Но она не унималась:
– Мари и остальные девочки… они мои. Я их завербовала, занималась их подготовкой. Мне необходимо знать, что происходит.
Веспер кивнул, признавая в ней ровню, но не ответил.
– Как обстоят дела с вашими операциями? – спросила Элеонора, меняя тактику.
– Да вроде бы ничего. Не идеально, конечно, но в соответствии с нашими ожиданиями. – Правду говорит или храбрится? – Зимой мы потерпели фиаско, когда пытались устроить диверсию на одном складе, но оправились от неудачи. Сейчас мы готовим взрыв моста близ Мант-ла-Жоли. На данный момент это – наша главная цель.
Элеонора кивнула. Об этом говорилось на каждом совещании в штаб-квартире; из-за подготовки этой операции она дала согласие на преждевременную заброску Джози. Этот мост был важнейшим транспортным объектом, и его ликвидация затруднила бы продвижение немецких танков на побережье, где планировалась высадка союзных войск. Однако его взрыв поставит под удар всю группу.
– У вас для этого есть все необходимое?
– Не хватало взрывчатки. Но несколько недель назад с нами установил контакт один агент из Марселя. Он помог достать тротил в обмен на боеприпасы. Справляемся.
– Возможно ли, что вас раскрыли? – в лоб спросила она. Внезапно, ни с того ни с сего. Но именно это интересовало Элеонору больше всего, и ходить вокруг да около не имело смысла. Только зная ответ на этот вопрос, она смогла бы понять странности радиограмм Мари.
– Нет, – ощетинился Веспер, ответив слишком быстро. Однако ее предположение, отметила Элеонора, его не удивило.
– Но вы это допускаете, да?
– Такая возможность всегда существует, – сказал он, не желая признать больше.
Элеонору с новой силой охватило беспокойство, не отпускавшее ее все последние недели из-за того, что Мари нерегулярно выходит на связь и радирует не в своем стиле.
– Меня тревожат ее радиограммы, – несмело произнесла она. – Некоторые будто вовсе не Мари передает.
– Я уверен, это просто нервы. Она еще не привыкла, – отвечал Веспер. – Мари жива и здорова… по крайней мере, была жива и здорова несколько дней назад, когда я ее видел. – Его голос наполнился теплотой, когда он упомянул о встрече с Мари. Значит, она не ошиблась, рассудила Элеонора: Мари ему небезразлична. А сама Мари отвечает ему взаимностью? Между ними что-то было? – По моему поручению она забрала для меня посылку с Монмартра.
Париж.
– Господи помилуй! Неужели вы используете ее в качестве связной? – Мари прекрасно владела французским, но в остальном была абсолютно неопытна. У нее попросту не были выработаны навыки, необходимые подпольщикам: умение быть незаметной и не допускать ошибок, которые чреваты арестом.
– Вы плохо ее знаете.
– Возможно. – Элеонора вскипела при мысли, что кто-то знает ее подопечных лучше, чем она.
– В любом случае в тылу нам приходится проявлять гибкость, посылать людей туда, где они нужны.
Элеонора вернулась к вопросу, который не давал ей покоя:
– На связь она выходит не по графику. Что там у вас происходит?
Веспер уткнулся взглядом в свои сапоги.
– Сам не пойму, – не сразу ответил он. – С Мари все хорошо. Но вокруг группы идет мышиная возня. Творится что-то неладное.
– Вы уведомили руководство?
– Они даже слышать ничего не хотят. Считают, что у меня крыша поехала, оттого что я слишком долго работаю в тылу, не способен рассуждать объективно. Мне с трудом удалось убедить их в том, что я должен вернуться. Но вы и сами прекрасно это знаете. Почему вы ничего им не говорите?
– Я пыталась. Но от моих подозрений тоже отмахиваются. – Элеонора в полной мере ощутила свое бессилие. Ее душило отчаяние. Властные структуры теперь интересует только одно: второй фронт. Они будут игнорировать любые обстоятельства, которые могут отсрочить высадку или встать на пути ее осуществления – в том числе безопасность агентов. Элеонора поняла, что угроза жизни ее подопечным куда более серьезна, чем ей представлялось.
– И что теперь? – спросила она.
– Вернусь во Францию, попытаюсь сам разобраться.
– Вы могли бы свернуть свою деятельность. – На мгновение в ней всколыхнулась надежда. Все отменить, вывезти девушек, вернуть их на родину. Это был бы не провал как таковой, а временная отсрочка. Они бы перегруппировали силы и предприняли новую попытку.
– Не могу. – Разумеется. Открытие второго фронта не за горами – как и сказал Директор. – Это как разогнавшийся товарный поезд – махина, которую не остановить. И если я не выясню, в чем дело, никто другой этого не сделает. – Веспер зашагал прочь. – Мне необходимо как можно скорее вернуться во Францию.
– С этим я могу помочь, – крикнула ему вслед Элеонора. Он обернулся. – Если предписание у вас на руках, я буду только рада лично организовать заброску. – Служебное положение позволяло Элеоноре устроить так, чтобы Веспер, минуя очередь, вылетел первым же самолетом.
– Спасибо.
Правда, она не просто оказывала ему личную услугу. В нем нуждались заброшенные агенты. Без него им было бы трудно выжить. Веспер снова двинулся к лестнице.
– Подождите! – окликнула его Элеонора. Ей хотелось послать весточку своим подопечным. Передать через Веспера напутствие, которое помогло бы им выстоять в тех испытаниях, что приготовила для них судьба, или хотя бы дать знать, что она неутомимо трудится в штаб-квартире ради их благополучного возвращения. Что она не бросила их. Элеонора силилась одной-двумя фразами выразить свою заботу и беспокойство, похвалу и предостережение. Но верные слова не шли на ум.
– Передайте Мари, – начала она, уверенная, что с кем с кем, а с Мари-то Веспер наверняка должен увидеться. – Передайте Мари, что меня настораживают ее радиограммы, они не в ее стиле. Мне не позволят прекратить с ней радиообмен или закрыть ее канал связи, но скажите, что я обеспокоена. – Элеонора искала слова, которые несли бы в себе не только предупреждение, но и совет, как выжить в условиях смертельной опасности. Но в общем-то она уже сказала все, что можно было сказать.
Да и Веспер уже ушел.
Глава 17Мари
Франция, 1944 г.
Джулиан улетел. «На неделю», – сказал он. Но прошло уже десять дней. Целая вечность.
Мари обхватила себя руками и поежилась, хотя на самом деле было тепло, влажная погода больше соответствовала поре раннего лета, а не весне. Небо было необычайно серым, нависшие тучи предвещали бурю. Воображение тотчас же нарисовало ей Тесс во дворе старого дома священника. Мари надеялась, что радости весны на болотистых пустошах отвлекут дочь от мыслей о матери, которая давно ее не навещала.
Мари обратила взгляд на поля, простиравшиеся за домом, в котором находилась ее явочная квартира. Как же ей хотелось, чтобы на горизонте замаячил силуэт Джулиана! Но он сейчас в другой стране. Она пыталась представить, чем он занимается в эту минуту в Лондоне. Несколько дней назад ночью ей приснилось, что она шла по Кенсингтон-Хай-стрит и увидела его, но он притворился, будто не знаком с ней. Чувства, которые она упорно старалась не замечать, когда он был рядом, за время его отсутствия, казалось, раскрылись, и она понимала, что по его возвращении уже не сумеет их отрицать.
Мари честно сидела перед рацией, ожидая радиограмм из Лондона, и каждую ночь по обычному радио слушала новости Би-би-си, по окончании которых иногда передавали messages personnel с условными фразами. Это был альтернативный способ уведомления о доставке людей и грузов, и она молилась, чтобы был подан сигнал ожидающему «Лисандру». Сигналов не поступало. Мари подняла глаза к небу, оценивающе глядя на ночное светило. Достигло оно фазы полнолуния, или только завтра достигнет? Неделю по обе стороны пролива стояла ясная лётная погода. Если Джулиан не прилетит в ближайшие сутки, возможно, ему придется ждать следующего месяца. Эта мысль Мари была невыносима.