Я с трудом забрался назад. Дыхание сбилось.
— Ты… — попытался сказать я, но не смог.
Она будто бы поняла, о чем я думал. Отстранилась. Голос ее звучал холодно.
— Если бы у тебя была возможность спасти жизни тысяч, миллионов людей… разве ты не воспользовался бы ей? Ты думаешь, это я тебя заманила сюда? Я знаю, ты так думаешь. Да и черт с тобой! Думай, что хочешь! Открыть тебе наручники? Достань шпильку у меня в волосах. Я открою. И потом ты сбежишь. Скатертью дорога! Проваливай! Ты не тот Антон, который давным-давно запускал солнечных зайчиков и верил в то, что мир можно сделать лучше. Не тот Антон, который ничего не боялся. Я ошиблась. Ну же, доставай проклятую булавку. Пока еще не поздно. Я сама туда поеду и пусть они делают со мной что угодно. Какая уже разница…
Я сидел без движения. Автобус прыгал на ямах, двигатель хрипел, захлебывался, выхлопная труба натужно плевалась сожженными газами, а в моей душе разрасталась не то обида, не то злость, не то какой-то азарт.
Она ведь могла рассказать все с самого начала.
Но тогда бы я покрутил пальцем у виска. Никакие солнечные зайчики не выманили бы меня из того бара, куда привел меня Кеша. А теперь… поздно пить боржоми. Как говорили индейцы племени пираха, которые всегда встречали смерть бесстрашно с улыбкой на лице — «это просто еще один день».
Что ж…
Мотор захлебнулся и микроавтобус будто бы повис над обрывом. В груди ухнуло. Я приник к Свете, нащупал ее руку и сжал.
— В следующий раз предупреждай, что солнечные зайчики заведут меня в такие дебри, что мало не покажется.
В темноте уголки ее губ слегка приподнялись.
— Обязательно. Только вряд ли ты будешь слушать.
Автомобиль остановился.
Даже если бы я и хотел сбежать, теперь было поздно. Хлопнула водительская дверь, потом вторая.
— У нас есть план? — спросил я, не надеясь на ответ.
— Действуем по обстоятельствам. Помни, у них там свои люди. Которые хотят получить настоящую вакцину и отдать ее людям. А значит, они на нашей стороне.
— Хотелось бы верить.
Боковая дверь с шумом отъехала.
— О, ты смотри, они сбросили мешки! — послышался мужской возглас.
— Ничего. Это им не поможет.
В кузов залез коренастый парень, нащупал на наручниках, крепившихся к скобе замок и открыл его. Вывернутые назад руки освободились, хотя мы так и остались скованы одним наручником.
— Вылезайте. Приехали. — Он потянул нас наружу.
Я шагнул первым. Идти было неудобно, сталь слишком больно впивалась в запястья. Я помог спуститься Свете, огляделся. Кругом стоял лес, уже стемнело. Впереди я увидел шлагбаум, раскрашенный в красно-белую полоску и знак «Въезд запрещен».
— Идем! — коренастый подтолкнул меня в спину.
— Далеко?
Мне никто не ответил.
Я пытался по каким-то косвенным признакам определить, где мы находимся. Но здесь не было ничего кроме высоченного соснового леса. Разбитая заброшенная дорога скрывалась в его дебрях.
— Не очень-то приятное место, — сказал я скорее сам себе.
— Зато воздух чистый, — ответила Света.
Мы прошли с километр, когда лес внезапно расступился и мы оказались на небольшой площадке, по обе стороны от которой тянулся бетонный забор с колючей проволокой, а посредине светлели закрытые ворота со звездами. Точь-в-точь как воинская часть, — подумал я. Справа от ворот высилась вышка с ярким прожектором, который тут же устремился на нас.
— Стой! Стрелять буду!
Мы застыли.
Один из похитителей поднял руку.
— Доставка, пункт семь. Повторяю, доставка пункт семь из розыска.
Некоторое время прожектор молча изучал нас.
Через минуту раздался окрик:
— Стойте на месте. Поднимите руки.
Ворота лязгнули и отъехали на метр. Трое вооруженных автоматами мужчин в камуфляже в сопровождении одного штатского направились к нам. На расстоянии около двух метров они остановились.
— Михайлов и Алексеенко, — сказал водила. — Свежий розыск. Двойное вознаграждение.
— Ага, — сказал штатский. Он подошел к нам еще на метр, я увидел его лицо. Лысый, с круглыми водянистыми глазками и изрытым спинами лицом. Он достал планшет, посмотрел на меня, кивнул, потом заглянул в лицо Свете.
— А вот и наша девочка, — сказал он каким-то бесцветным отвратительным голосом.
В ту же секунду я подумал, что лучше бы нам было сбежать. Кого-то этот человек мне напоминал… из той, прошлой жизни в моем измерении. Но кого…
— Да, это они. Забираем, — он кивнул людям в масках и камуфляже.
Ближний навел на меня короткий автомат.
— Двигай туда, — коротко приказал он.
Я вздохнул. Потянул Свету за наручник. Я чувствовал, что она не хочет заходить за эти ворота. И я тоже не хотел. Но другого выхода просто не было.
Мы медленно направились к воротам, протиснулись в щель.
— Сейчас вам принесут деньги, — услышал я голос штатского, потом шаги.
Вновь лязгнули ворота и когда они закрылись, раздалась короткая автоматная очередь.
Я вздрогнул. Дыхание перехватило. С трудом я повернул голову и посмотрел на Свету. Она уставилась перед собой и, казалось, ничего не видела и не слышала.
— Смотреть вперед! — окрикнул солдафон. — Не разговаривать!
Через пару сотен метров показалось серое, почти незаметное среди сосен трехэтажное здание. На его крыше я заметил огромную параболическую антенну, рядом еще одну странной конфигурации. Чуть поодаль гудела приличных размеров трансформаторная будка. У здания стояло два темных тонированных микроавтобуса. Я повернулся и увидел правее еще один корпус, а на его торце выложенную мозаикой — как это любили делать в СССР, надпись: «Санаторий ОКБ «ЗВЕЗДА».
Дверь под козырьком открылась и на крыльцо вышел мужчина в белом халате. Он уставился на меня, будто увидел какую-то реликвию. В руках у него была сигарета. Он сделал пару затяжек, потом посмотрел на штатского.
— Неужели вы все-таки… его нашли?
— Как видите.
— Не верю… нужно срочно провести анализы. Скольких вы уже мне привозили. И все не то. Все местные. Все обман.
— Проверяйте. На этот раз ошибки быть не может. Антон… Антон Андреевич сам… его… нашел.
— А это кто с ним? Что с ней?
— Это? Не знаю, какая-то пешка из «Чайки». Насчет нее Антон Андреевич ничего не говорил. Не знаю, зачем ее привезли.
— Ну так заберите. Зачем она мне тут?
— И что мы с ней делать будем?
— А что вы со всеми делаете? — ухмыльнулся мужик.
Штатский слегка кивнул.
— Отцепите ее.
Я притянул Свету к себе.
— Она со мной. Она тоже оттуда.
Глаза доктора округлились.
— Как это… она оттуда?
Штатские напряглись.
— Погодите-ка! — мужик в белом халате подошел к Свете, заглянул ей в глаза, о чем-то подумал.
— Давай обоих в лабораторию! — скомандовал он.
Нас буквально подхватили под руки и внесли в здание.
— Никогда ничего толком сделать не могут, — проворчал доктор. — Безмозглые тупицы…
Военные никак не отреагировали на его выпад.
— В первую или во вторую? — спросил штатский.
— В первую конечно!
Краем глаза я успел увидеть лестницу, поднимающуюся на второй этаж, змеящиеся всюду кабели, какие-то ящики вдоль стен — приглушенный свет мешал разглядеть детали.
И еще гул. Гул отовсюду. Этот гул был и на улице, но тогда я подумал, что это просто мои нервы так звенят.
Света выглядела заторможенной. После того, что произошло за воротами, она не произнесла ни слова. Даже если все это задумала она, цена оказалась выше той, на которую она рассчитывала. А если не она — тем более.
В джунглях я много раз видел смерть в лицо. Я видел, как умирают пираха — с улыбкой на лице. Как просто и даже безразлично они относятся к смерти. И поначалу я не мог этого понять и тем более видеть это. Но позже… не то чтобы понял, скорее — стал частью.
— Да разъедините же вы их наконец! — рявкнул доктор, когда мы подошли к железным дверям без единой надписи. Толстенные кабели в руку толщиной выходили из стены над дверьми и змеились в разные стороны, исчезая в темноте. — Ее ведите во вторую. Я приду через полчаса. К ней не прикасаться.
— Идем, голубчик. Сейчас посмотрим, что они нам привезли, — он покачал головой и открыл дверь.
Кто-то снял наручники с наших рук. Я посмотрел на Свету. Ее глаза были потухшими. Я успел коснуться ее руки. Но она не отреагировала.
— Не спи! — крикнул я.
Рука охранника дернулась к дубинке, однако доктору хватило одного взгляда, чтобы усмирить его.
— Дома будешь руки распускать, — сказал он ласково и от его слов повеяло ледяным холодом.
Охранник поспешил отойти. Было видно, что все они стараются держаться от лаборатории подальше.
Свету увели и у меня заныло под ложечкой.
Дверь открылась, я шагнул внутрь, размышляя, что если охрана останется за дверью, я смогу…
Раздался резкий шипящий звук, в шею мне что-то вонзилось и в следующую секунду я понял, что… ничего уже не смогу. Мышцы будто бы перестали держать меня — они обмякли разом, все вместе.
Доктор обхватил меня за плечи и усадил на что-то.
— Ты же не хочешь от меня сбежать… — заботливо произнес он. — Да и вообще, мало ли, вдруг тебе не понравится, что будет дальше. У меня тут ценное оборудование, которое стоит миллионы долларов. Будет плохо, если ты что-нибудь разобьешь или сломаешь.
Его слова доносились будто бы издалека, хотя я был в полном сознании. Я понял, что лежу на кушетке. Голова кружилась, но не сильно. Я вполне осознавал, где я и что со мной происходит.
— Как они тебя доставили, ума не приложу… столько попыток, столько лет… и вот… но мы сейчас проверим… я пока сам не увижу, не поверю… так, голубчик… раздеваемся… не волнуйся, дам у нас тут нет… я услышал треск разрываемой ткани и подумал, что чего-чего, а свою любимую клетчатую рубашку «Burberrys» я этому гаду не прощу никогда.
— О! — изумился голос. — Какая у тебя странная татуировка. Никогда таких не видел. Что она означает?