й — сорок.
— Ее сейчас нет дома, — понизил он голос до шепота. — Дописала главу и уехала на дачу. Идем ко мне, я покажу.
Мы подошли к подъезду, еще чистому, не измалеванному и изрисованному сверху донизу. Я остановился и замялся. Идти в гости к незнакомому человеку, который пусть и вызволил меня из вытрезвителя было делом рискованным.
— Идем, — повторил Леший, открыл дверь и зашагал по лестнице.
Я оглянулся. Вдохнул.
Полчаса назад я лежал в вытрезвителе и думал, что положение мое безвыходное. А теперь сомневаюсь, стоит ли идти в квартиру к человеку, мать которого мой отец спрятал от озверевшего убийцы и маньяка где-то в водовороте параллельных миров и времен.
А у меня есть возможность спасти ее сына. Почему же я раздумываю?
Я снова огляделся, вдохнул прохладный ночной воздух и шагнул в темный подъезд.
Глава 13
Внутри было очень тихо. Пахло чем-то цветочным, а ведь я совсем недавно, может быть, даже сегодня по моему внутреннему течению времени уже бывал в этом самом подъезде. Спустя сорок лет здесь все изменится до неузнаваемости. По заплеванным ступеням будет страшно ступить.
Я невольно взглянул на стену — туда, где в каком-то другом мире, уже казавшимся сном, кто-то начеркал на обгоревшей побелке:
«маша из 14 кв позвони мне 6126608»
— Та самая Маша… — пробормотал я. Почему-то номер ее телефона я запомнил наизусть. Только мобильники в нашей стране появятся еще нескоро и звонить мне было некому.
— Та самая? — обернулся Леший. В темноте его глаза сверкнули. — Ты сказал…
— Нет… — я слегка замедлил шаг. — У меня знакомая жила в этом доме…
— Звали как мою мать?
— Ага.
Я подумал о Свете. Сердце колыхнулось. Где она сейчас? Что делает? Понятно, та Света, которая живет здесь, еще маленькая, сейчас лежит в кроватке и мечтает о солнечных зайчиках. Может быть, даже думает о своем друге Антоне, который обещал, что завтра его зайчики будут самыми большими и яркими и просил немножко потерпеть. Нет, он не расскажет, как именно он это сделает. У него был план.
Я думал о Свете, которая осталась там — в мире «Ангелов порядка». Сумеет ли она оттуда выбраться или мы больше никогда не увидимся? Я не тешил себя иллюзиями — шансы вернуться в тот самый мир, где осталась Света равнялись нулю. Я не знал, как это все работает. Основой всего был кристалл, твердотельный квантовый генератор с длиной волны 694 нанометра. Каким образом ему удается проникать сквозь миры, открывать эти кротовые норы — я решительно не понимал. Возможно… я вдруг вспомнил бусы своего друга старейшины пираха Ообукоо — они состояли из крупных зубов крокодила и ярких камней, которые, как я подозревал, были драгоценными и очень дорогими. Возможно, эти ребята тоже что-то знали, но хранили это знание в глубокой тайне…
Пешком мы поднялись на пятый этаж. В четыре утра — я подозревал, что сейчас ранее утро, подъезд спал. Никаких криков или гулянок.
Это была та самая квартира. Только обивка двери выглядела поновее. Я будто бы стоял на ее пороге мгновение назад. От этого реального «нереального» дежавю у меня побежали мурашки по спине, и я растерянно замер.
Наверняка, вы испытывали подобное чувство. Означает ли оно, что вы… случайно, может быть, без всяких камней, на мгновение уже были в том, другом мире — может быть на пару секунд в будущем или прошлом, когда вы однозначно понимаете, — все это уже было, точь-в-точь, но… что-то изменилось. Что-то изменилось и картина будущего, которую вы, казалось бы, видели — вмиг растаяла, растворилась как мираж.
— Что? — спросил Леший, отпирая простецкий замок, который любой школьник открыл бы маникюрными ножницами.
Я покачал головой.
Сейчас он откроет дверь и оттуда мне в лицо…
Он открыл дверь.
Я невольно зажмурился. Кроличья нора продолжала увлекать меня все глубже.
— У тебя такой вид, как будто ты мою мать увидел. Не боись, ее точно нет дома. Зуб даю! — и он тихо засмеялся и щелкнул ногтем по сломанному переднему зубу.
В темном проеме открытой двери и правда никого не было. Из квартиры тянуло супом и нафталином.
— Заходи. Только не шуми, — просипел Леший. — Соседи злые, чуть что, сразу стучат по батарее. Мать в том числе и поэтому не любит здесь находиться.
— А чего стучат-то? — не понял я, но, когда Леший шагнул вперед, протянул руку и включил свет, картина, представшая передо мной, сказала больше слов.
Абсолютно пустая главная комната утопала в скомканных листках писчей бумаги. Возле окна стоял простой письменный стол, а на нем громоздилась — как жуткое инопланетное существо — гигантская пишущая машинка.
— Ятрань, — прошептал я.
— Она, — удовлетворенно подтвердил Леший. — Видел бы ты, как я сюда ее затаскивал. Лифт не работал, пришлось попотеть. Двадцать пять кило чистого железа! Соседи возненавидели, когда мать печатает на ней. Но днем не докопаешься, хотя и днем жить не дают, если она работает.
— А на чем она на даче работает?
Леший странно взглянул на меня.
— А я разве говорил, что она на даче?
Я усмехнулся, а самого прошиб холодный пот. Нужно следить за своей речью. Это мне сказал отец, а говорил ли Леший что-то такое, я не помнил.
— Не, не говорил вроде. Просто предположил. У вас же не десять квартир. Значит, на даче.
— И то верно, — согласился он. — А может и говорил. Короче, не любят они это дело. Ладно… как насчет похмелиться? — он хитро подмигнул и меня чуть не передернуло.
— Не… я пас.
— А я бутылочку пива, пожалуй, выпью. На работу завтра после обеда, у меня вторая смена в таксопарке. Я слесарем там работаю…
«Вот откуда роба», — подумал я.
Он достал из холодильника бутылку пива, откупорил ее и с наслаждением отпил.
— Точно не будешь?
Я покачал головой. Еще одно пиво и мою миссию уже ничего не спасет.
— Ну что, спать… сейчас принесу тебе раскладушки матери. Ты здесь в зале будешь, уж не взыщи. А я там у себя в комнате. — Он юркнул в серую дверь, которую я сразу и не заметил, и вынес матерчатую раскладушку, одеяло и подушку.
— Справишься?
Я кивнул.
— Слушай… — я развел ноги алюминиевого каркаса в стороны. — Ты говорил про главу… помнишь, что там было продолжение, но ты его не дочитал или что-то типа того. Мне прям интересно, если честно.
Несколько мгновений Леший таращился на меня в темноте — свет в большой комнате он так и не включил.
— А-а… да… если честно, там какая-то фигня. Но… если ты так хочешь… — он медленно, стараясь не наступать на разбросанные бумажные комки, подошел к столу, открыл верхний ящик и достал несколько листов бумаги.
— А чего ты… она не уберете это… может я…
— Нет, нет, не трогай, пожалуйста. Лучше вообще стараться не задевать все это. Мне кажется, она помнит, где лежит каждый этот обрывок. Очень злится, если задеть его.
— Да? Это так важно, что ли?
— Не знаю. Она говорит, что не трогать и все тут. Спорить бесполезно.
Мне все больше и больше хотелось встретиться с этой странной женщиной, которая так и не стала известной писательницей, хотя, кажется, с точностью до мелочей предугадала будущее.
Леший протянул мне лист. Я заметил, что рука его слегка дрожала.
— Я пойду. Спать сильно хочу после сегодняшнего.
Он юркнул к двери.
— Эй, — шепнул я вслед.
Леший обернулся. Но в глаза мне он почему-то не посмотрел.
— Спасибо тебе, что… помог мне.
— Да, — ответил он и кивнул. — Чувак, ну а как еще… там все написано.
— Одно дело написать, а другое — сделать. Это две разные вещи.
Леший кивнул.
— Ладно, давай ложись. И… это… не принимай близко, что там написано. Это просто… — на его лицо отразилось то выражение, когда человек пытается мучительно подобрать слово и у него не получается. Видимо, он не хотел обидеть мать, а другого слова у него не находилось. — Ну общем, спокойной ночи.
— Спокойной ночи.
Леший закрыл дверь, и я остался один посреди темной пустой комнаты, пол которой был завален скомканной бумагой. В руках я держал лист с напечатанным на грозной «Ятрани» текстом через полтора интервала. Некоторые буквы были так сильно выбиты, что буквально выпадали из листа и через них можно было увидеть, как за окном начинал алеть новый рассвет.
Стараясь не задевать комки бумаги, я сел на раскладушку. Она жалобно скрипнула. Я чувствовал, что мне не стоит читать этот текст, но не прочитать его я просто не мог.
В конце концов, от него в какой-то степени зависела моя жизнь. Если уж эта мадам написала, что я появлюсь возле пивной и предскажу результат футбольного матча, а после попаду в вытрезвитель, откуда меня спасет прочитавший текст ее сын, то сомневаться в ее провидческих способностях не приходилось.
Я только хотел начать читать, как меня пронзила совсем уж неожиданная догадка. А вдруг Антон-2 приходил к ней вовсе не за часами? Он хотел знать, что будет…
В животе заурчало — от страха и нехорошего предчувствия. Я опередил его. Но может быть, мне вовсе не стоило этого делать?
Сверху листа почти неразборчивым карандашным штрихом стояла пометка:
«в редактуру. вернуться на день назад сверить даты. договорняк»
— Договорняк? — проговорил я, сразу же поняв, о чем речь. — Неужели тогда были договорные матчи? Хм…
Кажется, писательница действительно была редкой фантазеркой и, по закону больших чисел, что-то из множества ее фантазий непременно да сбывалось. Однако… — внутренний голос сразу же одернул моего циника, — с такой пугающей точностью… вряд ли ее можно назвать фантазеркой.
«ГЛАВА 13.
Это был его мир, его родной мир, в котором он провел детство, юность, повзрослел, вырос и он знал этот мир как свои пять пальцев — мир несправедливый, жестокий, трудный, опасный, но таким он был не всегда. Он узнал этот ласковый шепот листьев, вдохнул теплый майский воздух, расправил плечи. Наконец-то он здесь! После тысяч, миллионов перемещений между мирами, которые растянулись, казалось, на тысячи лет, ему удалось найти тот единственный, с которого все началось.