Разумеется, Антон-2 не был таким дураком, чтобы самому явиться на встречу. Он дождется, пока я появлюсь и вызовет полицию. А может быть, уже вызвал и это один из оперов по гражданке.
Мне срочно нужно было что-то придумать.
И все же даже теперь голову не покидала странная мысль, что даже несмотря на то, что сообщил мне Илья, этот мир был удивительно похож на мой. Здесь, несмотря на всю опасность, я ощущал себя как дома.
Может быть, Петька ошибся только самую малость? Буквально на сотый знак после запятой и поэтому здесь все так похоже…
— Ни фига себе похоже, тебя похоронили год назад, не забывай! — чуть не поперхнулся внутренний голос.
К своему удивлению, этот факт я воспринял как-то слишком уж спокойно.
— Ну и что, — ответил я.
— Ты, видимо, совсем сбрендил, — едко заявил мой внутренний визави. — Я лучше помолчу.
— Если не можешь подсказать что делать, лучше действительно помолчи.
На секунду в голове воцарилась тишина, а потом голос сказал:
— Позвони фотографу.
Меня словно током ударило. Как же я сразу не додумался?!
Наблюдая за мужиком в черной куртке, который то и дело поглядывал по сторонам, я достал телефон, набрал в поисковике «Дом быта фотоателье» и тут же получил номер телефона.
— Алло, фотоателье.
— Здравствуйте, можно услышать Иннокентия?
— Ммм… это я. Что вы хотели?
Я одновременно и узнал, и не узнал его голос, который слышал всего пару дней назад. Тяжелый, неприветливый бас не слишком располагал к общению.
— Иннокентий? Кеша… это я! Узнал?! — известный прием, чтобы дать собеседнику почувствовать себя неловко и вынудить сказать да.
Кеша не сразу не него поймался.
— Я? Это кто… это я… — послышалось чмоканье губами, которое перекрыл лязг трамвая.
— Саня! Ты что, Кеша, не узнал?!
Краем глаза я заметил, что к мужику в черной куртке подбежал ребенок — девочка с портфелем, они обнялись и направились в сторону автостоянки позади здания.
— Э… Саня? Карпухин что ли? Ты что ли?
— Ага!
— Ну и ну… — Кеша слегка оживился. — Давно тебя не слышал. А ты где? Ты в городе что ли? Ты же вроде…
Не успел он договорить, как из-за угла вышла…
Я сразу узнал ее. Сердце забилось чаще, и я прослушал все, что Кеша, ускоряя темп, начал мне говорить — вспоминая какие-то незнакомые мне детали из прошлого.
Она была в сером спортивном костюме, бейсболке и в обязательной маске. Светлые волосы развевались на ветру. Я не заметил особого волнения в ее походке, однако на пустынной площадке перед Домом быта она чувствовала себя не слишком уверенно.
Света остановилась у входа, прочитала вывеску, повернулась лицом к перекрестку. Она ждала. Только кого? Меня? Или сигнала к захвату?
— Да, я по делам… слушай у меня просьба к тебе, я встречу назначил девушке прямо возле тебя, хотели к тебе с бутылочкой заглянуть, а я не успеваю. Ты не мог бы выбежать, она внизу там будет стоять и передать ей, что компас сбился, встретимся, где в первый раз.
— Что?! — Кеша, кажется, был слегка озадачен. — Ты хочешь, чтобы я…
— Да.
— Но я могу пригласить ее подождать здесь, у меня…
— Нет, спасибо, ты сделаешь мне большое одолжение, если передаешь мои слова.
Кеша тяжело вздохнул.
— А вы точно потом придете? С бутылочкой чего-нибудь…
— Штык… зуб даю.
— А… закуску…
— Возьмем.
— Ну тогда ладно. Раз так. Давно тебя не видел, удивил ты меня, командир, конечно. Но ладно, так и быть… короче, как там… компас сбился и встретимся, где в первый раз. Мудрено как-то! — он засмеялся раскатистым смехом. — Ладно, я пошел.
— Давай. Спасибо тебе.
— Я жду вас! Сегодня придете?
— Да, — соврал я. А может и не соврал. Я понятия не имел, где буду через час, не то, что к вечеру.
Спустя пару минут я увидел, как отворилась входная дверь Дома быта, как показалась в проеме здоровенная туша Иннокентия. Он подошел к Свете, оглядел ее с головы до ног, развел руками — я всматривался в их лица, пытаясь понять, знакомы они или нет, но так и не понял. Кеша сказал несколько слов Свете, она выслушала, тряхнула головой, подняла руку и мельком посмотрела в мою сторону. Увидеть меня она не могла — расстояние было приличным, но ее взгляд заставил меня задержать дыхание. Через пару секунд она развернулась и пошла быстрым шагом через перекресток.
Сработало? Еще несколько минут я наблюдал за входом в Дом быта, но так ничего подозрительного и не заметил.
Потом открыл приложение вызова такси и через двадцать минут был на месте.
Когда Света вошла в часовую мастерскую, я стоял на другой стороне улицы. Ее такси отъехало. Когда я удостоверился, что никто за ней на следит, быстрым шагом пересек дорогу и вошел в узкую темную мастерскую.
Звякнул колокольчик. Сначала я не разглядел ее и напрягся. Но потом от темноты отделилась серая тень, шагнула ко мне и протянула руку.
— Значит, это ты? — спросила она.
— Значит, это ты? — повторил я вопрос, совершенно ошеломленный.
Мы одновременно кивнули и повернули головы к старику, который появился в окошке и многозначительно кашлянул.
Глава 4
— Вы что-то хотели, молодые люди? — старик приподнял золотое пенсне, посмотрел на нас скорее осуждающе.
Вообще-то я ничего от него не хотел, я назвал этот адрес только потому, что о нем знала только Света — причем, та Света, что была со мной там, в том мире и я все не мог понять — как она сюда попала. Или это какой-то казус?
Света посмотрела на меня, потом на замершие часы на стене мастерской, потом снова на меня.
— Ты помнишь? — спросила она.
И тут я понял, что это на самом деле она.
Черт возьми! Но… как?! Она же осталась… там!
Я беспомощно оглянулся на старика, тот пожал плечами.
Она меня испытывала! Она знала, что только я мог помнить о пребывании в часовой мастерской и просьбе, с которой обратился к нам часовщик. Он попросил, чтобы…
Я вспомнил его лицо и жест рукой в сторону стены со стоящими часами:
— Скажите ему, что часы должны идти. Иначе смысла в них нет.
Света посмотрела на меня и улыбнулась.
— Значит, это все-таки ты.
— А ты сомневалась?
— А ты — нет?
— Что вы сказали? Вы что-то сказали про часы? — на лице часовщика замерло странное выражение — будто бы он прямо перед собой увидел привидение и даже успел прикоснуться к нему.
— Вы не должны останавливать часы, — сказал я.
— Они должны идти, — продолжила Света.
— Иначе смысла в них нет, — закончил я.
Наступила пауза. Потом старик медленно произнес:
— Часы сами поутру начинали идти. Я приходил в мастерскую, вечером они стояли, а утром… и так повторялось много раз. А потом вдруг прекратилось. Часы перестали идти. Я победил. О чем вы, черт возьми, говорите?
— Просто представьте… что эти часы идут не только для вас, они идут для всех, кто…
На улице раздался вой полицейской сирены и Света дернула меня за рукав.
— Для всех, кто может их увидеть? — старик хлопал глазами, переводя взгляд с меня на стену со стоящими часами.
— Именно.
Света потянула меня к выходу.
— Стой…
Я повернулся к старику.
— Вы когда-нибудь ремонтировали золотые женские часы «Чайка»?
Он вдруг замер, словно услышал кодовое слово.
— Почему вы спрашиваете? — его лицо стало каменным.
Света уже не тянула, она буквально тащила, рвала рукав моей куртки по направлению к выходу.
— Эти часы запрещены, — хриплым голосом сказал часовщик. — Уже тридцать лет как минимум. — Власти изъяли всю выпущенную партию по всей стране. И я уже давно ничего не слышал о них и уже тем более не…
Света замерла у входа. Ее глаза расширились, она выпустила мой рукав, при этом рукав ее спортивной куртки на миг открыл запястье…
Это заняло секунду, может быть, даже меньше, но…
Старик остолбенел. Его словно молнией ударило. Я никогда не видел, чтобы с человеком происходило подобное — волосы буквально встали дыбом, глаза выкатились, а бледное, почти мертвое лицо побагровело.
— У вас… Я… я должен заявить властям… — просипел он и я испугался не того, что он это реально может сделать, а, что его хватит инсульт или что-то подобное.
— Погодите… постойте… вы можете объяснить, что происходит? Это бабушкины часы, они лежали в шкатулке и вот…
Он не сразу ответил — бросая косой взгляд на телефон, лежащий позади на широком подоконнике, старик сделал шаг по направлению к нему.
— Бабушкины… кого сейчас это волнует… если я не доложу, меня на всю оставшуюся жизнь… бабушкины… — от страха его голос дребезжал как натянутая струна, готовая вот-вот лопнуть.
— Мы уйдем, как только вы скажете, что не так с этими часами, — сказала Света. — Никто ничего не узнает.
— Они все узнают! Они узнают! Мне конец…
— Да что происходит, объясните же наконец! — рявкнул я, не выдержав его причитания.
Он замер, не дотянувшись до трубки телефона.
— Вы что, правда не знаете? Вы не с этой планеты?
— Мы не с этой планеты, — подтвердила Света. Руку с часами она спрятала в кармане куртки.
— Ясно. Все ясно… — старик, казалось, смирился со своей участью. Он медленно присел на табурет возле окна, руки безвольно повисли вдоль тела. — Все равно это когда-нибудь должно было случиться. Я ведь это знал, просто думал, что раньше умру.
Он говорил тихо, почти шепотом, но каждое его слово я слышал отчетливо и внятно, словно в огромном пустом зале — окружающие звуки поблекли, растворились. Я слышал биение своего сердца и его — не то шепот, не то тихий говор.
— Все это похоже на какой-то бред, но… — он поднял осунувшееся лицо, посмотрел на нас: — Вы… правда не в курсе? Я думал, об этом знает каждый житель… нашей страны. А может быть и планеты.
Мы одновременно покачали головами.
— Удивительно. Вы и правда с другой планеты свалились, если, конечно, не смеетесь на до мной и не испытываете мое терпение. — Он глянул на наши напряженные лица — нам явно было не до смеха и нехотя, через силу, продолжил: — Весной… двадцать первого мая 1981 года на севере города прогремел взрыв. Раньше там была промзона, закрытая территория, в основном военные предприятия. По тем временам взрыв в городе — общегосударственное ЧП, однако… как водится, дело сразу засекретили, в газетах и на телевидении передали, что в аммиачном цехе взорвалась емкость, несколько рабочих погибло, пожар на площади сто квадратных метров локализован, все последствия устранены. Причинами аварии займется государственная комиссия.