– «Жучка», – снисходительно усмехнулся Васьков. – Теперь все в порядке? Слушай задание. Тебе предложат стать замполитом в отряде капитана Лоскутова. Ты согласишься. Морем вас перебросят в Норвегию. Если вы высадитесь в районе городка Намсус, то ты сбежишь из отряда, выйдешь на связь с немецким командованием и доложишь о десанте. Если вы высадитесь в любой другой точке Норвегии, то никакого задания для тебя нет.
– То есть как – нет? – Кабо постепенно начала приходить в себя.
– А вот так – нет! Нас интересует только Намсус. Если высадишься, к примеру, в Тромсе, то можешь оставаться замполитом отряда и читать солдатам лекции по марксизму-ленинизму. А можешь дезертировать и прятаться до конца войны в норвежских лесах. Что хочешь – то и делай. Но помни: если начнешь крутить хвостом, то мы сообщим в СМЕРШ, кто ты есть на самом деле.
Через два дня по дороге на службу при невыясненных обстоятельствах был убит Барышников.
Глава 5
Еще в Мурманске Лоскутов был твердо уверен, что немецкая разведка в лепешку разобьется, но внедрит к нему в отряд своего агента. Немцам для гарантированной безопасности объекта «Посох» просто необходимо точно знать место высадки десанта. В противном случае им придется патрулировать изрезанное фьордами побережье длиной в десятки и десятки километров.
Теоретически шпионом мог быть любой член отряда. От немецкого агента не требовалось никаких особых навыков. Его задача – непосредственно после десантирования выйти на связь с немецким командованием и доложить о своем прибытии. Далее охрана объекта поднимет на розыск десанта все силы и наверняка если не уничтожит отряд, то сорвет задание.
Из всех возможных кандидатов на роль вражеского агента Лоскутов сразу же откинул рядовых десантников, их командира и всех бойцов, отобранных Монголом. Все эти люди попали в отряд случайно. Вне подозрения был Якушев. Без обсуждения с Лоскутовым в отряд были зачислены: от штаба флота – врач, радист и шифровальщик; от политуправления флота – замполит.
Пока Лоскутов размышлял, с какой стороны ожидать измену, кандидаты в замполиты отряда менялись один за другим: первый слег с инфарктом, второго убили. Если предположить, что первого кандидата отравили, то кто-то явно расчищал дорогу для третьего замполита, т. е. для Кабо.
Внешний вид Кабо был ее защитным панцирем. Никому на ум не могло прийти, что немцы вздумают вербовать женщину, не вписывающуюся в их расово-гендерные теории. Никому, кроме Лоскутова, бывшего командира партизанского отряда. Уж кто-кто, а он-то знал, на какие ухищрения способны идти немецкие спецслужбы ради достижения результата. Так, в отряде Николая Егоровича летом 1943 года был разоблачен немецкий агент – цыган по национальности. Для создания правдоподобной легенды немцы перед заброской цыгана к партизанам удалили ему здоровый глаз и два пальца на левой руке. В соседнем отряде, «Красном лимане», партизанская контрразведка разоблачила двух агентов-евреев и мальчишку-шпиона десяти лет от роду. Так что в вербовке Кабо для Лоскутова не было ничего удивительного.
Николай Егорович с первой же встречи стал подозревать Кабо, но никаких доказательств против нее не было. И вот она проговорилась. Вроде бы обычное явление – чем ближе фронт, окопы или рейд, тем менее сдержанными на язык становятся солдаты. Кабо не исключение. Перед высадкой, да еще вдали от политотделов и СМЕРШ, она могла позволить себе определенное вольнодумство. Но обсуждать происхождение вождя? Это безумие. За любую болтовню о личной жизни товарища Сталина в СССР расстреливали без суда и следствия.
– Монгол, вставай, я расскажу тебе, кто в наших рядах изменник! – Николай Егорович растормошил спящего впрок рейдовика. – Вставай, наша «девушка» вскрыла прикуп.
Около шести вечера 30 апреля немецкая подводная лодка U-711 под командованием обер-лейтенанта Ханса-Гюнтера Лагне заняла позицию в пятидесяти милях южнее острова Медвежий. Через час ожидания в пределах прямой видимости появились корабли конвоя RA-59. Капитан Ланге приказал приготовиться к торпедной атаке и стал высматривать в перископ подходящую цель. Первоначально он хотел атаковать советский сухогруз «Дмитрий Ульянов», но потом решил сосредоточиться на судне более крупного водоизмещения.
В 19 часов 55 минут Лагне скомандовал: «Пли!» Две первые выпущенные им торпеды поразили американский сухогруз «Уильям Тейлер», третья прошла в опасной близости от английского миноносца. Выполнив атаку, подлодка ушла на глубину и больше к конвою не приближалась.
Лоскутов в момент подрыва американского сухогруза находился в ходовой рубке. По команде вахтенного офицера он спустился на палубу, куда по сигналу тревоги стали выбегать морские пехотинцы. Не успел Николай Егорович построить личный состав, как на глазах у всех поврежденный сухогруз разломился пополам и ушел под воду.
– Хватит глазеть по сторонам! – прикрикнул Лоскутов на десантников. – Делаем все как на учениях. По шлюпкам, разойдись!
Морские пехотинцы разбежались вдоль надстройки сухогруза, и каждый занял место у своей, заранее определенной спасательной шлюпки. Больше им по боевому расписанию делать было нечего.
До утра десантники проторчали на палубе. Бессильные что-либо предпринять против невидимого врага, они нервно курили, высматривали в волнах след от новой торпеды, перешептывались между собой.
– Петро, ты веришь в бога?
– Я атеист.
– Я тоже атеист. Но если бы сейчас поп с кадилом прошелся по палубе, на душе бы легче стало.
– Заткнитесь, идиоты! Вон Кабо в двух шагах от нас стоит. Она если услышит про кадило, нам всем таких люлей отвесит, что мало не покажется!
Отбой тревоги дали только в шесть утра.
Глава 6
Первого мая Лоскутов распорядился накрыть для десантников праздничный обед: наваристый борщ, тушеная картошка с мясом, белый хлеб, нарезка из сала и репчатого лука. В качестве деликатесного блюда были поданы сардинки в масле и печенье. Водки, учитывая ночь, проведенную на холоде, выдали двойную норму – по 200 граммов на человека. Чук и Гек, которым Монгол запретил прикасаться к спиртному, отдали свою порцию бойцам, с которыми успели подружиться.
Когда все десантники уселись за столами и разлили спиртное по кружкам, в кают-компанию в сопровождении офицеров вошел Лоскутов. Встав во главе центрального стола, он произнес короткую поздравительную речь, которую закончил словами:
– За нашу победу, товарищи! За успешное выполнение порученного нам задания!
Все встали. Лоскутов и офицеры обошли бойцов, чокаясь с каждым.
После первого тоста руководство отряда покинуло кают-компанию. Предоставленные сами себе, десантники быстро покончили со спиртным и разошлись по каютам. Засиживаться за столом посреди океана, где рыщут вражеские подлодки, настроения ни у кого не было.
Около девяти часов вечера капитан «Дмитрия Ульянова» передал флагману конвоя сообщение о незначительной поломке в двигателе и решение в случае задержки двигаться в порт назначения самостоятельно. Через три часа, когда последние суда в конвое отдалились на приличное расстояние, «Дмитрий Ульянов» взял курс на Норвегию.
На другой день Лоскутов провел с личным составом отряда командно-штабное занятие. По его указанию в ленинскую комнату принесли две телогрейки, одежную щетку и три коробка спичек. Телогрейки командир отряда собственноручно расстелил на столе, сделав из них рельефный макет местности, где предстояла высадка.
– В фьорд, условно называемый Намсус-норд-норд, мы войдем рано утром, как только спадет туман, – одежная щетка, изображавшая сухогруз, переместилась по столу в «залив», образованный рукавом и телогрейкой. – К тому моменту, как теплоход встанет под разгрузку, у нас уже все должно быть готово к высадке. На первой шлюпке к берегу отправятся Монгол и разведчики. Если они не обнаружат врага, то высадку начинают все остальные.
На первом этапе десантирования мы должны выгрузить на берег все отрядное имущество. По мере прибытия на сушу основных сил десанта они занимают круговую оборону, а разведчики уходят искать перевал через сопки, – два коробка спичек остались у края телогрейки, а третий переместился через складки к центру. – Я остаюсь с основными силами отряда на берегу. Сухогруз выходит из фьорда и далее идет по своему маршруту.
Второй этап – это марш через две горные гряды. Наша задача на марше – уйти как можно дальше от побережья. До тех пор пока мы не завершим марш и не вступим в лесной массив, забудьте об отдыхе, еде и сне. Темп, темп и еще раз темп! Запомните, любая задержка может привести к обнаружению группы врагом и срыву задания. Промедление смерти подобно!
Спичечные коробки, выстроенные цепью, переместились к стыку телогреек.
– Во главе отряда, – продолжал Лоскутов, – пойдет разведка, дальше ядро отряда, следом группа обеспечения со всем имуществом, замыкать колонну будут отдыхающие бойцы взвода обеспечения. На вас, на тех, кто понесет ящики с продовольствием, амуницией и боеприпасами, упадет основная нагрузка.
Лоскутов выщелкнул папиросу из пачки, размял, но прикуривать не стал. В ленинской комнате и без того было душно.
– В первый день идти с грузом будет очень тяжело. На второй день – еще тяжелее. На третий день станет невыносимо тяжело. Так тяжело, что вещмешок покажется весом в тонну, а автомат будет тянуть к земле как пудовая гиря. На четвертый день у тех, кто не втянется в ритм, появится желание плюнуть на все, упасть и умереть. Умирайте, кто слабый духом. Тащить на себе никто никого не будет. Вы все добровольно пошли в рейд, и я всех предупреждал, что рейд – это не прогулка по воскресному парку. Рейд – это пытка многодневной монотонной ходьбой по горам. Кто ее выдержит, тому уже ничего в жизни не будет страшно: ни бой, ни рукопашная схватка, ни тяжелое ранение…
Десантники молча рассматривали складки на телогрейках, прикидывая, горами какой высоты они обернутся при высадке.