– Тогда иди ты, Сара, только будь осторожнее, – уступает Ник, а затем подает мне любовное письмо. – Если Каз дома, спроси ее об этом. Вдруг она что-нибудь расскажет.
Очень сомневаюсь, учитывая нашу вчерашнюю беседу.
– Может, показать письмо полиции?
– Сейчас сфотографирую и отправлю. – Ник достает свой мобильный и делает снимок.
Я выхожу из дома. По пляжу гуляет восточный ветер. Яркие паруса виндсерферов стремятся к горизонту, затем всего один поворот доски – и они снова мчат к берегу.
Пройдя совсем недолго, я почувствовала, что за мной кто-то следит. Я обернулась, но Ник уже зашел обратно в дом и прикрыл дверь. Мне кажется, будто некто смотрит на меня из своей хижины, прижавшись лицом к окну. Наверняка все уже узнали о пропаже Джейкоба – новость разнеслась по отмели со скоростью урагана.
Я осматриваюсь и, не заметив пристальных взглядов, иду дальше, но это странное ощущение не покидает меня, а, напротив, усиливается. Волоски на руках встают дыбом, плечи съеживаются.
Позади я вдруг слышу шаги. Мимо пробегает женщина и извиняется – говорит, не хотела меня напугать. Она примерно моего возраста, в бейсбольной кепке, кожа блестит от пота. Рядом с ней вприпрыжку бегут два серых пса, крепких и мускулистых, с блестящими глазами. И чего я перепугалась? Псы дурачатся на мелководье, а я, глядя на них, замечаю покачивающееся у причала судно. Катер Айзека. В рулевой рубке ничего не видно. Айзек давно работает на буровой вышке в море, и я прекрасно знаю его график – шесть дней через шесть. Сегодня у него точно не выходной.
Неужели Айзек на отмели? Или он сейчас наблюдает за мной с борта своего катера?
Я закутываюсь в кардиган и, опустив голову, иду дальше.
Дверь в дом Роберта открыта: Каз устроилась на диване с журналом. На ней длинный темно-серый топ, унылый и бесформенный, но на удивление удачно обтягивающий ее бедра и ноги. Увидев меня, Каз откладывает журнал в сторону и выходит на террасу.
– Твой отец дома?
Каз качает головой, и я замечаю на ее ровной загорелой щеке страшный синяк.
– Откуда это?
– А, да так. – Каз легким движением касается лица. – Ужасно стыдно. Упала по пьяни пару дней назад.
Вчера на этом месте сияла свежая красная отметина.
– На вечеринке у Люка?
– Да, споткнулась на лестнице, – отвечает она и отводит взгляд.
Слова Каз звучат настороженно – неужто врет?
– Можно зайти? – спрашиваю я.
Она пожимает плечами и возвращается в дом.
– К тебе уже приходили полицейские?
Я-то знаю, что приходили – констебль Роум звонила нам. Девочка показалась ей нервной, отвечала уклончиво. Утверждает, что перебрала с выпивкой, и это привело к ссоре с Джейкобом, однако констебль Роум уверена – Каз недоговаривает.
– Мне нечего им сказать. Я не знаю, где он.
– Зато у меня кое-что есть. От Джейкоба. Сегодня мы нашли его рюкзак, он остался в доме у Люка. А в рюкзаке была записка тебе. – Я достаю из кармана письмо, но не спешу отдавать. Пусть подождет.
– И что там сказано? – спрашивает она, глядя мне в глаза.
Я отвечаю вопросом на вопрос:
– Как вообще у Джейкоба были дела? В последнее время ты видела его чаще, чем я.
– Да вроде нормально.
– У полицейских есть несколько версий, и, согласно одной из них, что-то заставило Джейкоба сбежать. Может, в тот вечер случилось нечто странное. – Я выдерживаю паузу. – Из-за чего вы поссорились?
– Из-за какой-то ерунды. Я уже и не помню.
– А ты напряги память!
Показная вежливость, скрывающая мое истинное отношение к Каз, понемногу исчезает. Если понадобится, я вытяну из нее правду.
Она поворачивает голову и смотрит куда-то вдаль. На гладкую кожу Каз падают лучи солнца. Джейкоб был от нее без ума.
– Ты ему изменяла?
– Нет! Вы что! Я любила его.
Немного помолчав, переспрашиваю:
– Любила?
Каз закрывает лицо руками, и сквозь ее пальцы я снова вижу синевато-багровый синяк.
Я представляю, как Джейкоб стоит у скал рядом с этой прекрасной девушкой, в которую безумно влюблен. Он переборщил с алкоголем, а во взгляде у него столько злобы… Я проговариваю свой вопрос едва слышным шепотом:
– Это Джейкоб тебя ударил?
– Что? Вы думаете, Джейкоб мог меня ударить? – удивленно отвечает Каз.
– Я… ну… – К горлу подступает ком. Я и сама удивляюсь собственным словам и качаю головой.
– Джейкоб и мухи не обидит.
– Знаю. Просто… – К лицу приливает кровь, мне ужасно стыдно.
– Он очень добрый. И хороший. – Каз прикрывает рот рукой, будто хочет сдержать всхлип. Она явно скрывает нечто важное. Джейкоб любил ее, доверял ей свои секреты.
– Зачем в тот вечер твой отец искал Джейкоба?
Каз смотрит на меня, широко раскрыв глаза, – такого она не ожидала.
– Люк сказал, что Роберт заявился на вечеринку. Жутко злой.
– Я… я не знаю.
– Еще как знаешь. – Каз опускает взгляд. – Могу спросить у отца, если сама не скажешь.
– Отец не виделся с Джейкобом. Честное слово.
– Тогда зачем искать его? – Она качает головой. – Послушай, Каз, я вовсе не злюсь – ни на тебя, ни на твоего папу, – более спокойным тоном говорю я. – Я просто хочу скорее найти Джейкоба.
Я даю ей время собраться с мыслями, но когда Каз не отвечает, добавляю:
– Ты же понимаешь, что полиция снова придет к тебе, если ты будешь молчать.
Каз едва заметно кивает. Шумно сглотнув, она ловит мой взгляд и практически шепотом сообщает:
– Я беременна. – У меня резко опускаются руки. – Вот из-за чего мы ссорились. У нас будет ребенок.
Я смотрю на живот Каз, спрятанный под свободным серым топом.
– И Джейкоб в тот вечер об этом узнал?
– Нет. Мы вместе делали тест в прошлом месяце.
Я потрясена. А мне мой сын даже словом не обмолвился! Поразительно. И как я ничего не заметила?
– Папе все стало известно… Я рассказывала маме по телефону и не заметила, как он зашел в дом.
– Поэтому он и хотел найти Джейкоба.
– Да, но они не увиделись, и отец пошел в паб.
– Может, он продолжил свои поиски уже после?
– Нет, он бы мне сказал, – отвечает Каз, хотя в ее голосе звучит сомнение. Она подтягивает колени к груди и вдруг кажется мне совсем юной. – Джейкоб не хотел ребенка.
– А ты?
– Я собираюсь в университет. Хочу поездить по миру. Побыть собой, понимаете? – Конечно. Прекрасно понимаю. – И все-таки… это ведь ребенок. Настоящий ребенок внутри меня, и это мы его сделали. Малыш ни в чем не виноват.
Каз замолкает и смотрит на море.
– Но я все равно пойду. Завтра.
– На аборт?
Она кивает.
Я не могу понять, что чувствую. Слишком много всего и сразу. Несколько дней назад мысль о том, что мой сын сам станет отцом, показалась бы мне совершенно нелепой, однако сейчас я хочу лишь одного: чтобы Джейкоб нашелся, целым и невредимым.
– Почему ты молчала?
– Я… я думала, Джейкоб вернется, и все это будет не важно.
Теперь понятно, зачем ему деньги.
– Он предложил заплатить за аборт?
Каз выпрямляется.
– Да, но это никак не повлияло…
– Мы нашли у Джейкоба в ящике пятьсот фунтов. Все думали, для чего ему такая крупная сумма. – Наступает тишина, потом я спрашиваю: – Значит, Джейкоб не в курсе твоего решения?
– Я звонила ему, но телефон выключен, – качает Каз головой.
– Ты не видела, куда он пошел после вашего разговора той ночью? К домам или к мысу?
– Джейкоб сказал, что хочет побыть один. Он… он плакал. – Каз нервно сглатывает. – И все повторял, что он плохой человек, и мне без него будет лучше. Я не знала, как поступить, что ответить… Он попросил меня уйти, и я ушла.
Джейкоб считал себя плохим человеком?
Мне надо хорошенько все обдумать. Я отдаю Каз его письмо.
– Спасибо, – с улыбкой благодарит она.
Перед уходом я говорю:
– Хочешь, я съезжу с тобой завтра?
Она удивленно смотрит на меня.
– Со мной будет папа, но спасибо, что предложили.
Я возвращаюсь к себе, а навстречу идет Роберт. Его надутую грудь обтягивает оранжево-розовая рубашка-поло, воротничок поднят так высоко, что касается кончиков густых седых волос.
– Сара! – не останавливаясь, кричит он. – Так жаль, что Джейкоб пропал. Есть новости?
– Пока нет, – многозначительным тоном отвечаю я.
– Прибежит обратно, куда денется, – легкомысленно бросает Роберт.
– А я только что от вас. Разговаривала с вашей дочерью.
– Неужели?
– Она мне сказала. Про беременность.
Роберт замирает как вкопанный. Выражение его лица полностью меняется, уголки рта опускаются. Прищурив глаза, он оглядывается, нет ли кого поблизости, затем подходит ко мне вплотную.
– Семнадцать! – шипит Роберт. – Моей Каззи всего семнадцать! О чем ваш Джейкоб только думал?
– Чтобы сделать ребенка, нужны двое.
– Да, черт возьми, и я отлично понимаю, кто кого соблазнил! – злится он, сжимая руки в кулаки.
Я могла бы напомнить Роберту, что его Каз тоже не скромница – если верить слухам, до Джейкоба она сменила уже немало парней, – но спорить я сейчас не хочу. Мне нужно узнать лишь одно: видел ли Роберт моего сына в ночь его исчезновения.
– Наверное, вы были в шоке, когда узнали. Страшно рассердились. – Роберт настороженно смотрит на меня. – И в тот вечер Джейкоб пропал.
Уголок его рта изгибается в кривой улыбке.
– Да, я был вне себя от злости, но он смотал удочки – в смысле, исчез – не по моей воле, если вы на это намекаете. Возможно, я бы и устроил Джейкобу взбучку, попадись он мне.
– Вот вы и пошли его искать.
– Вы прямо сыщик. Да, пошел, но, к счастью для Джейкоба, мы разминулись. Так что я отправился заливать свое горе в паб.
– Когда к Каз приходили полицейские, она ничего не сказала про беременность.
– Правда? – спрашивает Роберт, хотя в его голосе я не слышу удивления.
– Каз скрыла от них важную информацию, которая может помочь в поисках Джейкоба.