Я ловлю сердитый взгляд Ника.
– Ты чего?
– Ты ведь понимаешь, что он там из-за тебя? Из-за тебя и Айзека.
Его слова бьют в самое сердце.
Ник хватает свой телефон и ищет что-то в списке контактов.
– Ей звоню, – объясняет он, заметив мое недоумение.
Ник напряженно прижимает мобильный к уху и меряет шагами комнату: три вперед, развернулся, три обратно, снова поворот.
– Твою мать, Айла, что за игру ты затеяла? – злобно шепчет он в трубку. – Мы в курсе, что Джейкоб с тобой в Чили. Полиция все выяснила. – Ник делает шумный вдох. – И записка, чертова любовная записка – ее мы тоже нашли! – Ник с отвращением качает головой. – Ты слышала сообщения Сары и прекрасно знаешь, через что мы прошли. Так почему не звонишь? Мы тут с ума сходим, ясно тебе? Мы… – Голос Ника вдруг срывается, и он швыряет мобильник на диван. Грузно осев, закрывает голову руками.
Я подхожу к нему и обнимаю за плечи. Сидя рядом с ним, я чувствую себя совершенно опустошенной. Сквозь залитое дождем окно виден дом Айлы – мрачная тень в сумерках. Как ты могла? Я хватаю телефон Ника и, не раздумывая, снова набираю ее номер. Горло сжимается от всех тех слов, что я хочу ей сказать.
Я прижимаю мобильный к уху. Что-то не так. Раньше всегда шли семь гудков, потом щелчок голосовой почты. Сейчас слышны долгие гудки: телефон занят.
Волоски на затылке встают дыбом.
– Айла включила твое сообщение, – говорю я Нику. – Прямо сейчас. Она все знает, Ник. Она слышала каждое слово.
Глава 41Сара
День восьмой, 21:00
Сумерки сгущаются. Ник стоит у окна, от его дыхания потеет стекло.
– Она не влюблена, – тихо, будто самому себе, говорит Ник.
– Ты о чем?
– Об Айле. Разве она могла влюбиться в Джейкоба? – Ник отворачивается от окна и смотрит на меня. – Он у нас еще совсем ребенок. Не умеет вести себя за столом, грубит всем вокруг, если устал. Ты до сих пор стираешь ему вещи, а я даю деньги на карманные расходы. А Айле сорок. Она объехала весь мир, родила сына, сделала карьеру. У нее такая насыщенная жизнь, что вряд ли она могла полюбить Джейкоба. – Ник задумчиво водит пальцем по губе. – Нет, тут что-то другое.
Он прав.
Внезапно загудел холодильник, и я сосредоточилась на его вибрациях.
– Так что произошло этим летом?
– Ты о чем?
– Между вами постоянно было какое-то напряжение. Я это чувствовал.
Я прижимаю к животу диванную подушку и вожу пальцами по окантовке.
– Не знаю… мы словно отдалились друг от друга.
– И кто начал первым? – проницательно спрашивает Ник.
Тело обдает жаром. Как ему ответить? Как облечь в слова мои чувства по отношению к Айле, если я и сама их с трудом понимаю?
– Наверное, я. В основном. – Я шумно выдыхаю и, глядя на подушку, пытаюсь подобрать слова. – С каждым ее приездом сюда мне становится как-то… неприятно. – Ник отвечает мне удивленным взглядом. – Я словно всем делюсь с ней. Тобой и Джейкобом в том числе. Знаю, звучит странно, но я как будто… обязана ей, – наконец нахожу я точное слово. – У нее нет никого, а у меня – вы оба.
Похоже, мое признание натолкнуло Ника на размышления.
– Марли… – бормочет он, глядя на меня. – Так вот из-за чего все это. Из-за Марли.
Марли. Прелестный светловолосый мальчуган, о котором я стараюсь не думать. А ведь Ник прав. Он озвучил мысль, которая мучила меня много дней подряд. Теперь она вырвалась наружу, и я больше не в силах ее игнорировать.
– Расскажи, почему вы с Айлой поругались в тот вечер перед ее отъездом. Расскажи, во всех подробностях, Сара.
Ник так буравит меня взглядом, что над верхней губой проступает пот. Стало невыносимо жарко. Попавшись, я начинаю ерзать на месте. Затем встаю, иду на кухню и наливаю себе воды. Опустошаю стакан и вытираю рот рукой.
– Сара?
– Мы наговорили друг другу столько гадостей… Я начала первая. Закатила скандал из-за этих билетов на концерт. Дело было даже не в билетах, просто… я ужасно разозлилась!
– Почему?
– Я очень хотела, чтобы Айла пришла на барбекю. Помнишь, мы еще говорили, что было бы здорово устроить Джейкобу нормальный день рождения? Посуетиться ради него, лишь бы воспоминания о Марли не омрачали ему настроение. Я так обрадовалась, когда Джейкоб решил пойти вечером к друзьям. Подумала: «Наконец-то, настал переломный момент». Наш сын ведь заслуживал веселья в свой день. Не знаю, может, я слишком многого требовала от Айлы, – пожимаю я плечами. – Каково ей было сидеть в кругу нашей семьи и смеяться? – Я потираю лицо рукой. – Она грустила, уйдя в свои мысли. А потом Джейкоб произнес тост в память о Марли. Прекрасный и трогательный тост, который для меня значил лишь одно – что каждое гребаное лето Айла будет с нами, и от нее никуда не деться!
Руки сжались в кулаки, костяшки побелели. Ник с ужасом смотрит на меня, словно не узнает собственную жену.
Я спешу прийти в себя, распрямляю ладони… Слишком поздно. Ник все видел.
Глава 42Айла
События этого лета – словно кусочки головоломки, и все они в руках Сары. Я могла бы показать ей и Нику, как сложить их воедино, но стоит ли? Ведь когда умер Марли и я молила Сару о помощи, отчаявшись понять, что произошло, она не сказала мне: «Присядь-ка, Айла. Сейчас я тебе все расскажу».
Этим летом
Я проснулась на боку. Лежала, поджав колени к груди, словно желая от чего-то защититься. Потерла глаза и, когда они привыкли к темноте, заметила бутылку джина, при виде которой к горлу подступила тошнота. Потом увидела, что на полу валяется какая-то одежда. Футболка Джейкоба!
Я вскочила и побежала к раковине. Меня вырвало. Господи!
Я вытерла губы рукой, налила стакан воды, прополоскала рот и обмыла раковину. Убрала футболку Джейкоба в верхний ящик. Сердце бешено стучало, мысли искрами мелькали в голове.
Надо проветриться. Я всунула ноги в шлепанцы, надела солнечные очки и вышла из дома. Судя по безлюдному пляжу, было еще совсем рано. Значит, этот день, день смерти Марли, будет бесконечно длинным. Это просто ад.
Я в быстром темпе добралась до мыса и замедлила шаг только на самой вершине. За многие годы годовщина смерти Марли обросла ритуалами: например, я собирала всякие пляжные ценности на его любимой части отмели и складывала их в стеклянную банку, затем просматривала альбом, ела рыбу с картошкой на пристани, спускала банку на воду. Не знаю, помогало ли все это, зато время пролетало быстрее, а день был хоть как-то расписан.
Я занялась поисками «сокровищ» для наполнения стеклянной банки. Подобрала камушек в бухте, где Сэмюэль учил Марли пускать «блинчики» по воде. Нашла перо цапли – Марли вечно наблюдал за этими птицами – и раковину мидии под мостом Троллей, нашим любимым местом для ловли крабов. Я избегала людных тропинок, пробираясь сквозь заросли карликовых дубов и диких рододендронов. Голова гудела с похмелья, в животе урчало.
Через пару часов, когда жажда стала невыносимой, я вернулась домой и плотно закрыла за собой дверь.
Видимо, Сара за мной следила, ведь не успела я зайти, как она оказалась на пороге.
– И не думай спрятаться. – Сара подошла и обняла меня.
В голове крутилась только одна мысль: убрала ли я футболку Джейкоба?
– Семь лет. Я даже не стану спрашивать, как ты. Но если захочешь поговорить или поплакать, я к твоим услугам.
Я с облегчением вспомнила, что закинула футболку в ящик.
– Знаю, сегодняшний день – чертовски сложный для тебя, но прошу, Айла, хоть на часок. Ты ведь уезжаешь, мы не увидимся еще целый год. Хочу побыть с тобой напоследок, да и Джейкоб будет рад. Мы стараемся сделать этот день рождения особенным.
«Она ничего не знает», – поняла я.
– Никаких многолюдных торжеств, только мы и родители Ника. Я сделаю фруктовый торт. – Сара сжала мою руку. – Ну что, придешь?
Весь день я собирала вещи. За работой по дому время пролетело быстро. Я разобралась в запасах продуктов: отложила в сторону те, что не протянут до следующего лета, а значит, их лучше отдать Саре. Вытряхнула постельное белье и сложила в мешок, чтобы оно не отсырело за зиму. Выбросила мусор, отмыла плиту и почистила раковину. Заглядывал Джейкоб, но я сделала вид, что разговариваю по телефону, и шепнула ему: «Увидимся на барбекю».
Когда я закончила с делами, было уже половина пятого. Ник болтал со своим отцом на террасе, занимаясь мангалом. Я справлюсь. Загляну на полчасика, попрощаюсь со всеми. Праздник отвлечет меня, и станет легче.
Я надела единственный чистый топ, который не упаковала, собрала волосы в низкий пучок и достала вино из холодильника – без бутылки он остался пустым.
Отец Ника заметил меня первым.
– Айла, девочка, как же я рад тебя видеть! Прелестно выглядишь, прелестно! – Дэвид расцеловал меня в обе щеки. На их террасе пахло жидкостью для розжига и углем.
– Здорово, что ты все-таки пришла, – сказал Ник, переворачивая щипцами розовые колбаски.
– Надолго ты здесь? – спросил его папа.
– Вообще-то через несколько часов лечу обратно в Чили.
– В Чили, значит. Ты там в школе работаешь, верно? Сколько уже лет?
– Четыре года.
– Молодец! Вижу, тебе это пошло на пользу. Следующим летом обязательно заезжай к нам со Стеллой. Расскажешь про свои приключения в далекой стране.
– С удовольствием, – ответила я, хотя с трудом могла представить себе такие посиделки.
Заметив, что я принесла бутылку вина, Ник предложил:
– Возьми себе бокал на кухне.
Я зашла в дом; к счастью, Джейкоба тут не было. В воздухе витали ароматы жареного чеснока и розмарина. Сара наверняка готовит фаршированные перцы и свою фирменную картошку с травами. В животе неприятно забурчало: вряд ли я смогу что-то съесть.
Сара мыла зелень, а мама Ника что-то высматривала на экране мобильного.
– Айла! – воскликнула она, оторвавшись от телефона. – Я и не знала, что ты придешь. Замечательно! – Я подошла, и Стелла клюнула меня в щеку. – Ты только посмотри, как Сара старается! – Мама Ника показала на кухонную стойку, заставленную разноцветными мисками: греческий салат, салат из граната, кускус с овощами. – Я предлагала помочь, но она все любит делать сама.