Была даже своя площадь с торговыми заведениями и непременным трактиром. Трактир гордо именовался «Долгожданная радость».
Я вспомнил, что об этом трактире мне рассказывал эксперт Тайной службы Леонид Францевич Щедрин — великий знаток не только магических происшествий, но и местечек, где можно вкусно поесть.
«Долгожданную Радость» открыл один из бывших поваров императорского двора. Повар вышел на пенсию и поселился на Правом берегу. Трактир он держал не для заработка, а для души и готовил в нем только сам, никому другому не доверяя.
Вот только желание готовить находило на повара нечасто, поэтому большую часть времени трактир был закрыт. Зато если уж открывался — эта новость мгновенно облетала всех столичных гурманов, и они стремились в «Долгожданную Радость» как бабочки на огонь магической лампы.
Дело в том, что бывший императорский повар готовил исключительно кулинарные шедевры, которые изобретал сам, и с радостью угощал ими постоянных и даже случайных посетителей.
Сейчас на дверях трактира висел внушительный замок.
Я остановил извозчика рядом с открытыми воротами Воронцовского госпиталя. Полковник Зотов уже поджидал меня, нетерпеливо прохаживаясь возле своего мобиля.
— Добрый день, господин тайновидец! — отрывисто сказал он, хмурясь каким-то своим мыслям.
Глаза Никиты Михайловича покраснели, под глазами набрякли мешки — видно, начальник Тайной службы так и не сомкнул глаз.
— У вас что-то случилось? — спросил я.
— Случилось, — поморщился Зотов. — Времени совсем нет. Идемте, расскажу по дороге.
И первым зашагал по дорожке госпитального парка.
— Помните банкира Трегубова? — спросил он через плечо.
— Конечно, — удивленно кивнул я. — Тот самый банкир, который пытался обмануть графа Толубеева.
— Мы арестовали его и посадили в камеру. А сегодня ночью он умер.
— Болезнь или несчастный случай? — спросил я.
— Если бы, — скривился Зотов. — Его убили прямо в моем кабинете.
Глава 11
Банкир Трегубов убит прямо в кабинете начальника Тайной службы?
Ничего себе новости!
Неудивительно, что Зотов всю ночь не спал.
— Расскажете, как все произошло? — спросил я. — Или это служебная тайна?
— Да какая там тайна! — Никита Михайлович раздраженно взмахнул рукой и зацепил елку, которая росла совсем рядом с дорожкой.
Елка укоризненно покачала колючей веткой, словно грозя Зотову.
— Мои подчиненные отвезли Трегубова в управление и посадили в камеру. Естественно, одного. Да у нас и не так много заключенных, преступления с использованием запрещенной магии происходят редко. Это полиция зашивается.
— Наслышан, — кивнул я. — Миша Кожемяко частенько жалуется, что ему приходится ночевать на работе.
— Вот-вот, — кивнул Зотов. — Ребята сказали, что банкир сидел тихо как мышь. Не возмущался, не требовал адвоката. Это показалось им странным.
— Почему? — удивился я. — Мы ведь взяли его прямо на месте преступления. Да он еще и перепугался, когда сам чуть не превратился в крысу.
— Неважно, — хмыкнул Зотов. — У таких ушлых ребят, как банкир, испуг проходит очень быстро. А желание избежать каторги остается. И тут они начинают юлить изо всех сил. Но Трегубов, как я уже сказал, сидел тихо. Ребята по моему приказу его не трогали, я в управление тоже не торопился.
— Почему? Вам не хотелось скорее узнать все подробности?
Зотов насмешливо покачал головой.
— Потому, господин тайновидец, что преступника надо допрашивать или сразу, пока он ошарашен поимкой, или как следует помариновать в камере. Чем дольше человек остается наедине со своими страхами, тем труднее ему отпираться. Это я вам говорю как опытный следователь.
— Учту, — улыбнулся я.
— Так что я не спеша закончил осмотр в доме графа Толубеева, разобрался с другими делами, а к ночи вернулся в управление. Дежурный доложил, что Трегубов заснул с полчаса назад. Я приказал разбудить его и привести на допрос, потому что…
— Сонный человек хуже соображает и не так ловко врет, — с улыбкой закончил я.
— Вот именно, — кивнул Зотов. — Но Трегубов меня удивил. Прямо с порога он заявил, что берет всю вину на себя. Сказал, что готов признаться и подпишет любые бумаги. Такое желание сотрудничать показалось мне подозрительным.
— И вы решили, что у Трегубова есть сообщник, которого он пытается выгородить.
— Да, — удивленно ответил Зотов. — Именно так я и решил. И прямо спросил банкира, кого он покрывает. Трегубов это отрицал, но я-то видел, что он врет. И решил на него надавить.
— Как? — с любопытством спросил я.
— Очень просто, — усмехнулся Зотов. — Сказал, что если он выдаст сообщника, то суд смягчит ему наказание. А если откажется, завтра его допросит высокоранговый менталист и все узнает. Но признанием это считаться не будет, и банкир получит по полной.
— И Трегубов поверил? — удивился я. — Насколько я знаю, допросы с применением магии в Империи запрещены.
Зотов без улыбки посмотрел на меня.
— Не всегда, — негромко сказал он. — В особых случаях Тайная служба вправе применять любые методы. Суд такие доказательства не примет, но для дальнейшего расследования они очень полезны. Да и не каждое дело доходит до суда.
От его слов повеяло холодом.
— Но Трегубов вам не поверил? — спросил я.
— Поверил, в том-то и дело, — вздохнул Зотов. — Перепугался до смерти. Лицо почернело, он захрипел. Я даже ничего не успел сделать, а банкир буквально рассыпался в прах. Осталась только грязь вокруг стула. Эксперт ее метелкой в совок собирал.
— Ничего себе! — изумился я. — И что это было?
— Какое-то мощное проклятие, — раздраженно сказал Зотов. — Сообщник банкира очень не хотел, чтобы Трегубов проговорился.
— Судя по вашим словам, Трегубов знал о проклятии, — предположил я. — Значит, он выгораживал не просто сообщника, а главаря. Человека, который и затеял всю махинацию с оборотными деньгами. Банкир был просто исполнителем.
— Вы так думаете? — нахмурился Зотов.
— Это очень вероятно, — кивнул я. — Думаю, вам нужно внимательно проверить Уральский банк. Вряд ли там отыщется след, но небольшой шанс есть. Ведь похищенные деньги Трегубов проводил через свой банк. Куда-то они должны были утекать.
— Это верно, — согласился Зотов. — Казначейство уже занимается банком, но я подключу к ним своих помощников. Александр Васильевич, вы можете предложить что-то еще?
— Еще я бы подробно ознакомился с биографией Трегубова, — сказал я. — Не верится мне, что Свирель Преображения досталась ему от деда.
— Согласен, — кивнул Зотов.
Он прикрыл глаза, мысленно отдавая кому-то короткое распоряжение. Потом снова без улыбки посмотрел на меня.
— Я рассказал вам о смерти Трегубова не только для того, чтобы получить ваш совет. Возможно, вы теперь тоже под ударом, Александр Васильевич. Ведь это вы поймали Трегубова.
— Ну, и что? — усмехнулся я. — Самое умное, что может сейчас сделать сообщник Трегубова — это сбежать из столицы и исчезнуть вместе с деньгами. Любой нормальный преступник на его месте поступил бы именно так.
— Это не нормальный преступник, — негромко заметил Зотов. — Это высокоранговый маг. Наложить на Трегубова смертельное проклятие мог только специалист. А вы знаете, что такое столица для сильных магов?
— Знаю, — кивнул я. — Место Силы.
Еще одна странная особенность этого мира. Магия в нем распределена неравномерно. Очень неравномерно, я бы сказал. И самый сильный магический фон — в столице Империи, или под ней.
Точнее, все ровно наоборот. Это столица Империи находится в самом мощном Месте Силы.
— Хотя, если этот маг останется в столице, будет не так уж сложно его отыскать. Знаете, почему?
— Из-за запрета на высокоранговую магию? — предположил я.
— Именно, — кивнул Зотов. — Очень многие маги после запрета перестали развивать магический дар. Просто не видят в этом смысла. Даже Путь теперь получают ради престижа. А развить дар, не имея Пути, просто нереально.
— Может, это и к лучшему? — улыбнулся я. — Зачем обычным горожанам высокоранговая магия? От нее одни проблемы.
— Согласен с вами, Александр Васильевич, — жестко рассмеялся Зотов. — В общем, я вас предупредил, так что будьте осторожны.
— А вы всех сильных менталистов в этом городе знаете? — поинтересовался я.
— Думаю, да, — кивнул Зотов. — А в чем дело?
— На Ивана Горчакова тоже воздействовали ментально, — напомнил я.
— Да, — задумался Зотов. — Вы считаете, это мог быть один и тот же человек? Кстати, вы обещали назвать его имя.
Память не подводила начальника Тайной службы.
— Давайте сначала поговорим с Иваном, — предложил я. — И со старшим целителем. Иван помогал ему во время практики.
— Одаренный из рода Горчаковых проходил практику в вашем госпитале? — прищурился Зотов. — Так вот откуда ваш интерес в нему.
— Все может быть, — улыбнулся я. — Вы слишком подозрительны, Никита Михайлович. Дышите глубже, воздух этого парка замечательно успокаивает.
— Работа у меня такая, всех подозревать, — буркнул Зотов.
Но послушно задышал. Я с интересом взглянул на него и заметил, что упрямая морщинка между насупленными бровями Зотова стала не так заметна.
— И в самом деле, успокаивает, — кивнул он.
Это не было выдумкой. С парком при госпитале работали лучшие маги природы. Высаживали сосны и липы, мяту и фиалки — все растения, которые действуют на человека как успокоительное. Лужайки засеяли специальной мягкой травой, по которой приятно ходить босиком.
Госпиталю досталось не очень подходящее здание — бывшая загородная резиденция была выстроена из сурового серого гранита, отделана черным базальтом и больше напоминала крепость, а не дворец. Дед рассказывал мне, что раньше она принадлежала роду князей Араповых. И даже выдержала несколько штурмов во время Смуты. Но потом императорские войска взяли резиденцию в осаду. Защитники не выдержали голода, сложили оружие и отправились в разные отдаленные места.