А суровый дворец пустовал чуть ли не сто лет, и от него остались только толстые стены с высокими узкими окнами.
Маги природы изрядно поработали не только в парке, но и в самом дворце. Плоские крыши зеленели лужайками, предусмотрительно обнесенными оградой, чтобы любители прогулок на высоте внезапно не отправились в незапланированный полет.
Мощные стены укрывал вьющийся плющ. Его яркая зелень оживляла угрюмую серость гранита.
Я заранее послал зов Макарову, поэтому целитель встретил нас на крыльце. Щуплый, невысокий человек с мягкой улыбкой и чуточку рассеянным выражением лица. Как многие целители, он был постоянно углублен в себя — кроме тех минут, когда общался с пациентом.
Антон Григорьевич был одет в белый комбинезон и ходил босым. Он и нам предложил разуться, едва мы вошли в двери госпиталя.
— Пройдемте в мой кабинет, господа! — пригласил целитель и повел нас длинным коридором.
Пушистые ковровые дорожки полностью скрадывали наши шаги. Солнце светило в окна, по коридорам свободно гулял свежий воздух. Никаких тебе решеток или замков, хотя это отделение госпиталя предназначалось для больных, у которых поврежден магический дар или разум.
В кабинете целитель предложил нам травяной чай и недоуменно поморщился, когда я спросил, не найдется ли чашечки кофе.
— Чай, — повторил он.
И пояснил:
— Этот отвар хорошо успокаивает.
В отличие от невыспавшегося Зотова целитель выглядел бодрым и свежим, хотя всю ночь провел на дежурстве. Дар целителя дает своему обладателю силы — приятная особенность. Бессонная ночь для целителя всего лишь мелкое неудобство, на которое не стоит обращать внимание.
Я опустился в мягкое кресло с прямой и высокой спинкой, держа обеими руками огромную кружку с чаем. Бледно-зеленый отвар пах малиной и смородиновым листом, к тому же имел мятный привкус.
— Иван сейчас не спит, — мягко сказал целитель. — Я только что заходил к нему. Но я решил, что вы сначала захотите поговорить со мной.
— Да, — кивнул Никита Михайлович.
Он отказался от кресла и расхаживал по кабинету с кружкой в руках.
— Вы уверены, что на Ивана Горчакова оказали ментальное воздействие? — спросил он.
— Полностью уверен, — кивнул целитель.
Зотов резко остановился и прямо взглянул на целителя.
— Есть какой-то способ узнать, кто именно это сделал?
— Нет, — спокойно улыбнулся целитель. — Ментальное воздействие всегда индивидуально. Нам просто будет не с чем сравнить.
— То есть, это мог сделать любой менталист, обладающий достаточным рангом? — напирал Зотов.
— Все куда сложнее, — спокойно сказал Макаров. — Очень сильный менталист может уничтожить чужой дар сразу. Но я даже не представляю, какой силой надо для этого обладать.
— Внеранговый маг? — предположил я.
— Может быть, — согласился Макаров. — Но такое мощное воздействие убило бы Ивана на месте. Это все равно, что оторвать человеку голову. А Иван остался жив, и даже не пострадал психически. Он и сознание-то потерял не сразу, верно?
— Верно, — кивнул я. — Он даже успел сказать несколько слов, когда я помог ему выбраться из Храма Путей.
— Вот видите, — покачал головой целитель. — Значит, воздействие было мягким и долговременным.
Целитель как будто старался подвести нас с Зотовым к какой-то мысли, но прямо не говорил. Меня это не беспокоило — все равно скажет, что хочет — а вот Зотова здорово раздражало. Начальник Тайной стражи расхаживал по кабинету, то и дело бросая на Макарова угрюмые взгляды.
Бессонная ночь сказывалась на его настроении.
— Вы хотите сказать, менталист несколько раз встречался с Иваном? — понял я. — И они знакомы?
— Скорее всего, — кивнул Макаров. — Маг-менталист постепенно воздействовал на разум Ивана. А потом выбрал момент и нанес решающий удар.
— Слабый менталист мог бы это сделать? — спросил я. — Маг начального ранга?
— Нет, что вы, — удивился Макаров. — Думаю, нужен третий ранг, не меньше. А то и второй.
Я заметил, что Зотов бросил на меня внимательный взгляд. Начальник Тайной службы не пропустил мимо ушей мой вопрос о слабом маге.
— Значит, круг подозреваемых здорово сужается, — обрадовался я. — Маг-менталист, не ниже третьего ранга. Да еще и хорошо знакомый с Иваном. Кто бы это мог быть?
— Например, я, — спокойно улыбнулся Макаров.
— Вы — менталист? — резко спросил Зотов.
— Как и любой целитель, — кивнул Макаров. — Мы ведь лечим не только тело, но и душу больного. Успокаиваем, внушаем надежду. Помогаем больному прийти в себя, собраться с силами.
— Вот о каком ментальном воздействии вы говорите, — понял я. — О доверии. Но отобрать дар — это другое.
— Ивана могли запугать, Александр Васильевич, — вмешался Зотов. — Испуганный человек легко поддается влиянию.
— Вот именно, — согласился Антон Григорьевич. — А Иван очень напуган.
Зотов поставил кружку на стол и хищно наклонился к Макарову.
— Это вы его напугали? Что за игру вы с нами ведете, господин целитель?
Макаров откинулся на спинку кресла и спокойно посмотрел на Зотова. Щуплый целитель почти утонул в кресле, но Зотова он совершенно не боялся.
— Нет, это сделал не я.
— Тогда зачем вы морочите нам голову?
— Потому что вы все равно стали бы подозревать меня. Я решил поговорить с вами сразу и все прояснить.
— Спасибо за откровенность, — хмыкнул Зотов. — Отвечу тем же. Вас я проверю в первую очередь.
Я понял, что пора вмешаться в разговор, пока они окончательно не поссорились.
— Антон Григорьевич, как давно вы работаете в нашем госпитале?
— Тридцать лет, — с легкой улыбкой ответил целитель.
— И хорошо знаете моего деда?
— Конечно. Игорь Владимирович всегда заходит ко мне, когда приезжает в госпиталь.
Зотов раздраженно покрутил головой.
— К чему вы клоните, Александр Васильевич? — нетерпеливо спросил он.
— Господину Макарову незачем было вредить Ивану, — объяснил я. — Через его руки прошли десятки талантливых целителей, и многие из них до сих пор работают здесь. Так ведь, Антон Григорьевич?
— Именно так, — улыбнулся целитель.
— Ладно, — вздохнул Зотов. — Пожалуй, я погорячился. Но и вы хороши со своими намеками и недомолвками, господин целитель!
— Пейте чай, — улыбнулся Макаров. — Вам нужно успокоиться. Иначе я не позволю вам говорить с Иваном.
— А другие практиканты у вас сейчас есть? — поинтересовался я. — Возможно, кто-то из них мог соперничать с Иваном за место целителя.
Антон Григорьевич покачал головой.
— Нет. Целители с таким сильным даром появляются все реже и реже.
— Как и другие маги, — негромко заметил Зотов.
— А его мать здесь? — вспомнил я. — Я хочу поговорить с ней.
— Я убедил Ирину Дмитриевну поехать домой, — ответил Макаров. — Она всю ночь просидела возле сына. Была буквально убита горем. Поверьте моему опыту, она здесь ни при чем.
— Верю. А другие родственники не пытались увидеть Ивана? Например, его отец или брат?
Макаров покачал головой.
— Никто не приезжал. Да я все равно не пустил бы их. Иван пока слишком слаб.
— И не пускайте до конца расследования, — угрюмо кивнул Зотов. — Вообще никто не должен входить в палату, кроме вас. Это приказ, господин целитель. Возле палаты будет дежурить полицейский, я уже распорядился. А теперь я хочу увидеть Горчакова.
— А вы уже допили чай? — мягко спросил целитель.
— Вот!
Зотов одним глотком допил остатки чая, показал целителю пустую кружку и со стуком поставил ее на стол.
— Вы довольны?
— Не совсем, — вздохнул Макаров. — Надо было дать вам кружку побольше.
Он легко поднялся из кресла и кивнул нам:
— Идемте, господа!
Перед палатой Горчакова Антон Григорьевич снова остановился.
— Иван всегда был странным молодым человеком, — сказал он, строго взглянув на нас. — А теперь его странности только усугубились. Не удивляйтесь, господа.
Макаров постучал в дверь палаты.
— Иван, к вам пришли!
Подождал секунду и потянул дверь на себя:
— Прошу!
Глава 12
Иван Горчаков стоял возле окна спиной к нам и смотрел в парк. Даже когда мы вошли, он не повернулся.
На Горчакове была полосатая больничная пижама, одновременно слишком широкая и короткая для него. Куртка мешком висела на худых плечах, а большие кисти рук далеко торчали из рукавов.
Печальное огородное пугало. И растрепанные волосы цвета соломы.
Вряд ли его так одели специально. Наверное, на складе госпиталя просто не нашлось пижамы подходящего размера.
— Добрый день, Иван Николаевич, — отрывисто поздоровался Зотов. — Меня зовут Никита Михайлович Зотов, я начальник Имперской Тайной службы. Хочу задать вам несколько вопросов.
Иван медленно повернулся к нам. Его светлые глаза были широко раскрыты. Когда Горчаков увидел меня, в его взгляде появилось удивление.
— Это вы? — спросил он. — Вы помогли мне выбраться из Храма?
— Да, — кивнул я. — Вы меня помните?
— Конечно!
Он как будто удивился своей хорошей памяти.
— Что с вами произошло, Иван Николаевич? — спросил Зотов. — Вы догадываетесь, почему потеряли дар?
— Конечно, — повторил Горчаков.
На этот раз в его голосе была уверенность.
— Я потерял дар, потому что был его недостоин. Магия это поняла.
— Зато я не понял, — нахмурился Зотов. — Объясните.
Тонкие губы Горчакова дрогнули.
— Я бастард, — тихо сказал он. — Полукровка. А возомнил себя магом. Хотел стать лучшим, хотел доказать. Магия такого не прощает.
— То есть, вы считаете, что ваш дар забрала магия? — нахмурился Зотов.
— Да, — уверенно кивнул Горчаков.
— Давайте разберемся по порядку, — предложил Зотов. — Дар пропал, когда вы вошли в Храм?
— Да, — медленно сказал Иван. — Я положил руку на алтарь, вот так.
Он протянул нам худую руку.
— Крохотный золотой дракон сел мне на ладонь и превратился в Знак.