— Он дом продал и переехал. Адреса новым жильцам не оставил. Пропал с концами, в общем.
— Когда это было?
— Три года назад.
— И с тех пор вы про него ничего не слышали?
— Нет, — проворчал старый артефактор. — И слышать не хочу.
Он придвинул свою чашку под кран самовара и налил себе свежего кипятка.
— А что так? — поинтересовался я, тоже подливая себе чай.
Кузьма Петрович сурово взглянул на меня.
— Посудите сами, господин тайновидец. Руки у Володьки золотые, дар сильный. Его в любую мастерскую с радостью возьмут, несмотря на скверный характер. А он пропал, и три года о нем ни слуху, ни духу. Куда он мог деться?
— Умер? — предположил я. — Или уехал из столицы и не хочет общаться со старыми знакомыми?
— Или взялся за что-то незаконное, — отрезал старый мастер. — Например, за такие вот артефакты, о которых вы говорите.
— Неприятная ситуация, — задумчиво согласился я. — А зов вы ему посылали?
— А вы как думаете? — обиженно спросил старый мастер. — Не отвечает. Как будто умер, в самом деле. Но я чувствую, что он жив. Говорить ни с кем не хочет, это верно.
Кузьма Петрович решительно отодвинул пустую чашку.
— Ваше сиятельство, господин тайновидец! Если найдете Володьку, скажите мне об этом. Я с ним поговорю. Сердцем чувствую, его спасать надо.
Я внимательно прислушался к своей новой способности. Благодаря ей я чувствовал, что Кузьма Петрович меня не обманывает. Он действительно искренне переживал за своего непутевого ученика.
— Все это пока только предположения, — напомнил я. — Возможно, никакого артефакта и не было. И Гораздов не причастен к тому, что Иван Горчаков потерял дар.
— Все равно, господин тайновидец! Вы ведь будете его искать. А значит, найдете — я про вас много слышал. Скажите ему, что Кузьма Петрович хочет с ним поговорить.
— Скажу, — пообещал я.
Артефакторы уже заканчивали обед. Поднимались с лавок, оставляя на столах деньги, и один за другим выходили на улицу. Официанты собирали пустые тарелки, уносили самовары и чайники.
— Мне пора в мастерскую, — вздохнул Кузьма Петрович. — Спасибо за разговор, господин тайновидец.
— И вам спасибо, — кивнул я, поднимаясь из-за стола.
Кое в чем старый мастер все-таки меня обманывал. Он хотел помочь не только Владимиру Гораздову, но и своему хозяину, князю Дмитрию Пожарскому. Вернуть в его мастерскую талантливого артефактора.
Я не мог винить Кузьму Петровича — в жизни каждый старается для себя. Но если Гораздов не замешан ни в чем противозаконном, и в самом деле окажется талантливым артефактором — то сначала с ним поговорит мой дед.
Роду Воронцовых тоже нужны сильные мастера.
Вызывать извозчика я не стал — после плотного обеда хотелось прогуляться. К тому же, мне было, о чем подумать.
У меня было целых два способа найти Владимира Гораздова.
Я мог передать информацию о нем Никите Михайловичу Зотову. Начальник Тайной службы моментально отыщет пропавшего артефактора, в этом я не сомневался. С его-то возможностями!
Но тогда по городу поползут слухи. Болтунам будет не важно, виноват в чем-то Гораздов, или нет. На имени артефактора появится темное пятно подозрения, и это напрямую коснется моего отца и его невесты.
Поэтому я решил сначала поговорить с Анной и послал ей зов.
— Добрый день, Анна Владимировна!
— Кто вы? — быстро спросила девушка.
Мне показалось, что она испугана.
— Это Александр Воронцов. Мы с вами познакомились возле каминного дымохода, помните?
— Александр Васильевич? — растерялась Гораздова. — Конечно, я помню.
— Мне нужно с вами поговорить. Мы можем встретиться?
— Сегодня? А… о чем вы хотите говорить?
— Я предпочитаю обсудить это с глазу на глаз.
— Вы приедете к… вашему отцу?
Вот теперь Анна точно перепугалась.
— Нет, давайте встретимся где-нибудь в городе.
— Летний сад, — быстро сказала Анна. — Я могу быть там через полчаса. Только предупрежу Василия Игоревича, что поеду по магазинам.
— Предусмотрительно, — одобрил я. — Возле пруда есть замечательное летнее кафе. Давайте встретимся там. Я угощу вас мороженым, и мы поболтаем.
Я постарался говорить беззаботно, чтобы успокоить Гораздову. Если девушка решит избежать разговора, мне волей-неволей придется обращаться к Зотову, чтобы разыскать ее отца.
От Ремесленного квартала до Летнего сада было не близко, поэтому я взял извозчика. Откинувшись на спинку сиденья, хотел обдумать предстоящий разговор, но тут мне прислал зов Никита Михайлович Зотов.
— Добрый день, Александр Васильевич! — обычным холодным тоном сказал он. — Я проверил всех высокоранговых менталистов столицы. Ни один из них не причастен к тому, что случилось с Иваном Горчаковым.
Зотов говорил уверенно.
— А Юрия Горчакова кто-то из них знает? — уточнил я.
— Многие. Но это обычные светские знакомства. Да и разница в возрасте, сами понимаете. Для них Юрий — просто сын князя Горчакова. Расспрашивать их напрямую я не стал, да это и не нужно. Никто из них не встречался с Иваном Горчаковым. Даже о его существовании слышали далеко не все. Сам Иван ни с кем из них не знаком. Для того, чтобы расспросить его об этом, мне пришлось снова побывать в госпитале.
В голосе Зотова я расслышал упрек.
— Я очень ценю то, что вы так плотно занимаетесь делом Горчакова, Никита Михайлович, — сказал я. — Но вы уверены, что Ивана не подводит память? Сильный менталист мог заставить его забыть о встрече.
— Я тоже так подумал, Александр Васильевич. А потому привез в госпиталь своего менталиста и настоял на том, чтобы он проверил память Горчакова. В ней нет подозрительных провалов и никаких следов ложных воспоминаний. Так безукоризненно подчистить следы не смог бы никто.
— Что ж, мне очень жаль, что след оказался ложным, Никита Михайлович, — сказал я.
— В вашем голосе не слышно огорчения, — возразил Зотов. — Я предполагаю, что у вас есть еще какие-то версии.
Все-таки, Зотов был отличным следователем. Как быстро он меня раскусил!
— Версия есть, — не стал скрывать я. — Но она требует проверки. Именно этим я сейчас и занимаюсь.
— А мне вы не хотите о ней рассказать?
— Пока нет. Но как только что-то узнаю, сразу же вам сообщу.
— Не заставляйте меня следить еще и за вами, Александр Васильевич, — попросил Зотов.
— Можете следить, если вам угодно. У меня нет никаких фактов, только предположения. Вы уверены, что хотите потратить время на их проверку?
— Честно говоря, нет. Мне хватает других забот. Одни хлопоты с Уральским банком чего стоят!
— А что с банком? — заинтересовался я.
— Казначейская проверка только-только началась. И уже выявила огромную недостачу. Если говорить коротко, из банка пропала половина средств — это несколько миллионов! И никто не знает, куда они делись. Все операции проводил лично Трегубов, и не оставил никаких документов.
— Ничего себе! — удивился я.
— Дело с особняком графа Толубеева — это лишь малая часть его махинаций. И сам Трегубов погиб, как вы уже знаете.
— Сочувствую, Никита Михайлович. Но уверен, что-то вы обязательно найдете. Вы послали запрос в губернию, из которой приехал Трегубов?
— Послали, но ответа пока не получил. А теперь, Александр Васильевич, прошу вас быть предельно откровенным со мной. С вами за последние сутки не происходило ничего странного?
— Со мной каждый день происходит что-то странное, Никита Михайлович, — улыбнулся я. — Что конкретно вас интересует?
Я нисколько не кривил душой. Только сегодня я узнал, что владельцу моей любимой кофейни несколько тысяч лет, и он родом из давно забытого города. Узнал, что невеста моего отца — дочь таинственного артефактора.
— Меня интересует все, что связано с Трегубовым, — уточнил Зотов. — За ним стоят очень могущественные люди. Вы вмешались в их планы, и они не будут стесняться в средствах. За вами никто не следил?
— Нет, — сказал я и осекся.
Черт, а ведь следили!
— Что такое, Александр Васильевич? — насторожился Зотов.
— Следили, — признался я. — Вчера поздно вечером я видел на дорожке возле ограды какого-то человека. Он стоял и смотрел на мой дом. Скрылся сразу же, как понял, что я его заметил. Я не разглядел его лица, но уверен, что он был в очках.
— Если вы еще раз его заметите, постарайтесь разглядеть его лицо, — сказал Зотов. — И немедленно пришлите мне зов.
— Хорошо, Никита Михайлович, — пообещал я. — Так и поступлю.
— И держите меня в курсе по делу Горчакова, очень вас прошу.
— Договорились.
Когда я подошел к летнему кафе, Гораздова уже сидела за столиком. Перед ней стоял высокий стакан с лимонадом. Анна была в светлом летнем платье и нервно теребила пальцами кружевную перчатку. На шее девушки висел знакомый золотой кулон с изумрудом.
— Добрый день, Анна Владимировна, — поздоровался я. — Вы позволите мне присесть?
— Конечно, Александр Васильевич.
Я сел напротив девушки и взмахом руки подозвал официанта:
— Будьте добры два стакана лимонада и мороженое. Какое вы предпочитаете, Анна Владимировна?
— Клубничное, — несмело улыбнулась девушка.
Официант записал заказ и удалился. Гораздова, опустив глаза, мяла перчатку. Потом опомнилась и положила перчатку на стол.
— О чем вы хотели со мной поговорить? — глубоко вздохнув, спросила она.
— О вашей семье.
— Понятно.
Губы девушки плотно сжались.
— Это Игорь Владимирович вас попросил?
— А при чем тут Игорь Владимирович? — удивился я.
— На обеде он все время расспрашивал меня о моих родителях.
— И что вы ему сказали?
— Что я из небогатой семьи.
Анна Владимировна гордо вздернула подбородок.
— Да, я вынуждена сама зарабатывать себе на жизнь, поэтому и устроилась секретарем. Но я собираюсь выйти замуж за вашего отца вовсе не из-за денег!