– Я делаю, что хочу. – Голос царя посуровел. – Я пока еще здесь хозяин, не так ли?
Судя по тому, каким взглядом Борей одарил дочь, отношения у них были напряженные. Глаза Хионы свирепо сверкнули, но она процедила:
– Как пожелаешь, отец.
– Ступайте, полубоги, – объявил Борей, – пока я не передумал. Зет, проводи их отсюда в целости и сохранности.
Все поклонились, и бог Северного Ветра обратился туманом.
Кал и Лео ожидали их в холле. Лео выглядел замерзшим, но невредимым. И чистым, будто успел воспользоваться услугами гостиничной химчистки. Фестус, вернувшийся в драконью форму, дышал огнем на свою чешую, не давая ей замерзнуть.
Пока они спускались по лестнице во главе с Хионой, Джейсон обратил внимание, что Лео не сводит глаз с богини снега и пальцами причесывает волосы. Вздохнув про себя, он сделал мысленную зарубку позже предупредить друга, что эта девушка не из тех, в кого стоит влюбляться.
На последней ступеньке Хиона обернулась к Пайпер:
– Ты обманула моего отца, девчонка. Но меня тебе не провести. Я еще с тобой не закончила. А ты, Джейсон Грейс, очень скоро присоединишься к статуям в тронном зале.
– Борей прав, – заметил Джейсон. – Ты избалована. Еще увидимся, ледяная принцесса.
Глаза Хионы вспыхнули белоснежным пламенем, но в кои-то веки она не нашлась с ответом и унеслась вверх по лестнице. Причем буквально: на середине она обратилась вихрем и исчезла.
– Осторожнее, – предупредил Зет. – Она никогда не забывает обид.
Кал согласно крякнул:
– Злая сестра.
– Она богиня снега, – отозвался Джейсон. – Что она может – забросать нас снежками? – Но в душе он знал, что на самом деле Хиона намного опаснее.
– Что у вас там наверху произошло? – страшно расстроился Лео. – Вы ее рассердили? А на меня она тоже зла? Ребят, я собирался пойти с ней на школьный бал!
– Позже мы все объясним, – пообещала Пайпер, но при этом взглянула на Джейсона, намекая, что ждет объяснений от него.
Что в действительности там произошло? Джейсон точно не знал. Борей превратился в Аквилона, приняв свой римский облик, будто присутствие Джейсона вызвало у него приступ шизофрении.
Идея, что Джейсона отправили в Лагерь полукровок, определенно развеселила бога, но Борей-Аквилон отпустил их не по доброте душевной. В его глазах плясал жестокий огонек, как у сделавшего ставку в собачьих боях игрока.
«Вы сами друг друга перебьете, – заявил он с восторгом. – Эолу больше никогда не придется беспокоиться из-за полубогов».
Джейсон отвел взгляд от Пайпер, стараясь не показать своей тревоги:
– Да, позже мы все объясним.
– Будь осторожна, красавица, – сказал Зет. – У ветров, дующих между нами и Чикаго, дурной характер. Многие другие злые существа просыпаются. Мне жаль, что ты не останешься с нами. Из тебя вышла бы чудесная ледяная скульптура, и я бы смог проверять в ней свое отражение.
– Спасибо, – откликнулась Пайпер. – Но я скорее сыграю в хоккей с Калом.
– Хоккей?! – просиял Кал.
– Шучу, – сказала Пайпер. – Кроме того, духи ветров не самая большая наша проблема, не так ли?
– О да, – подтвердил Зет. – Вам угрожает нечто намного хуже.
– Хуже, – повторил Кал.
– Может, расскажете? – улыбнулась им Пайпер.
Но в этот раз ее волшебный голос не сработал. Бореады замотали головами. Ангарные двери в крыше открылись, явив холодное звездное небо, и Фестус нетерпеливо топнул лапой.
– Спросите Эола, – мрачно посоветовал Зет. – Он знает. Удачи. – Прозвучало это почти искренне, хотя всего пару минут назад он был не прочь превратить Пайпер в ледяную статую.
Кал похлопал Лео по плечу.
– Не дай себя убить, – сказал он, и это, наверное, стало самой длинной фразой за всю его жизнь. – В другой раз – хоккей. Пицца.
– Нам пора, ребят. – Джейсон уставился в темноту снаружи. Ему не терпелось покинуть холодный люкс, но что-то подсказывало, что им еще долго не видать даже такого гостеприимства. – Следующая остановка – Чикаго. Постараемся, чтобы нас не убили.
21
Лишь когда зарево от ночных огней Квебека осталось позади, Пайпер смогла с облегчением выдохнуть.
– Ты была невероятна, – сказал Джейсон.
Она должна бы обрадоваться похвале, но все мысли были о предстоящих неприятностях. «Злые существа просыпаются», – предупредил их Зет. Ей ли этого не знать. День зимнего солнцестояния приближался, и у Пайпер оставалось все меньше времени на принятие решения.
Она сказала Джейсону по-французски:
– Если бы ты знал правду обо мне, ты бы мной не восхищался.
– Что ты сказала? – спросил он.
– Я сказала, что я всего лишь поговорила с Бореем. В этом не было ничего особенного.
Она не оглядывалась, но знала, что он улыбается.
– Зря ты так, – возразил он. – Если бы не ты, Хиона добавила бы меня в свою коллекцию героических сосулек. Я тебе обязан.
«Это было легче всего», – подумала она. Пайпер ни за что бы не позволила этой ледяной ведьме оставить себе Джейсона. Но куда больше ее сейчас беспокоило то, что Борей изменил облик, и то, почему он их отпустил. Все это было как-то связано с прошлым Джейсона, его татуировкой на предплечье. Борей увидел в Джейсоне что-то римское, а римляне никогда не дружили с греками. Она все ждала объяснений, но Джейсон явно не хотел говорить на эту тему.
Прежде Пайпер просто отмахивалась от его сомнений насчет того, что ему не место в Лагере полукровок. Джейсон полубог – где же еще его место? Но теперь… а что, если он кто-то еще? Если он на самом деле враг? Эта мысль выводила ее из себя не меньше, чем Хиона.
Лео раздал им сэндвичи из своего рюкзака, а Джейсон и Пайпер поведали о случившемся в тронном зале. После продолжительного молчания Лео вздохнул:
– Мне все еще не верится. Хиона казалась такой милой.
– Поверь мне, дружище, – отозвался Джейсон. – Снег, конечно, красив, но вблизи он холодный и мерзкий. Мы найдем тебе на бал кого-нибудь лучше.
Пайпер улыбнулась, но Лео обрадованным не выглядел. Он почти ничего не сказал им о времени, проведенном во дворце, или почему бореады утверждали, что от него пахнет огнем. Пайпер подозревала, что он что-то скрывает, и, что бы это ни было, настроение Лео, похоже, передалось Фестусу, который беспрестанно ворчал и испускал пар в попытке согреться в холодном канадском небе. Дракон Счастливчик был несчастлив.
Они подкрепились на лету. Пайпер понятия не имела, когда Лео успел собрать им в дорогу еду, но он даже учел ее предпочтения. Сэндвич с сыром и авокадо оказался очень вкусным.
Никто не разговаривал. Что бы ни ждало их в Чикаго, все понимали: Борей отпустил гостей лишь потому, что считал их затею самоубийственной.
Взошла луна, на небосклоне зажглись звезды. Веки Пайпер отяжелели. Встреча с богом Северного Ветра и его детьми напугала ее куда сильнее, чем ей хотелось признавать. А теперь она поела, и адреналин быстро выгорал.
«Соберись, кексик! – заорал бы на нее тренер Хедж. – Хватит ныть!»
Пайпер думала о нем не переставая с того момента, как Борей упомянул, что он все еще жив. Ей никогда не нравился Хедж, но он прыгал по скалам, чтобы спасти Лео, и пожертвовал собой, защищая их на смотровой площадке. Только сейчас она поняла, что он не просто так принуждал ее к чему-то в школе, заставляя бежать быстрее или отжиматься больше. И даже отворачивался, давая ей шанс самой справиться с нападками вредных девчонок, не случайно. В своей раздражающей манере старый получеловек-полукозел старался помочь ей подготовиться к жизни полубога.
Дилан на смотровой площадке сказал, что тренера отправили в Дикую школу на пенсию, потому что он стал слишком старым, словно это своего рода наказание. Пайпер было любопытно, что Дилан имел в виду и было ли это как-то связано с неизменной ворчливостью тренера. Так или нет, но теперь, зная, что Хедж жив, Пайпер изо всех сил хотела его спасти.
«Не прыгай выше головы, – устыдила она себя. – У тебя есть проблемы посерьезнее. Это путешествие все равно обречено на печальный финал».
Она была предательницей, совсем как Силена Боргард. И рано или поздно ее друзья об этом узнают.
Пайпер подняла глаза к звездам и вспомнила, как когда-то давно они с папой ночевали под открытым небом перед домом дедушки Тома. Тот умер за много лет до этого, но папа не спешил продавать старый дом в Оклахоме, потому что там вырос.
Они приехали на несколько дней, чтобы прибраться и подготовить все к продаже, хотя Пайпер сомневалась, что кому-то захочется купить такую развалюху со ставнями вместо окон и двумя крошечными комнатами, пропахшими сигарами. В первую же ночь папа, не выдержав удушающей жары – никакого кондиционера, и это в середине августа! – предложил спать снаружи.
Под стрекот цикад в деревьях они расстелили спальные мешки и сели. Пайпер показывала созвездия, о которых успела прочесть: Геркулес, Лира, Стрелец.
Папа скрестил руки за головой. В своей старой футболке и джинсах он выглядел как самый обычный парень из оклахомской Талеквы, чероки, который мог ни разу в жизни не ступать за границу территории племени.
– Твой дедушка сказал бы, что эти греческие картинки не более чем бычья куча. Мне он говорил, что звезды – это создания со светящимся мехом, вроде волшебных ежиков. Когда-то давно группа охотников даже поймала парочку в лесу. Они не знали, что натворили, пока не наступила ночь и звездные существа не начали излучать свет. Их мех заискрил золотом, и чероки отпустили их назад на небо.
– Ты веришь в волшебных ежиков? – спросила Пайпер.
Папа засмеялся:
– Я думаю, что дедушка Том был тем еще фантазером, как, собственно, и греки. Но небо большое. Не удивлюсь, если на нем найдется место и Геркулесу, и ежикам.
Какое-то время они молчали, пока Пайпер наконец не набралась смелости задать вопрос, уже давно не дающий ей покоя:
– Пап, почему ты никогда не соглашаешься играть индейца?