– Гея, – сказала Пайпер. – Сама Земля. Это она наш враг. – Она надеялась, что Афродита возразит, но богиня не отрывала взгляда от вешалки со старыми доспехами.
– Тысячелетия она спала, но теперь медленно просыпается. Даже спящая, она могущественна, но стоит ей пробудиться – и мы все будем обречены. Вы должны победить титанов до того, как это произойдет, и снова усыпить Гею. Иначе нынешние беды станут лишь началом. Мертвые продолжат возрождаться. Чудовища будут возвращаться все быстрее. Гиганты осквернят место рождения богов. И тогда всей цивилизации придет конец.
– Но Гея? Мать-земля?
– Не стоит ее недооценивать, – предостерегла Афродита. – Она жестокое божество. Это она организовала смерть Урана. Она дала Кроносу серп и подтолкнула его к убийству собственного отца. Пока миром правили титаны, она беззаботно спала. Но затем к власти пришли боги, и Гея проснулась вне себя от ярости и породила новую расу, гигантов, чтобы они раз и навсегда уничтожили Олимп.
– И это происходит снова, – сказала Пайпер. – Восстание гигантов.
Афродита кивнула:
– Теперь ты знаешь. Что ты намерена делать?
– Я? – сжала кулаки Пайпер. – А что ты мне предлагаешь? Надеть симпатичное платье и уговорить Гею снова уснуть?
– Жаль, что не сработает, – отозвалась Афродита. – Нет, тебе придется найти свои собственные сильные стороны и сражаться за то, что любишь. Как мои любимцы Елена и Парис. Как мой сын Эней.
– Елена и Парис погибли, – напомнила Пайпер.
– А Эней стал героем, – не смутилась богиня. – Первым великим героем Рима. Результат зависит от тебя, Пайпер, но вот что я скажу: семь могущественных полубогов должны объединиться, чтобы победить гигантов, и без тебя это будет невозможно. Когда две стороны встретятся… ты станешь посредником. Ты определишь, будет это началом дружбы или кровавого сражения.
– Какие еще две стороны? – Внезапно у Пайпер все поплыло перед глазами.
– Тебе пора просыпаться, дитя мое, – улыбнулась богиня. – Я не всегда согласна с Герой, но она пошла на огромный риск, и я считаю, что это необходимо. Зевс слишком долго держал две стороны разобщенными. Лишь вместе у вас будет достаточно сил, чтобы спасти Олимп. А теперь просыпайся, и надеюсь, тебе понравится наряд, который я тебе подобрала.
– Какой наряд? – спросила Пайпер, но сон сменился темнотой.
40
Пайпер очнулась за столиком уличного кафе.
В первую секунду она решила, что все еще спит. Было ясное утро. Холодное, но не настолько, чтобы околеть, сидя снаружи. За соседними столиками общались за кофе велосипедисты, бизнесмены и студенты.
Воздух пах эвкалиптом. Мимо витрин симпатичных магазинчиков спешил людской поток. Вдоль дороги цвели каллистемоны и азалии, будто здесь и слыхом не слыхивали о зиме.
Другими словами, она была в Калифорнии.
Ее друзья сидели на стульях вокруг нее – все сладко дремали, сложив руки на груди. На всех была новая одежда. Пайпер опустила взгляд на свою – и ахнула:
– Мама!
Она не хотела так громко кричать. Джейсон вздрогнул, ударившись коленями о стол, и это всех разбудило.
– Что? – немедленно оживился Хедж. – С кем биться? Где?
– Мы падаем! – Лео схватился за стол. – Нет… не падаем. Где мы?
Джейсон заморгал, собираясь с мыслями. Его взгляд наткнулся на Пайпер, и он придушенно сглотнул:
– Что это на тебе?
Пайпер подозревала, что ее щеки пылают. На ней было то самое увиденное во сне бирюзовое платье, дополненное черными легинсами и кожаными ботинками. На запястье висел любимый серебряный браслет с шармами, хотя он остался дома в Лос-Анджелесе, и вдобавок на ней была купленная папой куртка для сноубординга, которая удивительно удачно дополняла образ. Она достала Катоптрис, и, судя по отражению в лезвии, над ее прической тоже поработали.
– Ничего особенного, это все моя… – Она осеклась, вспомнив наказ Афродиты не упоминать об их разговоре. – А, ерунда.
Лео улыбнулся:
– Афродита снова в ударе, хм? Ты теперь самая моднявая воительница в городе, королева красоты.
– Эй, Лео, – Джейсон пихнул его в руку. – Ты на себя-то давно в зеркало смотрел?
– Что?… О.
Их всех приодели. На Лео были штаны в тонкую полоску, черные кожаные туфли, белая рубашка без воротника, подтяжки, пояс для инструментов, солнцезащитные очки Ray-Ban и шляпа порк-пай[46].
– Боже, Лео. – Пайпер отчаянно старалась не засмеяться. – Кажется, мой папа был во всем этом на своей последней премьере, минус пояс для инструментов.
– Эй, отстань!
– А я думаю, неплохо выглядит, – заметил тренер Хедж. – Но до меня, конечно, далеко!
Сатир был воплощением пастельного кошмара. Афродита нарядила его в мешковатый костюм «зут»[47] ядреного канареечно-желтого цвета с двухцветными туфлями, скрывающими копыта. К ним шли широкополая шляпа такого же желтого оттенка, розовая рубашка, ярко-голубой галстук и синяя гвоздика на лацкане, которую Хедж понюхал и тут же сунул в рот.
– Ну, хотя бы меня твоя мама не заметила, – усмехнулся Джейсон.
Пайпер мысленно с ним не согласилась. При взгляде на него ее сердце начинало выстукивать чечетку. На Джейсоне были джинсы, чистая фиолетовая футболка вроде той, что он носил у Гранд-Каньона, и новые кроссовки, и он щеголял новой стрижкой. Глаза соревновались в голубизне с ясным небом над их головами. Мнение Афродиты на его счет было очевидным: этот в улучшениях не нуждается.
И Пайпер была целиком и полностью с ней согласна.
– Лучше скажите, как мы здесь оказались, – сменила она тему, скрывая неловкость.
– О, за это спасибо Мелли, – ответил довольный Хедж, жуя гвоздику. – По моим прикидкам, те ветры зашвырнули нас через полстраны. Нас бы расплющило при падении, но прощальный подарок Мелли – легкий бриз – смягчил удар.
– И из-за нас ее уволили. Блин, мы облажались, – вздохнул Лео.
– Не, с ней все будет нормально, – заверил Хедж. – И потом, она ничего не могла с собой поделать. У нимф ко мне слабость. Я отправлю ей сообщение, когда мы закончим с этим поиском, и мы вместе подумаем, как ей быть дальше. С этой аурой я не прочь остепениться и вырастить стадо козляток.
– Меня сейчас стошнит, – пробормотала Пайпер. – Кто-нибудь хочет кофе?
– Кофе! – Улыбка Хеджа была синеватой после цветка. – Люблю кофе!
– Э-эм… но… как же деньги? – неуверенно спросил Джейсон. – Где наши сумки?
Пайпер посмотрела вниз. Рюкзаки лежали у их ног, все оказалось на месте. Она сунула руку в карман куртки и нащупала две неожиданные вещи. Первой была пачка наличных. Второй – стеклянный пузырек с зельем, стирающим воспоминания. Его она оставила и достала деньги.
Лео присвистнул:
– На карманные расходы?! Пайпер, у тебя классная мама!
– Официантка! – позвал Хедж. – Шесть двойных эспрессо и что остальные попросят. Запишите на счет девушки.
На то, чтобы понять, где они находятся, много времени не потребовалось. На меню обнаружилась надпись: «Кафе „Яркость“, Уолнат-Крик, Калифорния». И, по словам официантки, было девять утра двадцать первого декабря, день зимнего солнцестояния. До обозначенного Энцеладом срока оставалось три часа.
Гадать, в какой стороне гора Дьябло, тоже не пришлось. Она возвышалась на горизонте, прямо в конце улицы, хотя и заметно проигрывала по высоте Скалистым горам, и ее не покрывал снег. Золотистые изгибы с серо-зелеными лесистыми мазками навевали спокойствие и умиротворенность, но Пайпер знала, что вблизи она наверняка окажется намного больше, как часто бывает с горами. Не только размеры – внешность Дьябло тоже была обманчива. Они вернулись в Калифорнию, на родину Пайпер, в штат ясного неба, теплой погоды, расслабленной жизни и сконов с шоколадной крошкой[48] к кофе. И всего в нескольких милях отсюда, где-то на той безмятежной горе, страшно могущественный и коварный гигант планирует отобедать ее отцом.
Лео достал что-то из кармана – старый рисунок, который дал ему Эол. Должно быть, Афродита посчитала это важным, раз волшебным образом перенесла листок в его новую одежду.
– Что это? – полюбопытствовала Пайпер.
Лео осторожно сложил рисунок и убрал обратно в карман:
– Ничего. Ты не оценишь мои детсадовские почеркушки.
– Это нечто намного большее, – возразил Джейсон. – Эол сказал, что это ключ к нашему успеху.
Лео помотал головой:
– Не сегодня. Он имел в виду… будущее.
– Откуда ты знаешь? – спросила Пайпер.
– Поверь мне. Так… каков наш план?
Тренер Хедж рыгнул. Он уже успел выпить три эспрессо и умять тарелку донатов вкупе с двумя салфетками и еще одним цветком из вазы на столе. Он бы и приборы съел, если бы Пайпер не шлепнула его по руке.
– Поднимемся на гору. Убьем всех, кроме папы Пайпер. Уйдем.
– Спасибо, генерал Эйзенхауэр[49], – буркнул Джейсон.
– Эй, я просто сказал как есть!
– Ребят, – вмешалась Пайпер, – вы должны кое-что знать.
Пришлось поломать голову, как рассказать о сне, не упомянув о маме, но она открыла им, кто их истинный враг: Гея.
– Гея? – потряс головой Лео. – В смысле Мать- Природа? Разве она не должна… не знаю… ходить с цветами в волосах и чтобы птички ей пели, а олени и зайцы за нее стирали?
– Лео, ты описываешь Белоснежку, – сказала Пайпер.
– Ладно, но…
– Слушайте, кексики. – Тренер вытер с козлиной бородки капли эспрессо. – Пайпер нам тут серьезную тему говорит. Гея – это вам не хиханьки да хаханьки. Не уверен, что даже мне удалось бы с ней справиться.
Лео присвистнул:
– Правда?!
Хедж кивнул:
– Эта земная дамочка… они со своим муженьком Небом были теми еще кадрами.
– Уран, – вставила Пайпер и невольно взглянула на голубое небо, гадая, есть ли у него глаза.