В динамиках зазвучали первые аккорды музыки. Я вслушалась. Это была песня «Будь рядом со мной». Одна из моих самых любимых. Я бросила взгляд на шкалу магнитолы, чтобы узнать, какая радиостанция ее передавала, и резко затормозила. На мониторе высветился указатель, что работала система воспроизведения компакт-дисков. Я нахмурилась. Сама я почти никогда не пользовалась в машине дисками. Либо слушала радио, либо подключала свой айпод. Да у меня вообще не было диска с этой песней. Я полюбила ее, поскольку на одной из виниловых пластинок Мэтта песню исполнял Бен Кинг, и мы слушали ее постоянно, когда Мэтт только переехал ко мне.
Я достала диск. Пустая болванка, на какие самостоятельно делают записи дома. Поперек незнакомым почерком вывели мое имя – Ханна.
Глава 16
Тем вечером я проигрывала эту мелодию, сидя на полу и прижавшись спиной к дивану. В самом начале нашей совместной жизни с Мэттом мы прослушали все пластинки из его коллекции. Садились вечером с бутылкой вина и разговаривали о своем прошлом, как и о надеждах на будущее. Я рассказывала, как провела день, Мэтт делился событиями у себя на работе, а потом он целовал меня, и мы опрокидывались на ковер, а музыка начинала звучать заново. Я так давно влюбилась в эту песню, что сейчас с силой зажмурилась, стараясь отогнать воспоминания о том, как мы слушали ее вместе с Мэттом.
У меня было только два ключа от машины. Один всегда висел на стене рядом с ключом от дома Мэтта. Второй находился при мне. Его и свой ключ от дома я держала на одном кольце. Вернувшись домой, я проверила запасной ключ от автомобиля. Он, как всегда, болтался на своем крючке. Ничто не изменилось. Загадка заключалась в том, каким образом CD заработал, как только я включила зажигание. По пути в ресторан я слушала по радио программу о Дэвиде Боуи и даже прибавила громкость, вспоминая школьные дискотеки, куда ходили мы с Кэти, где в программу обязательно входили «Герои», а юнцы буквально заходились от восторга. Именно эта песня закончилась, как только я припарковала машину.
И я никогда не видела, чтобы Мэтт занимался самостоятельной перепиской музыки на компакт-диски. Если он хотел, чтобы я послушала что-нибудь, то говорил мне название и имя исполнителя, а я скачивала песню из Интернета на айпод. Мне с трудом припоминалось теперь, когда он вообще в последний раз ездил вместе со мной. Выбираясь куда-либо вдвоем, мы обычно пользовались его автомобилем. Но суть заключалась даже не в этом. Я твердо знала, что когда вновь заводила мотор, магнитола автоматически включалась на той же радиоволне, на какую была настроена прежде. Помнила, что за те два года с тех пор, как у меня появилась эта машина, я ни разу не ставила диски вообще.
Кто же это сделал?
Работать мне становилось все труднее и труднее. Я по-прежнему плохо спала, часто проводила ночные часы, сидя в кухне за бутылкой вина, делая записи и стремясь понять, куда же мог уехать Мэтт.
Я сама не понимала, что со мной происходит. Я всегда была неуравновешенной, а теперь постоянно находилась в возбуждении. Возникало ощущение настороженности, ожидания чего-то плохого. Разумеется, я непрерывно думала о Мэтте. Иногда о том, что мне в нем особенно нравилось, а порой о том, как он злил меня и раздражал своими привычками. И уж, конечно, я отнюдь не возводила его на пьедестал святости. Вовсе нет. Больше всего меня нервировал факт, что я не знала, где он. И теперь мне казалось, будто подсказка к ответу на этот вопрос существует, но пока для меня недостижима. Нечто, совсем близкое от меня, чего я в упор не могла разглядеть. Стоило мне лишь ухватить за конец ниточки, как распутался бы весь загадочный клубок.
А потому я упрямо продолжала сидеть при свете одного лишь дисплея компьютера и перебирать свои краткие заметки, перемещая их по столику то так, то этак, в попытке обнаружить недостающее звено или, назовем это так, конец той самой ниточки.
Если возникала какая-то идея, я хваталась за компьютер и рыскала в поисковых системах, полностью сосредоточившись и не упуская ничего, что помогло бы напасть на след Мэтта.
И пока мой мозг активно трудился над сложной задачей, я почти избавлялась от последствий шока, вызванного его уходом. Поглощенная необычной проблемой, я даже забывала, что дело-то у меня глубоко и сугубо личное. Изучила материалы о частных детективах и методах, какими пользовались. Как же мне хотелось знать сейчас маленькие секреты, доступные совсем недавно на айподе и мобильном телефоне Мэтта, догадайся я всего лишь просмотреть их! Но на свою беду я деликатно в них не заглядывала, за исключением редких случаев.
На следующее утро я проснулась, потому что в комнату проникали ослепительно яркие лучи солнца. Я знала: если солнце поднялось уже так высоко, значит, я опаздывала. Я бросилась в ванную, поспешно оделась, но, несмотря на все старания выглядеть хорошо, понимала, что мне едва ли это удастся.
Люси теперь каждый день дожидалась моего появления с уже приготовленной чашкой чая. Еще недавно она радостно приветствовала меня, и ей откровенно нравилось проводить со мной время, обсуждая все, что нам предстояло сделать. Я давала ей советы, как лучше справляться с обязанностями, и посвящала в детали своей работы, чтобы она понимала то, чем я занимаюсь. Вечером мы ненадолго встречались снова и подводили итог сделанному каждой из нас за день. Джордж Салливан, мой первый начальник, так же вел себя со мной и в свое время помог мне освоиться и быстро добиться прогресса. А Люси была человеком амбициозным. Я это знала и даже ценила. Мне в ней виделось нечто от меня самой в ее возрасте. Но с недавних пор она, кажется, начала терять терпение в общении со мной.
У меня давно создалось впечатление, что у нее вызывает восхищение моя личность, мой характер. А потому она обсуждала со мной не только работу, но и часто советовалась, если возникали проблемы в личной жизни, обращалась за помощью в учебе, неизменно подмечала, как я одевалась, нередко интересуясь, где я купила ту или иную деталь своего гардероба. Но теперь Люси просто садилась передо мной и аккуратно записывала мои поручения, причем часто именно она напоминала мне о каком-то важном деле, а не я сама просила занести его в список. Порой я ловила на ее лице совершенно новое выражение, которое определила бы как смесь жалости с легким презрением. И хотя меня это возмущало, я понимала оправданность такого отношения к себе. В прошлом Люси никогда не позволила бы себе смотреть на меня подобным образом. У нее не было для этого причин.
Однажды утром, когда после ухода Мэтта миновало три недели, ко мне в кабинет зашел Сэм. Я не избегала его в эти дни, но у меня не оставалось времени встречаться с ним по заведенной привычке в обеденный перерыв. Я заметила, как Люси смотрит на нас сквозь стеклянную стену, когда он входил ко мне, и пришлось бросить на нее выразительный взгляд, заставив смутиться и вернуться за свой стол. Сэм закрыл за собой дверь, и я вдруг сообразила, что Люси, наверное, как многие в нашем офисе, подозревала нас с Сэмом в интимной связи. Она знала о Грейс, возлюбленной Сэма, поскольку видела ее на наших корпоративных вечеринках, и все знала о нас с Мэттом. О том, что он бросил меня, я не рассказывала никому, кроме Сэма. Люси считала и его, и меня аморальными людьми.
Я посмотрела на Сэма. Он был бледен и явно нервничал.
– Что случилось?
– У тебя есть свободная минута?
Я бросила взгляд на компьютер. Мне не терпелось продолжить свои поиски. Я только сейчас вспомнила, что еще не догадалась связаться с парикмахером Мэтта, Джонни, и спросить его, когда он в последний раз обслуживал своего постоянного клиента. Понимала, насколько ничтожна вероятность выяснить что-нибудь новое, но уже практически зашла в тупик, хотя по-прежнему даже предположить не могла, где находится Мэтт. Однажды мы случайно встретили Джонни в одном из ресторанов Ливерпуля, и я подумала, вдруг он где-то видел Мэтта в течение хотя бы последнего месяца.
– В чем дело? – Я слышала в своем голосе интонации нетерпения и недовольства, что мне помешали.
– Ты очень тревожишь меня.
– Не волнуйся напрасно, – быстро произнесла я. – Со мной все в порядке.
– Ханна, ты действительно очень тревожишь меня.
Мне пришлось оторвать взгляд от экрана.
– С чего бы это?
– Ты изменилась, – объяснил Сэм после легкой заминки. – С тех пор, как рассталась с Мэттом. Что происходит? Несмотря ни на какие обстоятельства, ты всегда умела…
– О чем ты? – резко спросила я, и он даже вздрогнул от моего неожиданно жесткого тона.
– Всегда умела оставаться профессионалом. Умнейшей из женщин. Но вот уже несколько недель я совершенно не узнаю тебя.
Я окинула его суровым взглядом, и Сэм замолчал.
– Лично я не заметила в себе никаких изменений, – усмехнулась я. – Естественно, что уход Мэтта расстроил меня, но я это уже пережила. Справилась со своими эмоциями. Но ты же понимаешь, что для полного возвращения к норме требуется еще немного времени.
– Да, – кивнул Сэм. – Конечно, понимаю. Но даже со стороны заметно, как ты выбита из колеи… Насколько все еще не в ладу с собой.
– Выбита из колеи? – прошипела я, не в силах больше притворяться равнодушной. – Интересно, что ты вкладываешь в это понятие? Выбита из колеи! Ты хотя бы понимаешь, через что мне приходится проходить?
Его щеки стали пунцовыми.
– Но ты же сама говоришь…
– Уходи! У меня нет времени на пустые разговоры.
Сэм повернулся и вышел из комнаты. Люси делала вид, что сосредоточенно работает, но я заметила: она смотрела в спину Сэму до тех пор, пока он не добрался до своего кабинета и не закрыл дверь.
Я снова склонилась над столом и придвинула ближе к себе клавиатуру. Ввела в строку поисковика слова: «Джонни, парикмахер, Ливерпуль». На дисплее отобразилось восемьсот тысяч ссылок. У меня вырвался стон.
Странно, что даже Сэм не мог понять, насколько трудно было искать пропавшего с лица земли Мэтта.