е. И Сэм обнаруживал ошибки, каких я не допустила бы прежде. Я сидела с ним рядом, и меня бросало то в жар, то в холод от смущения, а он отметал в сторону все мои извинения и благодарности, заявляя, что ошибку допустить может любой, но при этом выглядел озабоченным, избегая смотреть мне в лицо.
Программу обеспечения безопасности для своего ноутбука я купила в тот же вечер, когда Джеймс рассказал мне о ней, но попытки установить ее довели меня в буквальном смысле до слез. Наверное, стресс не позволял мне даже следовать указаниям простейшей инструкции. На следующий вечер приехала Кэти и помогла проверить действие системы, пока я расположилась со своим айпадом в саду. Я могла видеть все, что происходило в гостиной, хотя качество изображения отставляло желать лучшего. Я поставила ноутбук на край дивана, и из кресла на лужайке наблюдала, как Кэти вошла в комнату и села. При этом она не переставала смеяться и помахала рукой, хотя, разумеется, не видела меня. Я попыталась проделать ту же операцию с помощью телефона, но его дисплей был слишком маленьким для хорошего обзора. Теперь следовало брать с собой айпад, куда бы я ни направлялась. У меня даже разболелась голова при мысли, сколько неудобств это мне доставит. Например, я не могла пользоваться устройством во время пробежек.
Итак, камера работала нормально, но следствием этого стала развившаяся у меня паранойя. Я опасалась упустить что-то, происходившее в моем доме. Понятно, что пользоваться айпадами в офисе не разрешалось, и я работала, разделив экран компьютера на две части. В левой располагалась выполняемая мной работа, а в правой я могла видеть интерьер собственного жилища. К счастью, монитор стоял так, что никто из входивших в дверь кабинета не видел, чем я занимаюсь. Я знала, что обязательно должен сначала поступить звуковой сигнал, если в доме улавливались звуки или движение, но я не могла заставить себя полностью довериться программе. С моей точки зрения, она стоила слишком дешево, чтобы быть по-настоящему надежной. А потому твердо знать, что ко мне в дом никто не проник, я могла только при наличии изображения, присутствующего постоянно у меня на глазах.
Я стала допускать больше ошибок, в том числе и потому, что часто подолгу не отрывалась от правой части монитора. И в мыслях тоже царил хаос. Я лишилась способности мгновенно запоминать цифры, содержание электронных писем или докладов. И это при том, что я всегда гордилась умением отключиться от всего постороннего на время поиска решения задачи, вот только сейчас я этот талант полностью утратила. Как только я бралась за дело, мой взгляд помимо воли перемещался в сторону, чтобы еще раз проверить, нет ли каких изменений в доме. Это сильно утомляло. Возникало ощущение постоянной повышенной готовности к нежданным событиям, и мой пульс учащался, как только доносился малейший шум.
Программа предоставляла мне выбор. Она могла автоматически включаться на запись при любом звуке или движении. Или я должна была постоянно сама вести наблюдение. И я предпочитала непрерывное наблюдение. Мне важно было застать его сразу и видеть сам по себе момент проникновения, знать, что как раз сейчас Мэтт находится там. Не хотелось полагаться на срабатывание системы, которая всего лишь запишет, как он издаст какой-то непроизвольный звук. А если Мэтт его не издаст вообще? Если сумеет прокрасться мимо объектива камеры?
И, конечно же, я не могла следить за дисплеем во время поездок на работу и обратно. Значит, Мэтт мог войти в дом сразу после моего отъезда, а я бы не увидела этого. В пути приходилось делать частые остановки для проверки записи айпада в надежде засечь нужное мгновение. Я понимала, насколько неразумно веду себя. Перегибаю палку. Если бы Мэтт пробрался в дом, я бы ничего не смогла предпринять. Даже быстро вернувшись, я бы уже не застала его у себя. Стресс, вызванный необходимостью постоянно следить за монитором, и постоянное опасение что-то упустить даже во время краткой отлучки в туалет становились невыносимыми. Если приходилось уйти на десять минут, я уже не могла знать, случилось ли что-нибудь за это время. А при перемотке изображения и воспроизведении пропущенных десяти минут рисковала упустить нечто, происшедшее в реальном времени. И выхода из этого замкнутого круга не было.
В то утро я получила электронное письмо с напоминанием о встрече со своим начальником. Меня сжигал стыд. Прежде никто и не подумал бы отправлять мне подобное послание. И тот факт, что он сделал это, давал оценку моей работе в последнее время. Возникла отнюдь не мелкая проблема. Я могла прочитать что-то, запомнить это, но как только взгляд перемещался на изображение гостиной, все мгновенно забывала. Однако электронное письмо было составлено так, что забыть о нем было нельзя. Джордж писал, что на встрече будет присутствовать Алекс Хьюз. Тот самый старший партнер из руководства фирмы, который высоко оценил мою работу в разговоре, состоявшемся в Оксфорде пару месяцев назад.
Я мысленно вернулась к той беседе, когда он и Оливер Саттон заявили, что я добилась исключительных успехов, а потому оба надеялись на мое скорое назначение на пост директора отдела, и у меня сжалось сердце.
В дверях моего кабинета появился Сэм. Я жестом пригласила его войти и закрыть за собой дверь.
– Что происходит? – спросил он.
– На моей встрече с Джорджем ожидается присутствие Алекса Хьюза. – Мои глаза наполнились слезами. – Он будет очень зол на меня!
Сэм положил руку мне на плечо, но тут же раздался стук в дверь, и показалась Линда, секретарь Джорджа. Она на секунду задержалась при входе, словно пыталась оценить обстановку. Со стороны могло показаться, будто мы с Сэмом вели себя как любовники во время мимолетного свидания на работе. Причем между нами произошла ссора, поскольку в моих глазах стояли слезы, а он утешал меня, обняв за плечо. Я отстранилась от Сэма, но поздно.
– Алекс Хьюз заглянет на вашу встречу в двенадцать, Ханна, – произнесла Линда, игнорируя присутствие Сэма. – Постарайтесь не опаздывать, пожалуйста.
– Об этом не стоит беспокоиться, – сказала я.
Она кивнула и удалилась.
Глава 39
Когда я добралась до совещательной комнаты на верхнем этаже, начальство уже находилось там. Причем Алекс Хьюз встал при моем появлении.
– Здравствуйте, Ханна, – проговорил он, но в его голосе уже не ощущалось той теплоты, с которой он беседовал со мной в Оксфорде. Он стоял по другую сторону стола и явно не собирался выйти навстречу, чтобы пожать мне руку. – Как поживаете?
Я не знала, как ответить. Хотел ли Алекс Хьюз услышать правду? Я осторожно присела на край стула.
– Хорошо, спасибо. А как вы?
– Как никогда отлично, – произнес он, а потом посмотрел на лежавшие перед ним документы, и голос его прозвучал сурово: – Или, по крайней мере, так все обстояло, пока я не ознакомился вот с этим.
Я пыталась разглядеть, что за бумаги Алекс держит перед собой, но для меня они лежали перевернутыми, и его тень падала на них. Я покосилась на Джорджа, но он старался не смотреть мне в лицо. Стало ясно, что сегодня на его поддержку рассчитывать не следует. Алекс протянул мне один из листов. Я постаралась прочитать текст, но слова расплывались передо мной.
– Это список компаний, за проверку бухгалтерской отчетности которых к определенным срокам вы отвечали в последнем квартале, – пояснил он. – Три аналитические записки из восьми не были закончены вами вовремя.
Я начала оправдываться. Мне дали слишком жесткие сроки. Я была перегружена работой.
– Все ваши коллеги справились в точно такие же сроки, – заметил Алекс. – Еще полгода назад вы бы завершили подобные задания с месячным запасом.
Я покраснела, понимая, что он прав. Он снял очки и посмотрел на меня.
– Вы же знаете, Ханна, что это один из фундаментальных принципов нашей деятельности. Все три компании будут теперь оштрафованы, и штрафы придется взять на себя нам, если мы не хотим потерять важных клиентов. И я не удивлюсь, узнав, что они уже решили обратиться к услугам других фирм. Вы это тоже не можете не понимать. Думаю, этот принцип стал первым, что вы усвоили, приступив к работе у нас.
Джордж кивал головой в стремлении дистанцироваться от меня.
– Так оно и было, Алекс.
Но тот теперь уже резко обратился к нему:
– Я напомню на совещании совета директоров ваши слова о том, что, как вы считаете, Ханна не нуждается в постоянном наблюдении, как и о вашем недавнем продолжительном отпуске. Но прежде мы встретимся отдельно и обсудим вашу роль в случившемся. А с этого момента я хочу от вас неустанного наблюдения за сроками исполнения заданий всеми вашими сотрудниками. Я ясно выразился?
Джордж покраснел и снова кивнул.
– С какими компаниями произошла задержка? – спросила я.
– Сейчас взгляну. – Он просмотрел список. – С компанией «Джонстаун» – они до сих пор ничего от нас не получили. Боюсь, они станут первыми, кто откажется от сотрудничества с нами.
– Но я закончила это задание в тот день, когда вы уезжали в отпуск! – воскликнула я. – Отлично помню, как отправила отчет по электронной почте Люси для окончательной вычитки и отправки. Велела ей непременно переслать копию вам. У нее было достаточно времени, чтобы сделать это.
– Я разговаривал с ней сегодня, – сказал Джордж. – Она утверждает, что ничего не получала.
– Что?
– И вот еще. Компания «Пауэллс». Анализ оказался неполным, когда вы прислали им его.
– Я бы никогда не отправила незавершенный документ!
– А они утверждают, что он обрывается на восьмой странице.
– Нет, здесь какое-то недоразумение. Я полностью написала текст. И вообще, не в моих правилах отправлять работу, которая не доведена до конца. Я всегда все тщательно проверяю.
– На первой странице было написано «Версия I», – произнес Джордж. – Сколько всего версий вы подготовили?
У меня голова пошла кругом. Я действительно не помнила, отправила ли Люси окончательный вариант.
Джордж теперь тоже говорил со мной холодно и почти враждебно. Я знала: он наверняка уже проверил финальный вариант под номером четыре, но, в конечно счете, именно ему приходилось отвечать за то, что отправлена была неполная версия анализа.