– Значит… – Я уже не контролировала себя. – Значит, ты бросил меня ради нее?
– Нет, – покачал головой Мэтт. – Я бросил тебя, потому что ты постоянно причиняла мне боль. Да, порой я вызываю раздражение….
– Прекрати оправдываться! – перебила его Кэти. – Она не имела права избивать тебя, каким бы ни воспринимала!
Но ее фразу мы оба пропустили мимо ушей.
– Живя с тобой, я не мог быть самим собой, Ханна. По крайней мере, ближе к концу наших отношений. Постоянно сидел как на иголках. Я очень тебя любил, Ханна, но теперь все кончено. Я бы ушел от тебя в любом случае, но потом… Потом появилась Кэти.
– Мы собираемся пожениться, – вдруг заявила она.
Шум у меня в голове усилился, в ушах зазвенело. Я ничего не могла разглядеть вокруг себя. Посмотрела на Кэти, но увидела перед собой нечто размытое. Тряхнула головой, чтобы прийти в себя, но Кэти неверно истолковала мой жест.
– Да, мы поженимся, не сомневайся! – крикнула она.
Дымка у меня перед глазами рассеялась, я различала черты ее лица. Глаза злобно сверкали, а когда она вновь открыла свой лживый рот, я видела только превосходные белые зубы и нежный розовый язычок, проколотый серебряным гвоздиком. Она ведь заставила меня пойти с собой, когда после Рождества ей вздумалось сделать себе пирсинг. Попросила держать себя за руку. Теперь я знала, ради кого она пошла на это.
– Потом мы заведем ребенка! – Кэти бросила взгляд на мой живот. – Настоящего ребенка.
– Знаете что? – сказала я. – С меня довольно ваших откровений.
Я подскочила к ней. Во всем моем теле ощущалась поразительная легкость, будто я вообще ничего не весила. Причем я добралась до нее так быстро, что она успела лишь попятиться и оказаться на балконе. Мэтт маячил у меня за спиной, стараясь схватить меня за руки, но я оттолкнула его от себя.
Набрав в легкие побольше воздуха, я сжала пальцы в кулак и нанесла Кэти удар по лицу. Я слышала, как треснула кость ее скулы. Голова Кэти откинулась. Мэтт бросился к ней, но я даже не обратила на него внимания. Неожиданно Кэти выпрямилась и снова повернулась ко мне лицом, а ее рот открылся. Она всегда стремилась оставить последнее слово за собой. То же самое отец говорил про мою маму. Эта черта ее характера буквально сводила его с ума, и гнев, переполнявший его, вероятно, в такие минуты, захлестнул сейчас и меня. На мгновение я ощутила, что я – это он, и как бы смотрела на все его глазами. И по моим жилам сейчас текла не моя, а его горячая кровь.
Чтобы не дать ей больше произнести ни слова, я толкнула ее, и она всем телом ударилась о металлическое ограждение балкона. А потом со мной случилось нечто странное. Я не различала фигуры Мэтта, хотя знала, что он тоже теперь стоит на балконе рядом с Кэти. Он был каким-то мутным пятном. Я даже штор не могла видеть, хотя они хлестали меня по рукам.
Я четко видела только Кэти.
Сблизившись с ней настолько, что могла ощущать ее горячее сладковатое дыхание, я ухватила ее за плечи и швырнула на балконное ограждение. С багровым лицом и ртом, кривившимся, чтобы изрыгнуть новые оскорбления в мой адрес, она ухватилась за металлические перила, пытаясь удержать равновесие. Но внезапно они зашатались, и у меня от страха замерло сердце. А когда зрение снова прояснилось, я заметила, как опоры перил оторвались от бетонного пола балкона.
Кэти еще успела посмотреть на меня, как можно крепче вцепившись в металл. Я подумала, что она тянется ко мне за помощью, и протянула руку, чтобы ухватить ее. Но тянулась она к Мэтту. Ограда балкона повалилась назад, и рука Кэти лишь поймала воздух. Раздался ужасающий скрежет стали по бетону, когда перила оторвались, а я машинально отпрянула.
Мэтт бросился вперед, но опоздал.
– Кэти! – крикнул он. – Кэти!
Я видела выражение ужаса в ее глазах, когда она предприняла последнюю попытку удержаться на балконе, но затем у нее соскользнула с бетона нога, и она упала вниз.
Отчаянный вопль будто прорезал воздух, а потом раздался удар, от которого, как казалось, содрогнулось все здание. И наступила тишина.
О боже! Что я наделала?
Глава 57
Я попятилась с балкона в комнату, едва не опрокинувшись на диван. Глаза застилал туман, и я слышала только биение пульса в своих ушах. Поняв, что падаю, я вытянула руку и вцепилась в подлокотник кресла. Крепкая хватка помогла удержаться на ногах. Образ Кэти в момент падения мелькал перед моим мысленным взором, и я поспешила зажмуриться и избавиться от всех видений, кроме мельтешения звезд во мраке, окружившем меня.
Затем я открыла глаза и подняла голову. Мэтт молча смотрел на меня.
– Что же ты наделала? – наконец прошептал он. У него от ужаса расширились зрачки. – Ханна! Что, черт возьми, ты натворила?
– О чем ты? Она просто упала! Врезалась в ограждение балкона и сломала его!
Мэтт продолжал смотреть на меня, а потом бросился к двери.
– Нет! Не надо! – воскликнула я. – Мэтт, мне необходимо лишь…
Но я сама не знала, как закончить фразу. Он обернулся и крикнул:
– Держись от меня подальше!
Неожиданно нога зацепилась за ручку дорожной сумки Кэти, и он с грохотом рухнул на пол. Раздался треск кости, когда он виском угодил прямо в угол черного стеклянного стола, служившего подставкой под телевизор. Я хотела броситься к нему, но ноги отказались мне служить, и все, что мне удалось, это растянуться на полу рядом с ним. Ухватив его за плечи, я заорала:
– Мэтт! Мэтт!
Он даже не пошевелился. Я не знала, как правильно проверить наличие или отсутствие пульса. Мне никогда не приходилось делать это прежде. Я прикоснулась к его руке, но мои пальцы были скользкими от пота и дрожали так сильно, что я ничего не могла ими ощутить. Я дотронулась до его лица, до губ. Мэтт не двигался. Когда же попыталась развернуть его голову к себе, то увидела глубокую рану на виске и растекавшуюся по полу лужу крови.
О боже, он мертв!
Меня охватила паника, и я стала лихорадочно осматриваться по сторонам. Французские окна были распахнуты, шторы слегка колыхались на ветру. Даже отсюда я могла видеть, что ограждения балкона больше нет. Сумка Кэти валялась, словно обвив ручкой ногу Мэтта и как бы навсегда привязав его к себе.
Моя сумочка лежала на полу рядом с диваном. Я перекинула ее через плечо и стала рыться внутри, проверяя свои ключи. Нужно было срочно убираться отсюда. Но руки так дрожали, что я едва удержала в них связку ключей.
Выглянула в коридор. Там не было никого.
Тихо закрыв за собой дверь, я стала спускаться по лестнице с той стороны здания, рядом с которой оставила машину. Сердце с силой билось о грудную клетку, пот лил ручьем. У меня подскочило давление, все расплывалось перед глазами, но тем не менее я обращала внимание на любую мелочь. Знала, что поблизости никого нет. В коридорах была тишина, на лестницах – ни души.
Дверь на улицу открылась, и меня буквально ударило волной теплого вечернего воздуха. Я постаралась изобразить спокойную и даже замедленную походку, направившись к проулку, где находился мой автомобиль, но ноги плохо подчинялись мне, и со стороны меня могли бы принять за пьяную. Пальцы соскользнули с ручки дверцы машины. В голове шумело, когда я все-таки сумела пристегнуться ремнем безопасности.
Что мне теперь делать? Мой возлюбленный. Моя лучшая подруга. Да, они предали меня, но как я могла бросить их там? Я полезла в сумку. Необходимо вызвать «Скорую помощь». Но стоило мне набрать цифру 9, как до меня издалека донесся звук сирен, и я снова почти потеряла контроль над собой. Они ехали, чтобы арестовать меня!
Я завела мотор машины и выехала из проулка. Дважды выполнив повороты, оказалась на улице, тянувшейся параллельно фасаду здания, и остановилась в ее конце, глядя в ту сторону с вершины пологого холма. Небольшая группа людей уже собралась во дворе. Розовое платье Кэти разметалось по асфальту. Рядом с ней лежало сломанное ограждение балкона. Две женщины склонились над ней, встав на колени. Мужчина указывал на пустоту, зиявшую на балконе Мэтта, и я понимала, через несколько минут будет обнаружен и его труп.
Я все еще не могла сообразить, как поступить. Отправиться домой и вести себя так, словно меня никогда здесь и не было? Или подъехать к тем людям и сообщить, что Мэтт тоже мертв? В гибели Кэти никаких сомнений быть не могло. Любопытные уже отошли от тела, и лишь одна женщина осталась рядом. Две совсем молоденькие девушки плакали, обнявшись.
Я сходила с ума от страха.
В салоне была удушающая жара, и я опустила стекла в окнах, с трудом попадая пальцами по кнопкам. Звуки сирен раздавались теперь гораздо ближе, и от их завывания у меня снова сильно заколотилось сердце. Это заставило меня наконец принять решение. Я нажала на педаль акселератора и свернула вправо. Проехала какими-то узкими и неизвестными мне улицами, а через пару миль остановилась на берегу канала. Набережная оказалась пустынной. Я не видела на ней ни одной человеческой фигуры, ни единого автомобиля. Это было место, куда я прежде никогда бы не приехала, но, если честно, то в тот момент никто не представлял для меня большей опасности, чем я сама.
Сердце по-прежнему колотилось к груди так сильно, что я не могла сосредоточиться ни на чем. Посмотрелась в зеркальце заднего обзора и увидела свое лицо – бледное, с глубоко запавшими глазами. С выражением неописуемого ужаса на нем. Мысли хаотично метались, когда я в отчаянии принялась размышлять, как мне поступить дальше. Я пробыла там больше часа, стараясь дышать размеренно. Вдох – выдох. Все медленнее и медленнее. Теперь уже стремление представить лицо своей учительницы стало для меня непереносимым. Ведь я постоянно рассказывала ей о насилии, которое вершил над нами мой отец, и вот в кого превратилась сама.
Мне хотелось скорее попасть домой и лечь в постель. Я жалела о невозможности перенестись во вчерашний день или, что было бы еще лучше, на полгода назад. В любое время, кроме нынешнего.
А потом до меня дошло. Что бы ни произошло потом, оно становилось неизбежным, как бы предписанным свыше. И никакие мои поступки уже ничего не могли изменить. Моя жизнь изменилась, и это тоже было предначертано судьбой. Я потеряла двоих самых близких людей или которых считала самыми близкими. И ничто не могло мне их вернуть. Я завела мотор и медленно двинулась дальше. Вскоре заметила выезд на шоссе и влилась в плотный транспортный поток.