Он почувствовал, что у него на глаза наворачиваются слезы, заморгал, чтобы помешать им потечь, и только потом обернулся к Линде. Ему не хотелось показываться перед ней таким слабым.
– Ты скоро насмотришься? Если думаешь, что тут есть что красть, так ничего нет.
В ее тоне чувствовался такой призвук злости, какого он прежде не слышал. Гнев вспыхнул в нем, словно искра. Мысль обо всем, что могло бы быть, разжигала эту искру, и он крепко взял Линду за локоть.
– Что ты, черт возьми, несешь?! Думаешь, я смотрю, нельзя ли тут что-нибудь украсть? Ты просто рехнулась. Я жил здесь задолго до того, как сюда въехал твой братец, и, если бы не твой проклятый отец, мы бы по-прежнему владели Вестергорденом. Так что заткнись.
Изумленная преображением кроткого Юхана, Линда на секунду лишилась дара речи, но потом резко выдернула руку и злобно зашипела:
– Знаешь что – папа не виноват в том, что твой папаша играл и растратил все свои деньги. И что бы там папа ни сделал, твой папаша просто оказался жутким трусом и покончил с собой, и тут уж папа ни при чем. Он сам предпочел бросить вас, и нечего винить в этом папу.
От ярости у него перед глазами все пошло белыми пятнами. Он сжал кулаки. Линда выглядела такой худенькой и хрупкой, что он задумался, не переломить ли ее пополам, но заставил себя глубоко дышать, чтобы успокоиться.
– Я могу и хочу винить Габриэля во многом, – проговорил он странным хриплым голосом. – Твой отец разрушил наши жизни из зависти. Мама рассказывала, как было дело. Папу все очень любили, а Габриэля считали не иначе как сухим занудой, и ему было этого не снести. Но мама вчера ходила к нему и выдала ему пару слов. Жаль только, что еще не врезала, но ей, вероятно, было противно к нему прикасаться.
Линда язвительно захохотала.
– Когда-то он все-таки годился для того, чтобы к нему прикасаться. Меня тошнит при мысли о нем вместе с твоей мерзкой мамашей, но так было до тех пор, пока она не смекнула, что доить деньги из твоего отца легче, чем из моего. Тогда она переметнулась к нему. Ты ведь знаешь, как называют такую, как она? Шлюха!
Мелкие брызги слюны попадали в лицо Юхану, когда Линда, бывшая почти одного с ним роста, выпаливала эти слова.
Опасаясь, что не сдержится, Юхан медленно попятился к лестнице. Больше всего ему хотелось сомкнуть руки вокруг ее тонкой шеи и надавить, чтобы только заставить замолчать, но вместо этого он бросился бежать.
В растерянности от того, как вдруг все обернулось, и в ярости от того, что, оказалось, она вовсе не обладает над ним той властью, какой думала, Линда перегнулась через перила и злобно закричала ему вслед:
– Вали отсюда, проклятый лузер, ты все равно годился только для одного, и даже в этом был не слишком хорош!
В довершение она показала ему вслед средний палец, но его спина уже удалялась через входную дверь, и он этого не увидел.
Она медленно опустила палец и, со свойственной подросткам быстрой переменой настроения, уже пожалела о сказанном. Просто она чертовски обозлилась.
Когда пришел факс из Германии, Мартин как раз положил трубку после разговора с Патриком. Новость о том, что Йенни, судя по всему, подобрал какой-то водитель, ситуации не улучшила. Девочку мог подобрать кто угодно, им оставалось только полагаться на всевидящее око общественности. Журналисты звонили Мелльбергу как безумные, и при таком широком распространении, которое теперь явно должна была получить эта новость, Мартин надеялся, что им позвонит кто-нибудь видевший, как Йенни садилась в машину возле кемпинга. Хотелось верить, что им удастся выудить крупицы золота из множества звонков хулиганов, психически ненормальных и людей, воспользовавшихся случаем испортить жизнь своим недругам.
Факс принесла Анника. Он оказался кратким и содержательным. С трудом одолев эти несколько предложений, Мартин сумел вычитать, что в качестве ближайшего родственника Тани нашли ее бывшего мужа. Мартина удивило, что, несмотря на юный возраст, она уже разведена, но так было написано черным по белому. Немного посомневавшись и быстро посоветовавшись с Патриком по мобильному телефону, он набрал номер турбюро Фьельбаки и непроизвольно улыбнулся, когда услышал в трубке голос Пии.
– Здравствуйте, это Мартин Мулин. – Молчание в трубке слегка затянулось. – Из полиции Танумсхеде. – Его невероятно огорчило, что ему пришлось уточнять, кто он. Сам он смог бы назвать даже размер ее обуви, если бы это по какой-то необъяснимой причине вдруг потребовалось.
– Да, здравствуйте, извините. Я совершенно безнадежна с именами, но зато, слава богу, гораздо лучше запоминаю лица. Очень кстати для этой работы. – Она засмеялась. – Чем я могу вам помочь сегодня?
«С чего же начать?» – подумал Мартин, но, вспомнив о поводе своего звонка, сразу сосредоточился.
– Мне надо позвонить в Германию по важному делу, и я не решаюсь полагаться на свою тройку по немецкому. Не смогли бы вы принять участие в разговоре в качестве третей стороны и переводить?
– Безусловно, – сразу ответила она. – Мне надо только попросить коллегу покараулить в это время контору.
Он услышал, как она разговаривает с кем-то на заднем плане, а затем ее голос снова возник в трубке:
– Все в порядке. Как это будет происходить? Вы мне позвоните?
– Да, я подключу вас, так что просто ждите у телефона, и я вам через несколько минут перезвоню.
Ровно четыре минуты спустя у него на проводе оказались одновременно Пия и бывший муж Петер Шмидт. Мартин начал с осторожного выражения соболезнований и сожаления, что ему приходится звонить при таких печальных обстоятельствах. Немецкая полиция уже оповестила Петера о смерти бывшей жены, поэтому этой задачи он избежал, но звонить сразу после сообщения о смерти казалось все равно неприятным. Это была одна из самых трудных частей его профессии, но, слава богу, в своих полицейских буднях он сталкивался с ней нечасто.
– Что вы знали о Таниной поездке в Швецию?
Пия быстро перевела на немецкий, а потом ответ Петера на шведский.
– Ничего. Мы, к сожалению, расстались не друзьями, поэтому после развода почти не общались, но пока мы были женаты, она ни разу не упоминала о желании поехать в Швецию. Ей больше нравилось проводить отпуск на солнце, в Испании или Греции. Я думал, она считала Швецию слишком холодной страной.
«Холодной, – с иронией подумал Мартин, глядя в окно на поднимающиеся от асфальта испарения. – Да-да, и по улицам разгуливают белые медведи…»
– Значит, она никогда не упоминала о наличии у нее в Швеции какого-то дела или другой привязки? – продолжил он. – Ничего не говорила о местечке под названием Фьельбака?
Петер продолжал отвечать отрицательно, и Мартин не мог придумать, что бы еще спросить. Он по-прежнему не знал, на что намекала Таня своей попутчице, говоря о цели поездки. Как раз когда он уже собирался поблагодарить и закончить разговор, ему в голову пришел последний вопрос.
– Есть ли кто-нибудь еще, кого мы можем спросить? Немецкая полиция назвала нам вас в качестве единственного родственника, но может быть, есть какая-нибудь подруга?
– Вы могли бы связаться с ее отцом. Он живет в Австрии. Видимо, поэтому полиция не нашла его ни в каком реестре. Подождите, у меня есть его телефон.
Мартин услышал, как Петер куда-то пошел, и звуки от перемещения предметов. Вскоре он вернулся. Пия продолжила переводить и произнесла прочтенный им номер особенно четко.
– Я не уверен в том, что он тоже сумеет вам что-нибудь сообщить. Два года назад, сразу после нашего развода, они с Таней основательно поссорились. Она не хотела рассказывать из-за чего, но думаю, они давно не общаются. Впрочем, никогда не знаешь. Передайте ему от меня привет.
Разговор мало что дал, но Мартин поблагодарил за помощь и попросил разрешения перезвонить, если появятся еще вопросы. Пия трубку не повесила и опередила его, спросив, не хочет ли он сразу позвонить отцу Тани, тогда она смогла бы помочь с переводом.
Сигналы шли один за другим, но отзывались лишь пустотой. Похоже, дома никого не было. Однако слова бывшего мужа о ссоре между Таней и отцом пробудили у Мартина любопытство. Что могло послужить настолько серьезной причиной ссоры отца с дочерью, что они полностью порвали отношения? И имеется ли тут какая-то связь с Таниной поездкой в Швецию и ее интересом к исчезновению тех двух девушек?
Глубоко погрузившись в размышления, он чуть не забыл, что Пия по-прежнему на проводе, и поспешно поблагодарил ее за помощь. Они договорились о том, что она завтра опять поможет ему звонить отцу Тани.
Мартин долго раздумывал, глядя на фотографию Тани в морге. Что Таня искала во Фьельбаке и что она нашла?
Осторожно покачиваясь, Эрика пробиралась по понтонным мосткам. Видеть в такое время года пустые места среди лодочных причалов было очень странно. Обычно яхты стоят здесь в два или даже в три ряда. Но убийство Тани проредило их шеренги, заставив часть яхтсменов отправиться в другие гавани. Эрика искренне надеялась, что Патрику с коллегами удастся быстро раскрыть дело, иначе многих из тех, кто живет за счет выручки в летние месяцы, ждет суровая зима.
Анна и Густав решили, однако, пойти против течения и остаться во Фьельбаке еще на пару дней. Увидев их яхту, Эрика поняла, почему не смогла уговорить их пожить в доме вместе с ней и Патриком. Яхта была роскошной. Ослепительно-белая, с деревянными палубами, способная вместить еще минимум две семьи, она возвышалась в самом конце мостков.
Увидев приближающуюся Эрику, Анна радостно замахала ей и помогла спуститься на яхту. Когда Эрика уселась, она просто с трудом дышала, и сестра сразу же подала ей большой стакан холодной колы.
– Не правда ли, к концу начинаешь от этого сильно уставать?
Эрика закатила глаза.
– Не то слово. Наверное, природа старается таким способом заставить тебя с нетерпением ждать родов. Если бы еще не эта чертова жара. – Она обтерла салфеткой лоб, но тут же почувствовала, как выступают новые капли пота и текут по вискам.