Возмущенные крики детей, сопровождаемые раздраженными воплями Густава, вырвали ее из жалостливых мыслей о себе и заставили ее вернуться к действительности. Анна поплотнее запахнула куртку и осторожно пошла вдоль борта на корму. Успокоив ребят, она заставила себя улыбнуться Густаву. Даже если тебе выпал плохой расклад, нужно просто-напросто играть с теми картами, которые достались.
Как и много раз за последнее время, она бесцельно бродила по большому дому. Габриэль уехал в еще одну командировку, и она опять была одна. Свидание с Сольвейг оставило во рту отвратительное послевкусие, а безнадежность ситуации, как и много раз прежде, добивала ее. Ей никогда не освободиться! Грязный, извращенный мир Сольвейг прилип к ней, как дурной запах.
Она остановилась перед лестницей, ведущей на второй этаж левого флигеля. На этаж Эфраима. После его смерти Лайне там не была. Да и перед тем почти не бывала. Это всегда являлось прерогативой Якоба и в исключительных случаях Габриэля. Эфраим давал там мужчинам аудиенцию, подобно феодалу. Женщинам в его мире отводилась лишь роль теневых персонажей, которым следовало ублажать и обслуживать.
Она нетвердым шагом поднялась по лестнице. Остановилась перед дверью. Потом решительно открыла ее. Все выглядело так, как ей помнилось. В тихих комнатах по-прежнему витал запах маскулинности. Значит, это здесь ее сын провел в детстве так много часов. Как она ревновала! В сравнении с дедушкой Эфраимом они с Габриэлем оба сильно проигрывали. Для Якоба они были обычными скучными простыми смертными, в то время как Эфраим обладал почти божественным статусом. Когда он так скоропостижно скончался, первой реакцией Якоба стало изумление. Эфраим ведь не мог просто исчезнуть – сегодня еще был, а назавтра уже нет. Он казался неуязвимым, неколебимым фактом.
Она стыдилась этого, но, поняв, что Эфраим мертв, первым делом испытала облегчение. Впрочем, еще торжествующую радость от того, что даже он не властен над законами природы. Иногда она в этом сомневалась. Настолько он казался убежденным, что может манипулировать Богом тоже и воздействовать на него.
Его кресло стояло у окна с видом на лес. Как и Якоб, она не смогла устоять перед искушением сесть на его место. Когда она уселась, ей на мгновение почудилось, будто она чувствует в комнате его дух. Она задумчиво провела пальцами по линиям ткани.
Истории о способности Габриэля и Юханнеса исцелять влияли на Якоба. Лайне это не нравилось. Иногда он спускался отсюда с выражением лица, напоминавшим транс. Ее это всегда пугало. Она крепко обнимала сына, прижимала его лицо к своему телу, пока не чувствовала, что он расслабился. Когда она отпускала его, все опять было как всегда. До следующего раза.
Но теперь старик давно мертв и похоронен. Слава Богу.
– Неужели ты действительно веришь в свою теорию? Что Юханнес не умер?
– Не знаю, Мартин. Но в данный момент я готов хвататься за любую соломинку. Согласись, это немного странно, что полиции не дали посмотреть на Юханнеса на месте самоубийства.
– Да, конечно, но это подразумевает, что врач и владелец похоронного бюро оба были замешаны, – ответил Мартин.
– Это не так уж далеко от реальности, как может показаться. Не забудь, что Эфраим был очень состоятельным человеком. За деньги покупались и более крупные услуги. Не удивлюсь также, если они друг друга довольно хорошо знали. Значительные фигуры в обществе, наверняка активные члены разных объединений, клуба «Лайонс», общественных организаций и тому подобных.
– Но помочь бежать подозреваемому в убийстве?
– Не в убийстве, а в похищении. Насколько я понимаю, Эфраим к тому же обладал невероятной способностью уговаривать. Скажем, он убедил их в том, что Юханнес невиновен, а полиция собирается засадить его в тюрьму, и это единственная возможность его спасти.
– Но все равно. Неужели Юханнес вот так бросил бы семью на произвол судьбы? При двух маленьких сыновьях.
– Не забудь, как описывают личность Юханнеса. Игрок, человек, который всегда шел по пути наименьшего сопротивления, не принимал всерьез правила и обязательства. Если кто и мог бы спасать собственную шкуру за счет семьи, так это Юханнес. Вписывается идеально.
Мартин по-прежнему был настроен скептически.
– А где он в таком случае находился все эти годы?
Внимательно посмотрев в обе стороны, Патрик повернул налево, к Танумсхеде.
– Возможно, за границей, – ответил он. – С основательным запасом отцовских денег в кармане. – Он посмотрел на Мартина. – Ты, похоже, не совсем убежден в гениальности моей теории.
Мартин засмеялся.
– Да, это уж точно. Мне кажется, ты просто фантазируешь, но с другой стороны, в этом деле пока все происходит не особенно нормально, так что почему бы и нет?
Патрик посерьезнел.
– У меня все время перед глазами Йенни Мёллер в плену у кого-то, кто истязает ее нечеловеческим образом. Из-за нее я пытаюсь мыслить нетрадиционно. Мы не можем позволить себе действовать так же топорно, как обычно. У нас слишком мало времени. Необходимо обдумывать даже откровенно невероятное. Возможно, даже скорее всего, это просто безумная идея, но я пока не нашел никаких доказательств обратного, поэтому мой долг перед Йенни Мёллер проверить эту идею, пусть меня даже в результате объявят идиотом.
Мартин стал лучше понимать логику Патрика. Он даже склонен был признать, что, возможно, тот прав.
– Но как ты на таких зыбких основаниях добьешься эксгумации, да еще так быстро?
– Упорством, Мартин, упорством, – с суровым выражением лица объяснил Патрик.
Их прервал звонок мобильного телефона Патрика. Он ответил и разговаривал односложно, а Мартин напряженно смотрел на него, пытаясь вычислить, о чем идет речь. Буквально через минуту Патрик закончил разговор.
– Кто это был?
– Анника. Звонили из лаборатории по поводу пробы ДНК, которую мы взяли у Мортена Фриска.
– И? – Мартин затаил дыхание. Он искренне надеялся, что они с Патриком ошиблись и у них в изоляторе все-таки сидит убийца Тани.
– Результаты не совпали. Сперма, обнаруженная на Тане, принадлежит не Мортену Фриску.
Мартин понял, что сидел затаив дыхание, только когда воздух стал медленно выходить наружу в долгом выдохе.
– Черт! Впрочем, это едва ли стало для нас неожиданностью.
– Да, но надеяться-то можно было.
Они немного посидели в мрачном молчании. Потом Патрик издал глубокий вздох, словно набираясь сил перед задачей, которая по-прежнему возвышалась перед ними, как гора Эверест.
– Ну, тогда остается только в рекордное время организовать эксгумацию.
Патрик достал мобильный телефон и приступил к делу. Ему требовалось аргументировать более убедительно, чем когда-либо за годы работы в профессии. А он даже сам был не вполне убежден.
Настроение Эрики быстро приближалось к нулю. Не зная, чем себя занять, она бесцельно слонялась по дому. Из-за ссоры с Анной в затылке непрерывно ныло, как с похмелья, что еще ухудшало настроение. Кроме того, она немного страдала от жалости к себе. Конечно, в каком-то смысле она была довольна, что Патрик вышел на работу, но она не рассчитывала, что он будет настолько поглощен своим делом. Даже когда он бывал дома, она видела, что его мозг постоянно занят расследованием, и хотя она понимала всю серьезность того, что он делает, жалкий маленький голосок у нее внутри эгоистично хотел, чтобы Патрик уделял ей больше внимания.
Она позвонила Дану в надежде, что он дома и у него найдется время прийти к ней на кофе. Его старшая дочь ответила, что папа отправился кататься с Марией на лодке. Типично. Все где-то занимаются своими делами, а она сидит тут с торчащим животом и бездельничает.
Когда зазвонил телефон, она так рьяно набросилась на него, что чуть не свалила его со скамейки.
– Эрика Фальк слушает.
– Здравствуйте. Я хотел бы поговорить с Патриком Хедстрёмом.
– Он на работе. Я могу вам чем-нибудь помочь или дать вам номер его мобильного?
Мужчина на другом конце провода заколебался.
– Дело в том, что я получил этот номер от матери Патрика. Наши семьи знакомы уже давно, и когда я в последний раз говорил с Кристиной, она сказала, что мне стоит позвонить Патрику, если мы окажемся в этих краях. Поэтому сейчас, когда мы с женой приехали во Фьельбаку, я…
Эрике пришла в голову прекрасная идея. Она сразу увидела решение проблемы, чем заняться.
– Может, вы приедете к нам? Патрик вернется домой около пяти, и мы устроим ему сюрприз. А тем временем мы успеем познакомиться! Вы друзья детства, я правильно поняла?
– О, это было бы замечательно! Да, в детстве мы довольно много общались. Во взрослом возрасте видеться получалось не особенно часто, но иногда все-таки встречались. Время летит быстро. – Он засмеялся негромким кудахтающим смехом.
– Ну, тогда самое время это исправить. Когда вы можете приехать?
Он побормотал с кем-то на заднем плане и вскоре вернулся с ответом.
– У нас ничего особенного не запланировано, так что мы можем приехать прямо сейчас, если подходит.
– Отлично!
Эрика чувствовала, как при мысли о нарушении рутины к ней возвращается энтузиазм. Она быстро описала им дорогу и поспешила на кухню ставить кофе. Когда в дверь позвонили, она сообразила, что забыла спросить, как их зовут. Ну, ладно, придется с этого начать.
Тремя часами позже Эрика чуть не плакала. Она моргала глазами и призывала все возможные ресурсы, чтобы создать заинтересованный вид.
– Среди наиболее интересных аспектов моей работы слежение за потоком ПЗВ. Как я уже объяснял, сокращение расшифровывается как «подробные записи о вызове», то есть базы данных, содержащие информацию о том, как долго человек разговаривает, откуда звонит и тому подобное. Когда потом суммируешь ПЗВ, получаешь потрясающий источник информации о поведенческих особенностях наших клиентов…
Казалось, будто он говорил целую бесконечность, и конца этому видно не было! Йорген Бернтсон оказался таким занудой, что у нее к глазам подступали слезы, и жена ему не многим уступала. Не потому что разражалась такими же длинными и совершенно неинтересными лекциями, как супруг, а поскольку с момента прихода не произнесла ни единого слова, кроме собственного имени.