– Пожалуй, откроем крышку здесь. Если ты прав, и мы обнаружим, что гроб пуст, то все станет ясно, если же произойдет то, что мне представляется более вероятным, и в гробу окажется труп, то мы заберем его в Уддеваллу для идентификации. Ведь вам это в любом случае нужно? – Его свисающие, как у моржа, усы подпрыгивали, когда он вопросительно посмотрел на Патрика.
Патрик кивнул.
– Да, если в гробу кто-то лежит, я бы очень хотел получить стопроцентное подтверждение тому, что это Юханнес Хульт.
– Мы сможем это организовать. Я еще вчера запросил его зубную формулу, так что ответа тебе долго ждать не придется. Ведь дело срочное…
Рюд опустил взгляд. Он сам имел семнадцатилетнюю дочь, и ему не требовалось никаких железных доказательств необходимости спешить. Достаточно было на долю секунды представить себе страх, который наверняка испытывают родители Йенни Мёллер.
Они молча смотрели на то, как гроб вроде бы приближается к краям могилы. Наконец они увидели крышку, и у Патрика от напряжения зачесались руки. Скоро они узнают. Угловым зрением он заметил чуть поодаль какое-то движение и перевел взгляд туда. Вот черт! Через ворота возле пожарной станции мчалась Сольвейг. На полной скорости. Бежать она не могла, а двигалась, раскачиваясь, точно корабль, курсом на могилу, откуда гроб уже показался целиком.
– Чем вы, черт побери, занимаетесь, ублюдки чертовы?
Криминалисты из Уддеваллы, никогда прежде с Сольвейг не сталкивавшиеся, вздрогнули от ее грубостей. Патрик задним числом сообразил, что им следовало предвидеть это и организовать какое-нибудь оцепление. Он думал, что ранний час окажется достаточным для того, чтобы обойтись при вскрытии могилы без посторонних. Правда, Сольвейг, конечно, не «кто угодно». Он пошел ей навстречу.
– Сольвейг, вам бы не следовало здесь находиться.
Патрик легонько взял ее за руку. Она вырвалась и промчалась мимо него.
– Вы никак не отвяжетесь! Вы что, намерены не давать Юханнесу покоя даже в могиле? Готовы портить нам жизнь любой ценой!
Прежде чем кто-либо успел среагировать, Сольвейг оказалась у гроба и бросилась на него. Она выла, как итальянская плакальщица на похоронах, и колотила кулаками по крышке. Все стояли в оцепенении. Никто не знал, что делать. Тут Патрик увидел две фигуры, бежавшие с той же стороны, откуда появилась Сольвейг. Юхан и Роберт, лишь взглянув на них с ненавистью, кинулись к матери.
– Мама, не надо. Давай поедем домой.
Все по-прежнему стояли точно остолбеневшие. На кладбище слышались только вой Сольвейг и упрашивающие голоса сыновей.
– Она всю ночь не ложилась, – обернувшись, сказал Юхан. – Завелась с тех самых пор, как вы позвонили и сказали, что собираетесь сделать. Мы пытались помешать ей, но она улизнула. Мерзавцы, неужели этому не будет конца?!
Его слова звучали эхом слов матери. На мгновение они ощутили коллективный стыд за грязное дело, которым им пришлось заняться, именно пришлось. Они обязаны закончить начатое.
Турбьёрн Рюд кивнул Патрику, они подошли и помогли Юхану и Роберту поднять Сольвейг с гроба. Казалось, ее оставили последние силы, и она упала на грудь Роберту.
– Делайте, что вам надо, но только потом оставьте нас в покое, – не глядя им в глаза, проговорил Юхан.
Сыновья, поддерживая мать с двух сторон, повели ее к ведущей с кладбища калитке. Только когда они скрылись из виду, кто-то пошевелился. Произошедшее никто не комментировал.
Гроб стоял рядом с ямой, сохраняя свои тайны при себе.
– У вас было ощущение, что там кто-то лежит? – спросил Патрик у мужчин, поднимавших гроб.
– Невозможно сказать. Гроб тяжелый сам по себе. Иногда туда еще просачивается земля через какую-нибудь дырку. Единственный способ узнать, это открыть.
Оттягивать дольше было нельзя. Девушка-фотограф сделала все необходимые снимки. Надев перчатки, Рюд с коллегой приступили к делу.
Крышка гроба стала медленно открываться. Все затаили дыхание.
Анника позвонила ровно в восемь. На поиски в архиве у них была вся вторая половина дня, и к этому часу они что-нибудь уже должны были найти. Она оказалась права.
– Как вы точно рассчитали. Мы только что нашли папку со списком покупателей FZ-302. Новости у меня, правда, к сожалению, неважные. Или, впрочем, возможно, как раз хорошие. У нас в ближайших окрестностях был только один покупатель. Рольф Перссон – кстати, он по-прежнему является нашим покупателем, но, естественно, уже не этого товара. Вот его адрес.
Анника записала полученные сведения на листок. Она испытывала некоторое разочарование оттого, что имен не больше. Проверять одного-единственного покупателя казалось как-то маловато, хотя, возможно, начальник отдела продаж был прав – пожалуй, это хорошая новость. Все-таки им как раз и требовалось одно имя.
Прямо на офисном кресле она подкатилась к двери, высунула голову в коридор и крикнула:
– Йоста?
Ответа не последовало. Она крикнула снова, на этот раз громче, и была вознаграждена тем, что голова Йосты так же, как ее собственная, высунулась в коридор.
– У меня есть для тебя задание. Мы получили имя местного фермера, который пользовался удобрением, которое обнаружили на девушках.
– Не следует ли нам сперва спросить Патрика?
Йоста сопротивлялся. Он все еще до конца не проснулся и первые пятнадцать минут за письменным столом провел, зевая и протирая глаза.
– Патрик, Мелльберг и Мартин поехали на эксгумацию. Их отрывать нельзя. Ты знаешь, почему дело не терпит отлагательств. На этот раз мы не можем следовать инструкциям, Йоста.
Даже в обычных случаях, когда Анника показывала себя с этой стороны, противостоять было трудно, а сейчас Йоста склонялся к тому, чтобы признать, что у нее имеются особо веские причины размахивать рукой. Он вздохнул.
– Только поезжай не один. Не забывай, что мы ищем не обычного грязного самогонщика. Возьми с собой Эрнста. – Потом она забормотала тихо, чтобы Йоста не услышал. – Хоть для чего-то этого чертова говнюка ведь можно использовать. – Затем она снова повысила голос: – И заодно хорошенько осмотрите его владения. Если заметите что-нибудь, что вызовет у вас малейшее подозрение, не подавайте вида, возвращайтесь сюда и сообщите Патрику, чтобы он решал, как вам поступить.
– Надо же, Анника, я и не знал, что тебя произвели из секретарей в начальники полиции. Это произошло за время отпуска? – мрачно произнес Йоста. Однако сказать это достаточно громко для того, чтобы Анника смогла услышать, он не решился. Это было бы смелостью, граничащей с глупостью.
Сидя у себя в приемной со сдвинутыми, как всегда, на кончик носа офисными очками, Анника улыбалась. Она точно знала, какие бунтарские мысли крутятся в голове у Флюгаре, но ее это особо не волновало. Она уже давно перестала считаться с его мнением. Главное, чтобы он сейчас сделал все как положено, а не накосячил с этим заданием. Они с Эрнстом составляют опасную комбинацию. Но в данном случае ей приходилось следовать совету Кайсы Варг[16]: «Используйте то, что имеется в наличии».
Эрнст не обрадовался тому, что его выдергивают из постели. Зная, что начальник находится в другом месте, он рассчитывал, что спокойно может еще немного поваляться, прежде чем его присутствие потребуется в отделении, а пронзительный звонок определенно нарушал его планы.
– Что это, черт возьми, такое?
За дверью, не отрывая пальца от звонка, стоял Йоста.
– Нам дали работу.
– Неужели она не может часок подождать? – недовольно спросил Эрнст.
– Нет, нам надо ехать допрашивать фермера, который покупал удобрение, обнаруженное криминалистами на трупах.
– Это приказал чертов Хедстрём? И сказал, чтобы я тоже ехал? Я думал, что отстранен от его проклятого расследования.
Йоста стал взвешивать, солгать или сказать как есть. Решил остановиться на последнем.
– Нет, Хедстрём во Фьельбаке, вместе с Мелльбергом и Мулином. Нас попросила Анника.
– Анника? – Эрнст захохотал. – С каких это пор мы с тобой принимаем приказы от какой-то долбаной секретарши? Нет уж, тогда я лучше пойду еще немного вздремну.
По-прежнему смеясь, он начал закрывать перед носом у Йосты дверь. Однако ему помешала нога, вставленная между дверью и дверным косяком.
– Знаешь, я считаю, нам нужно поехать и проверить это. – Йоста замолчал, а потом привел единственный аргумент, к которому знал, что Эрнст прислушается. – Представь себе физиономию Хедстрёма, если дело раскроем мы. Кто знает, может, этот мерзавец держит девочку у себя на хуторе. Разве не красиво будет явиться с таким сообщением к Мелльбергу?
Просиявшее лицо Эрнста Лундгрена подтверждало, что аргумент попал в точку. Эрнст уже прямо слышал хвалебные слова начальника.
– Подожди, я только оденусь. Встретимся у машины.
Десятью минутами позже они уже ехали в направлении Фьельбаки. Хутор Рольфа Перссона располагался прямо к югу от владений семейства Хульт, и Йосту не могло не заинтересовать, случайность ли это. Заехав один раз не туда, они под конец нашли дорогу и припарковались в нужном дворе. Никаких признаков жизни видно не было. Они вышли из машины и, оглядываясь по сторонам, направились к жилому дому.
Хутор выглядел так же, как все окрестные хутора. В нескольких метрах от белого с синей обшивкой вокруг окон дома находился хлев с красными деревянными стенами. Несмотря на многочисленные статьи в прессе о том, что пособия ЕС сыплются на шведских фермеров как манна небесная, Йоста знал, что реальность выглядит более мрачно, и на хуторе лежал несомненный отпечаток обветшания. Было видно, что владельцы прилагают все усилия для поддержания хутора, но краска на доме и хлеве начала отслаиваться, и всюду присутствовало смутное ощущение безнадежности. Они поднялись на террасу, где искусная резьба показывала, что дом строился до того, как нынешние времена превратили скорость и эффективность в священные понятия.