ннесу родственником, не кажется ли это тебе довольно странным совпадением?
Цвет лица Якоба менялся. Якоб то бледнел, то густо краснел, и Патрик видел, как у него сжимаются челюсти.
– То свидетельство является пустой болтовней, и вам это известно. Юхан просто хотел досадить мне, потому что ненавидит нашу семью. Что же касается образцов крови, ДНК и всего прочего, то можете брать какие угодно образцы, но вам придется, ч… просить у меня прощения, когда получите ответы!
– В таком случае я обещаю попросить прощения лично, – спокойно ответил Патрик, – а до тех пор я намерен настаивать на получении ответов на интересующие нас вопросы.
Он мечтал о том, чтобы Мартин со своей группой успел закончить обыск до окончания допроса Якоба, но время шло, и им приходилось работать с тем, что у них есть. Больше всего ему хотелось получить ответ на вопрос, показал ли анализ земли из Вестергордена следы удобрения FZ-302. О возможных физических следах Тани или Йенни, он надеялся, что Мартин скоро сообщит, но анализы почвы на месте не сделать, и они требуют времени. Вместе с тем, он скептически относился к тому, что в усадьбе что-нибудь удастся найти. Разве можно спрятать и убить кого-нибудь так, чтобы Марита или дети ничего не заметили? Спонтанно он чувствовал, что Якоб подходит на роль главного подозреваемого, но именно этот фактор его смущал. Как спрятать человека в усадьбе, где живешь, чтобы семья ничего не заподозрила?
– Я очень надеюсь, что вы не перевернете у нас дома все вверх дном, – словно прочитав его мысли, сказал Якоб. – Марита сойдет с ума, если придет домой, а там сплошной беспорядок.
– Думаю, ребята действуют осторожно, – ответил Йоста.
Патрик посмотрел на телефон. Только бы Мартин скоро позвонил.
Юхан ушел в тишину сарая. Реакция Сольвейг сперва на вскрытие могилы, потом на тесты крови вызывала у него неприязнь. Он не выносил такого количества эмоций, и ему требовалось посидеть в одиночестве и обдумать все произошедшее. Цементный пол, на котором он сидел, был жестким, но приятно прохладным. Юхан обхватил ноги руками и прижался щекой к колену. Сейчас он тосковал по Линде больше, чем когда-либо, но тоска по-прежнему смешивалась с гневом. Возможно, ничего не изменится. По крайней мере, он утратил часть наивности и вернул обратно контроль, который никогда не следовало выпускать. Но она действовала на его душу, как яд. Ее упругое молодое тело заставляло его становиться бубнящим идиотом. Он проклинал себя за то, что позволил какой-то телке заползти к нему в душу.
Он знал, что он мечтатель. Поэтому он и позволил себе так запасть на Линду. Несмотря на то что она слишком молода, слишком самоуверенна, слишком эгоистична. Он сознавал, что она ни за что не останется во Фьельбаке и что у них нет даже намека на совместное будущее. Но жившему в нем мечтателю все равно было трудно с этим смириться. Теперь он поумнел.
Юхан пообещал себе, что исправится. Постарается стать больше похожим на Роберта, крутым, жестким, непобедимым. Роберт всегда выходит сухим из воды. Ничто его, похоже, не берет. Он завидовал ему.
Услышав позади себя какой-то звук, Юхан обернулся, уверенный, что пришел Роберт. Его так схватили за горло, что у него перехватило дыхание.
– Не двигайся, а то я сверну тебе шею.
Юхан смутно узнавал голос, но точно определить не мог. Когда хватка на горле ослабла, его с силой швырнули об стену. У него вышибло воздух из груди.
– Что ты, черт подери, делаешь? – Юхан попытался обернуться, но кто-то крепко держал его, прижимая лицом к холодной бетонной стене.
– Заткнись. – Голос звучал непримиримо. Юхан подумал было позвать на помощь, но решил, что в доме его все равно не услышат.
– Какого черта тебе надо? – С крепко прижатой к стене половиной лица выговаривать слова было трудно.
– Что мне надо? Сейчас узнаешь.
Когда напавший выдвинул свое требование, Юхан поначалу ничего не понял. Но когда его развернули и он оказался лицом к лицу с атаковавшим его человеком, все встало на свои места. Но в нем проснулось упрямство.
– Да пошел ты, – пробормотал Юхан. Рот у него медленно наполнялся какой-то жидкостью, видимо кровью. Мысли начали путаться, но он не отступал.
– Ты сделаешь, как я говорю.
– Нет, – пробормотал Юхан.
Потом удары посыпались градом. Кулаки ритмично били по нему, пока не наступила кромешная темнота.
Дом великолепен – Мартин не мог не отметить этого, когда они приступили к вторжению в частную жизнь Якоба и его семьи. Все внутри дома выдержано в мягких тонах, комнаты излучают тепло и спокойствие, а белые льняные скатерти и легкие колышущиеся занавески придают им деревенский оттенок. Такой дом ему хотелось бы иметь самому. А им теперь предстояло нарушить это спокойствие. Они методично, шаг за шагом, обследовали дом. Никто ничего не говорил, все работали молча. Мартин сосредоточился на гостиной. Раздражало то, что они не знают, что ищут. Даже если бы они нашли какой-нибудь след девушек, Мартин не был уверен, что они его опознают.
Впервые с тех пор, как он усиленно ратовал за то, что Якоб и есть тот, кого они ищут, он начал сомневаться. Невозможно было себе представить, чтобы человек, живущий вот так и окруженный таким спокойствием, смог бы лишить кого-то жизни.
– Как у вас там дела? – прокричал он полицейским, работавшим на втором этаже.
– Пока ничего! – крикнул кто-то из них в ответ. Мартин вздохнул и продолжил открывать ящики комода и переворачивать отдельно стоящие предметы.
– Я пойду на улицу и начну проверять амбар, – сказал он полицейскому из Уддеваллы, принимавшему участие в поисках на первом этаже.
В амбаре его обдало милосердной прохладой. Он понимал, почему Линда и Юхан избрали местом свиданий амбар. Запах сена щекотал ноздри, навевая воспоминания о лете в детстве. Он поднялся по стремянке на чердак и посмотрел на улицу через щели между досками. Да, отсюда открывается хороший вид на Вестергорден, в точности как сказал Юхан. С такого расстояния узнать кого-либо можно без проблем.
Мартин спустился обратно. Не считая кое-каких старых, ржавеющих сельскохозяйственных орудий, амбар был пуст. Едва ли они здесь что-нибудь найдут, но все равно нужно, чтобы посмотрели еще несколько человек. Мартин вышел из амбара и огляделся. Помимо усадьбы и амбара, оставалось обыскать только маленький садовый сарай и игровой домик, но он не питал надежды что-нибудь там найти. Оба сооружения слишком малы для того, чтобы вместить человека, но на всякий случай они их, конечно, тоже проверят.
Солнце припекало ему макушку, и на лбу стали выступать капли пота. Он пошел обратно к жилому дому, чтобы снова помогать там в поисках, но утренний энтузиазм начал угасать. Сердце упало. Где-то же Йенни Мёллер находится. Но не здесь.
Патрик тоже начал приходить в уныние. После двух часов допроса они по-прежнему никуда не продвинулись с Якобом. Тот, похоже, действительно пребывал в шоке от новости об убийстве Юханнеса и упорно отказывался говорить что-либо, кроме того что они преследуют его семью и что он невиновен. Патрик раз за разом ловил себя на том, что смотрит на мобильный телефон, который издевательски молча лежал перед ним на столе. Ему отчаянно требовались хорошие новости. Он знал, что результаты анализов крови они смогут получить самое раннее завтра с утра, поэтому надежду он возлагал на Мартина с командой, которые обыскивали Вестергорден. Но телефон молчал. Только в начале пятого Мартин позвонил и подавленно доложил, что они ничего не нашли и собираются бросить искать. Патрик помахал рукой Йосте, чтобы тот вышел из допросной.
– Звонил Мартин. Они ничего не нашли.
Надежда погасла в глазах Йосты.
– Ничего?
– Нет, ни черта. Так что, похоже, у нас нет выбора: придется его отпускать. Проклятье! – Патрик ударил рукой по стене, но быстро снова собрался. – Ну ничего, это только временно. Я ожидаю завтра получить отчет об анализах крови, и тогда нам, возможно, удастся забрать его окончательно.
– Да, но подумай о том, что он может до этого натворить. Он же теперь знает, что у нас на него есть, и, если мы его выпустим, может прямиком пойти и убить девушку.
– Да, но что нам, по-твоему, черт возьми, надо делать? – Раздражение перешло у Патрика в гнев, но он сообразил, что набрасываться на Йосту несправедливо, и сразу попросил прощения.
– Прежде чем его отпустить, я все-таки предприму последнюю попытку узнать что-нибудь о результатах анализов. Может, они уже успели получить какие-нибудь данные, которые смогут нам пригодиться. Им известно, почему дело не терпит отлагательств, и оно идет вне очереди.
Патрик пошел к себе в кабинет и набрал на стационарном телефоне номер судебно-медицинской лаборатории. К этому времени он уже знал его наизусть. За окном в лучах летнего солнца, как всегда, шумел транспорт, и Патрик на мгновение позавидовал ничего не знающим отпускникам, которые проезжали мимо в забитых до отказа машинах. Ему хотелось бы пребывать в таком же неведении.
– Привет, Педерсен, это Патрик Хедстрём. Я просто хотел, перед тем как отпускать нашего подозреваемого, узнать, не обнаружили ли вы чего-нибудь.
– Разве я не говорил, что мы закончим только завтра к утру? А для этого, чтоб ты знал, нам предстоит сегодня вечером изрядно поработать сверхурочно. – Голос Педерсена звучал нервно и возмущенно.
– Да, я знаю, но мне все-таки хотелось узнать, нет ли уже чего-нибудь.
Долгое молчание свидетельствовало о том, что Педерсен ведет какую-то внутреннюю борьбу, и Патрик выпрямился на стуле.
– Вы что-то уже получили, ведь так?
– Только предварительно. Прежде чем выдавать результаты, необходимо их проверить и перепроверить, иначе это может иметь катастрофические последствия. Кроме того, анализы нужно сделать заново в Государственной криминологической лаборатории, у нас ведь не такое изысканное оборудование, как у них…
– Да, да, – перебил Патрик, – я это знаю, но на карту поставлена жизнь семнадцатилетней девушки, так что, если бывают случаи, когда тебе надо немного отступать от правил, то сейчас именно такой. – Он стал ждать, затаив дыхание.