Рванули на Венеру, оттуда пробежались по старым базам на спутниках Урана и Сатурна, окончательно заморочив головы подругам. Несколько минут отдыхали на поверхности Европы, спутника Юпитера, буквально высунув языки, молча разглядывая удивительный «трубопроводный» ландшафт планетки, некогда являвшейся родиной дельфиногов, разумных существ, представлявших с виду помесь земных дельфинов и осьминогов. Но и здесь людей достали киллеры фундатора, а так как без оружия, – «универсал» Панова-первого не давал никаких преимуществ, – отбиться от упырей не представлялось возможным, побежали дальше.
Стас уже в «падении» вспомнил о Метаконе и «повернул».
Вышли они на плоской вершине одной из столбовидных скал, цепочка которых уходила в неведомые дали неведомых измерений, к владениям Метакона, если верить словам Ста-Пана.
– Ну, и что ты предлагаешь? – угрюмо осведомился Панов-первый, когда они налюбовались туманным морем, в котором утопали скалы, и слегка расслабились.
– Нам сюда. – Стас ткнул пальцем в сияющую золотом цепочку скал, уходящую в бесконечность, в то время как другой конец цепочки угасал в багровой мгле.
– Это краевая зона Метакона.
– Я знаю. – Стас только что получил подсказку эйконала и с удивлением прислушался к себе: подсказка пришла без всякого напряжения, будто дремавшая в глубинах подсознания информация обрела волю и сама пришла в движение. – Если мы дойдём, сможем выйти на матричный коммандер.
– Ты хочешь сказать – на Знания Бездн?
– Это и есть матричный коммандер. Получив доступ, мы сможем изменить вектор Цели Изменения, откорректировать ситуацию в Регулюме, восстановить прошлое. Не понадобится даже сбрасывать Фобос на Марс, уничтожать хроноген.
– Кто тебе такое сказал?
– Ты.
– Бред!
– Ну, или твоё «продолжение» в лице комбы Ста-Пана. Не суть важно. Главное, что это правда. Нам нужно пройти по этой дороге.
Панов-первый поймал взгляд Дарьи, державшей его за руку, повторил уже менее уверенно:
– Бред…
– Может быть, так и надо поступить? – тихо проговорила девушка. – Оставьте нас здесь и идите.
– Спасибо за предложение, – усмехнулся он. – Если и следовало вас где-то оставлять, то не здесь.
– Ты жалеешь, что я… что мы с вами?
Панов-первый поморщился, хотел ответить резко, но вдруг притянул Дарью-вторую к себе, обнял.
– Прости, я ищу выход… и не нахожу.
Стас перехватил взгляд Дарьи-первой, обхватил её за плечи.
– И ты меня прости.
– Я ни о чём не жалею, – слабо улыбнулась она. – Пусть будет то, что будет. Даже если вы нас оставите.
– Никогда! – сказал он с возмущением.
Внезапно что-то изменилось вокруг. Холодным ветром – в безветрии и при отсутствии воздуха над скалами – это назвать было нельзя, скорее – «ветром опасности», который был доступен абсолютникам на тонком полевом уровне. И оба почувствовали этот «ветер».
Вдали, на одной из скал, в полукилометре от застывших землян, вспыхнул язычок пламени, превратился в крылатого страшноголового дракона.
Стас и Панов-первый узнали зверя.
– ИЗАР!
– Инспектор Метакона!
– Это его ты хочешь пройти?
Стас выругался про себя. Дракон перекрыл им дорогу в том направлении, в котором они намеревались двигаться. А удастся ли им победить чудовищную тварь, представлявшую собой целевую антивирусную программу Метакона, он не знал.
– Надо уходить…
– Куда теперь, супермен? Мы уже убедились: нас везде стерегут.
– Есть идея…
Дракон сделал прыжок и перелетел на другую скалу, ближе к людям.
– Давай свою идею, только покороче. Эта зверюга жаждет познакомиться с нами.
– Мы с Дашей пытались пробиться в будущее.
– И что?
– Нам не удалось. В две тысячи пятидесятом нас остановила мембрана Предела.
– Могли бы и не пытаться, – насмешливо скривил губы Панов-первый. – Ещё никому из моих знакомых не удавалось пройти этот барьер. Возможно, он олицетворяет собой границу сноса, за которой Регулюма уже нет. Метакон стёр его.
Дракон перепрыгнул на другую скалу.
– Можно попытаться ещё раз.
– Зачем? Только потеряем время.
Дарья-первая умоляюще сжала кулачки.
– Давайте рискнём! Что вам стоит?
Панов-первый посмотрел на неё, перевёл взгляд на Дарью-вторую. Та сжала его локоть, проговорила низким голосом:
– Идём все вместе. Ведь мы ничего не теряем.
Двойник заколебался.
Дракон снова прыгнул.
– Хорошо, поехали, – уступил Панов-первый. – Но лучше сразу подумать о другом маршруте, если нас завернут.
Беглецы сдвинулись теснее.
Дракон взлетел в беззвёздное небо этого странного мира, но люди уже исчезли с вершины скалы, и зверь только лязгнул зубами страшной пасти, опускаясь на то место, где они стояли. Затем очертания его фигуры поплыли, исказились, он распался на струи тумана, удивительно напоминавшие человеческие фигуры, и пропал.
Глава 31ПРОПУСК В БУДУЩЕЕ
Человеческий язык беден по сравнению с теми запасами информации, которые хранит космос, и не в состоянии описать возможные формы материи. Он не способен описать даже человеческие эмоции и ощущения. Пример – тхабс. В принципе это и в самом деле процесс, а не физический объект или энергетическое поле. Его можно только возбудить, создать, инициировать, включить, вовлекая материальные структуры в некое подобие движения. Поэтому все доступные человеку сравнения, такие как колодец, бездна, тоннель, линия, струна и так далее, не отражают его сути. Но Стас (мысль мелькнула мышонком и исчезла) привык называть тхабс «колодцем» и привычно распорядился своим экстрасенсорным зрением, чтобы оглядеться внутри этого «колодца» и выйти из него в нужном пространстве – и времени.
Время он выбрал с избытком – две тысячи сто первый год по земному летоисчислению, пространство – с точными представлениями о переходе на земной уровень Регулюма: Антарктида, южный полюс. Понадеялся, что уж здесь-то никто не догадается устроить засаду, и на всякий случай приготовился к удару о невидимую упругую преграду – мембрану Предела. Так было, когда они с Дарьей попытались пересечь границу времён.
Но удара не последовало.
В глаза брызнул яркий солнечный свет.
Беглецы шагнули из темноты на ровную белую площадку, показавшуюся им ледяным полем, и растерянно завертели головами, разглядывая непривычный и неожиданный пейзаж.
Они стояли не на льду!
Это была вершина высокой башни, накрытой прозрачной крышей, форма которой напоминала ротонду. А внизу располагался город, который, по представлениям людей, не мог располагаться на Антарктическом материке.
Впрочем, городом это текучее, непрерывно изменяющееся разнообразие форм назвать было трудно. Равно как и снежно-ледяным полем. Лишь изредка в кипучих всплесках полупрозрачных струй и светящихся геометрических фигур на мгновение показывалось какое-нибудь здание, привычное глазу, и тут же растворялось в бесшумных танцах и хороводах других фигур.
Яркий, насыщенный намёками на геометрически правильный городской ландшафт, пронизанный живыми линиями и потоками, бурлящий непонятной жизнью – калейдоскоп!
– Что это? – спросила Дарья-первая, почти не дыша.
– Эфемерида, – раздался за спинами мужчин спокойный хрипловатый голос.
Как ужаленные, они подскочили, обернулись, с похвальной быстротой загородив подруг собой.
На них с лёгкой ироничной усмешкой смотрел седой старик в серебристом плаще, который то и дело дымился и начинал превращаться в одежду другого фасона и кроя, но трансформация эта не имела завершения, и плащ оставался плащом.
– Дервиш! – проговорил Панов-первый с недоверием. – Вот так встреча! Здравствуйте.
– И вы будьте здравы, роднокровники. С тобой мы виделись, друже, а это твой виртуальный братец? Он же – носитель опыта. Не так ли?
Стас поклонился, чувствуя в себе разительную перемену: показалось, что кровь закипела, голова наполнилась немыслимым светом знания, а тело превратилось в сгусток энергии.
Панов-первый с недоумением покосился на него, снова обратился к старику:
– Что значит – носитель опыта? Какого опыта?
– Он знает.
– Поясните.
– Захочет – расскажет сам.
Панов-первый смерил Стаса подозрительным взглядом.
– О чём он?
Стас молчал. Потому что внутри него проснулся… нет, не эйконал, не информационный контент – комба Ста-Пан!
Дервиш усмехнулся, разглядывая любопытные и смущённо-нетерпеливые лица девушек, выглядывающих из-за спин мужчин.
– Не прячьтесь, красавицы, я не кусаюсь.
Обе Дарьи встали рядом с друзьями. Дервиш лукаво прищурился:
– Такими я вас и представлял.
– А кто вы? – решилась на вопрос Дарья-первая.
– Человек.
– Нет, я имела в виду… вы из СТАБСа?
– Ах, это… да какая разница, милые мои? Я имею возможность не иметь определённой должности и не выполнять конкретной функции.
– Он Ангел, – пробормотал Панов-первый, продолжая разглядывать лицо Стаса.
– Ангел?! – в голос воскликнули обе Дарьи.
– Ну, не в мифологическом и уж совсем не в библейском смысле, – качнул головой старик. – Можете называть меня этик-мнемором первого уровня, если говорить об уровне осмысления.
– Осмысления чего?
– Замысла Творца, разумеется. Но это очень длинная история, сегодня вам её не осилить.
– Тогда скажите, пожалуйста… вы назвали город эфемеридой, – Дарья повела плечиком, указывая на текучий пейзаж под башней, – что это означает? Или это название города?
– Эфемерида прежде всего – возможное состояние какого-либо объекта или процесса. Вы же видите эфемеридный аттрактор будущей Антарктиды.
– Что такое аттрактор?
– Подожди, Даша, – остановил девушку Панов-первый, в упор глянул на Дервиша. – Нас пропустили в будущее… если я правильно понял…
– Правильно, здесь сейчас течёт две тысячи сто первый год.
– Значит, пропустили. Почему? Раньше никому не удавалось пройти в будущее дальше две тысячи пятидесятого года.