ничных линий. Мы всегда пользуемся у порога двойным маркером; эта символическая потребность обозначает, что порог сознания представляет собой двойственное явление, целиком отражающее тот факт, что время является архетипической идеей, нами еще до конца не осознанной. Мы до сих пор не знаем, что представляет собой время в действительности, и очевидно наступил момент, когда архетип концепции времени приблизился к порогу сознания.
Насколько мне известно, везде существует идея двух порядков, которые я буду называть теперь, по Юнгу, акаузальным порядком, не имеющим времени, с одной стороны, и синхронистическими событиями, вступающими в линейное время, с другой стороны. Возникает серьезная проблема — как соединяются оба порядка? Каким образом пространство Борегара соединяется с физическим миром? Каким образом космогоническое время Лаутмана соединяется с линейным временем? Каким образом принцип акаузального, относящеюся к физическому миру, и коллективное бессознательное, по Юнгу, соединяются с миром времени и пространства, каким мы только можем его осмыслить?
Ввиду отсутствия другой информации мы можем только смотреть на продукты бессознательного, то есть на двойные мандалы, и на их соединения. Интересно, что такие двойные мандалы представлены обычно в виде колес или двух дисков (рис. 16). Если бы пришлось вырезать такое устройство из картона, пытаясь изготовить модель, мы убедились бы, что эти колеса не могут вращаться, поскольку при вращении они бы разрушили друг друга. Тем не менее в данных моделях допускается, что одно колесо вращается, а другое неподвижно. Но если бы одно колесо вращалось, оно бы разрезало другое колесо, и наоборот, а если бы вращались оба колеса, произошел бы всеразру-шающий взрыв.
Рис. 7 Двойные мандалы — два типа времени.
Все символические соображения по поводу контакта двух миров показывают, что мир времени и мир акаузального вневременного порядка представляют собой две несовместимые системы, которые дополняют друг друга. Более того, мы не можем вообразить, как они взаимосвязаны. Видимо по этой причине мы не можем выявить никакой закономерности синхронии.
Единственным местом, где обе системы соединяются, является отверстие в центре, то есть «нигде». Эта таинственная дыра между двумя мирами представлена в китайских горящих часах. У китайцев были очень точные часы еще до их знакомства с системой европейских часов, хотя они и были основаны на совершенно ином принципе. Китайцы рисовали мандалу в форме лабиринта. В нее вводили нить, подобно тому, как делают в бомбах с часовым механизмом; иногда использовали порох, по качеству сходный с порохом, применяемым в запалах бомб с часовым механизмом, Который может гореть в течение некоторого времени. Его поджигали, накрывали и он продолжал тлеть. Чтобы узнать время, следовало просто открыть крышку и посмотреть, в какой точке происходит горение. Они изобрели даже будильник. К определенным участкам горящей нити прикрепляли камешек и ставили будильник над своей головой перед отходом ко сну. Когда нить догорала до этого места, камешек падал спящему на голову и будил его. Такие горящие часы неполную и я в Китае до настоящего времени. По утверждению Джозефа Нидгема они достаточно точны и вполне пригодны к употреблению.
Интересно, что время в Китае воспринимается как поле, в котором протекает предначертанный энергетический процесс. Cooтветственно сконструировано устройство, которое работает в виде часов. Следовательно, время имеет отверстие, в которое вступает человек. Абсолютного времени нет. Поэтому часам требуется завод. Это только маленькая техническая метафора значительно более глубокой проблемы. В средние века анима (или ее материальное выражение) идентифицировалась с Девой Марией. Существует много алхимических текстов, в которых Деву Марию называют «окном в вечность» или «окном спасения». В соответствии с современными дефинициями фигура анимы является в человеке мостом между личным и коллективным бессознательным; она называется также «окном спасения» и «окном в вечность». В работе «Misterium Conjunctionis» Юнг цитирует алхимика Дорна (Dorn), в исследованиях которого большую роль играет окно в вечность (spiraculum aeternitatis). Окно является дырой, через которую вечность проникает в темпоральный мир. Следовательно, это вакуум, который является архетипическим представлением. Можно себе представить, что коллективное бессознательное является вечным порядком, а личное бессознательное и личное сознание ограничены временем, а связь между ними осуществляется через указанное отверстие. Юнг интерпретирует это окно как опыт Самости. Он говорит, что опыт Самости обещает спасение, возможность освободиться от власти тенденциозного образа мироздания.
Дело в том, что действительность реальна настолько, насколько мы ее осознаем. Следовательно, именно сознание показывает нам образ реальности, в которой мы перемещаемся во времени; реальность — тюрьма. Отверстие, олицетворяющее опыт Самости, пробивает брешь в тюремной стене осознанной реальности и тем самым освобождает нас от власти односторонней концепции. Это отверстие похоже на точку опоры, объединяющую обе системы. Китайский философ Мо Ди, пользуясь языком практической психологии, писал об этом следующим образом в «Доктрине золотой середины»:
«Только искренний человек может полностью раскрыть себя. Благодаря этому он может полностью развернуть природу своего окружения и тем самым поддержать преображающие и питающие силы неба и земли. Только человек, преданный внутренней искренности, может познать будущее. Эта черта — природное качество и означает союз внешнего и внутреннего. Небо и земля объединятся».
Небо и земля, инь и ян, связываются в Китае через такое отверстие, они встречаются в точке соприкосновения, где «отсутствует двойственность». В центральной точке схемы, двойственность отсутствует; во всех остальных местах она имеется. В точке соединения неба и земли происходит созидание. Из пустоты возникает все новое. Я хочу напомнить, что Юнг определяет синхронистические события как акт созидания. Синхронистическое событие ака-узально, поэтому можно сказать, что оно является актом созидания. Юнг верил в непрерывное созидание (creatio continua), как многие современные физики верят, что в нашем мире существует место, где создаются новые вещи. Таким актом созидания является синхронистическое событие. Это очевидно для китайца, ибо они мыслят только синхронистическими терминами. Прекрасна китайская идея, согласно которой человек может попасть туда, где небо и земля непостижимым образом созидают новое.
Если человек, лишенный иллюзий, погружается в себя, он подходит к центральному отверстию, в котором происходит созидание. Поэтому китайцы полагали, что некоторые мудрецы или святые могут доходить до указанного центра, двигаясь вглубь своей личности. Этот архетипический мотив мы находим еще в одной области прорицания. В работе о синхронии Юнг говорит об искусстве прорицания, именующимся геомантия. Геомантия — это «заземленная» астрология. Вместо того чтобы использовать в прорицании небесные созвездия, человек ищет созвездия на земле, а затем поступает как астролог.
Я могу сослаться на прекрасную работу К. Жостена (К. Josten), напечатанную в журнале «The Journal of the Warburg and Courtauld Institute, Vol.97, 1964, p.327. Она посвящена работе Роберта Флада
( К Mudd) «Теория геомантии» и собственному опыту Жостена и Авиньоне зимой 1961—1962 гг. Флад, современник Кепплера, С которым у него была известная полемика, принадлежал к тем, кто продолжал верить в искусство геомантии. Особенно примечательно, ЧТО он пытался разработать связанную с ней психологическую теорию. Он не только использовал геомантию для примитивного магического прогнозирования, но и размышлял о ней. В своей работе о геомантии Юнг сожалеет, что та не превратилась во всеохватывающую философию и не стала для Запада тем, чем для Востока стала «Книга Перемен, или И Цзин.» Она преимущественно использовалась для примитивного прогнозирования. Сказанное относится даже к Фладу, который экспериментировал с ней исключительно для того, чтобы узнать, стоит ли жениться на женщине, будут ли у него деньги; он никогда не шел дальше этого, хотя и пытался вывести относящуюся к геомантии интересную психологическую теорию.
Существует еще одно место, где геомантия получила философское развитие и приобрела значение, которое представляется мне близким значению китайской системы И Цзин. Это сумели сделать знахари Западной Нигерии. Они научились искусству геомантии у северных мусульман. Геомантия практиковалась также в Индии. В 10—11 вв. она проникла в Европу, одновременно с алхимией и естественными науками. Но она попала также в руки Западно-нигерийских знахарей. Этот удивительный материал изложен в книге Бер-нара Мопуаля (Bernard Maupoil), озаглавленной «Геомантия на Древнем Побережье Рабов» (Париж, 1943). В книге дается подробное объяснение применения методов геомантии в практике африканских знахарей, сходных с методикой, применявшейся мусульманами. У знахарей была интересная вера, являвшаяся частью традиции искусства прорицания. Они полагали, что оракул дает правильные ответы благодаря богу по имени Фа, а не благодаря методам прорицания. Богу Фа поклоняются племена мина, фон, йоруба и другие. У этих популяций— политеистическая религия, много добрых и злых демонов, объединенные культы которых носят название «вуду». Но бог Фа, отец оракула, не является вуду и не принадлежит к пантеону этих племен, так как вуду всегда может вызвать транс и одержимость делать добро и зло. Остатки этих верований сохраняются на Гаити, где аборигены могут входить в транс и в состояние одержимости под воздействием различных вуду. Фа, божество их оракула, никогда не занимается черной магией. Он только говорит человеку правду, и только человек, которому он ее говорит, знает, что это правда, и понимает ее значение. Проявляя себя, бог обращается только к отдельным людям и говорит им то, что истинно для одного человека. Поэтому у него нет культа, нет жрецов; он просто олицетворяет силу истины.