וחות<рухо́т>] » – и тогда здесь снова имеются в виду ангелы-народоводители.
Понятно также, что наследники Александровой державы не были его потомками («не к его потомкам перейдет») и что их власть ни в коей мере не сравнима с его владычеством («не с тою властью»).
«… Ибо раздробится царство его и достанется другим, кроме этих.» (Дан. 11, 4)
Интересно проследить значения трех глаголов, употребленных в рассматриваемом стихе и говорящих о распаде царства Александра. Первый, תשבר<тишаве́р>, означает «разломаться» и относится к первоначальному разделению империи на четыре части; его смысл дополняется вторым глаголом, תחץ<тэха́ц>, – «разделится», смягчающим «резкость» первого и указывающим на разделение законное, достаточно гармоничное. Зато третий глагол, תנתש<тинате́ш>, — «искоренится», «разорится», «истребится», свидетельствует о грядущем окончательном «искоренении» даже остатков былого величия империи, ее территориального, языкового и культурно-политического единства.
По прямому смыслу стиха, четыре вновь образовавшиеся части бывшей империи будут дробиться и далее. Однако употребление третьего из упомянутых глаголов ясно говорит о коренных переменах: об изменении не только государственного устройства при тех или иных династиях, но – этноса, языка, идеологии. Это подтверждается последней частью стиха: «… достанется другим, кроме этих.» Здесь присутствует противопоставление אחרים<ахери́м>, «других», «иных», – и אלה<э́ле>, «этих». Если под «этими» подразумеваются правители, так или иначе близкие Александру по языку, ментальности, основам религии и культуры, т. е. правители-эллины или эллинизированные азиаты, то под «другими» следует понимать людей, у которых все перечисленное совершенно отлично от греков.
Следует заметить, что это не могут быть римляне, имевшие с греками очень много не только точек соприкосновения, но даже целых «пространств» пересечения. Не может здесь подразумеваться и христианская цивилизация, восторжествовавшая в обеих частях Римской империи, поскольку греческий оставался господствующим языком Восточно-римской державы, а эллинистическая культура, обогащенная римским влиянием, была лишь затронута воздействием христианской (евангельской) этики как на Востоке, так и на Западе.
Настоящая смена культур произошла лишь после арабо-мусульманского вторжения в VII веке н. э. Именно к мусульманам в полной мере приложимо определение אחרים<ахери́м>– «иные», «другие»: здесь налицо совсем иной язык (семито-хамитский, а не индоевропейский), иной этнос (арабский, а впоследствии совокупность ряда южных, передне– и среднеазиатских, а также других народов), кардинально иное мировосприятие и мировоззрение.
Так что здесь ангел предсказывает вполне конкретные грядущие колоссальные перемены в бывшей державе Александра – исламизацию значительной части ее территории.
… Однако вернемся к контексту пророчества. Сразу после рассказа о разделении Греческого царства и беглого упоминания о его грядущих судьбах ангел сообщает:
«… И усилится южный царь.» (Дан. 11, 5)
До описываемой эпохи каждая последующая великая империя, сменяя предыдущую, захватывала все территории своей предшественницы. Так было с Вавилоном, Персией, Грецией. Но ангел предсказывает, что с определенного момента установится стойкое противостояние двух империй, ни одна из которых полностью не одолеет другую до финальных событий мировой истории (Дан. 11, 40).
И действительно, начиная с преемников Александра – Птолемея I Сотера («южный царь», основатель династии Птолемеев, правившей Египтом, а поначалу также и южной частью Сирии и Святой землей) и Селевка Никатора («северный царь», основатель династии Селевкидов, владевшей в пору своего расцвета Святой землей, Сирией, Месопотамией, Малой Азией, Ираном и частью Средней Азии) – ход истории в каждую эпоху определяется именно противоборством двух великих держав.
Такими парами держав последовательно являлись: царства Селевкидов и Птолемеев, Рим и Карфаген, Рим и Парфия, Византия и Сасанидский Иран; наконец, противостояние установилось между Византией и другими христианскими странами, с одной стороны, и Арабским Халифатом – с другой.
С тех пор именно напряжение между христианским и мусульманским миром следует рассматривать как противостояние «северного царя» «южному» (под «царями», как мы убедились на основании предыдущих глав, подразумеваются царства, мировые империи и т. п.).
Сделаем, однако, существенную оговорку. Разумеется, речь идет только о тех политических силах, которые на протяжении веков определяют статус Святой земли и ведут за нее борьбу: переживание Даниила за судьбу именно этой земли и народа Израиля упоминается несколько раз в главах 11–12 (Дан. 11, ст. 14, 28, 3035, 41, 45; 12, 1 и 3).
Следует обратить внимание на тот факт, что в последние столетия (определеннее – с XV века, т. е. после угасания активности монгольских правителей), единственными двумя силами, действительно стремящимися установить господство над миром, являются христианство и ислам (хотя, конечно, внутренние конфликты в каждом из этих лагерей приобретают порой чудовищные формы: например две мировые войны в самом «сердце» христианского мира).
Никакие другие религии к мировому господству не стремятся, да, видимо, и не способны. Что же касается «светских идеологий», господствующих временами на исконных землях христианства и ислама (вплоть до марксизма и нацизма), то они в столь сильной степени сохраняют некоторые характерные черты названных религий, что могут в определенном смысле рассматриваться как «атеистические варианты», «секулярные секты» последних.
Итак, если бы в Книге Даниила содержалось лишь одно-единственное пророчество – о противостоянии «северного царя» и «южного царя» на протяжении грядущих двух тысячелетий, – то и тогда можно было бы поражаться его великой пророческой интуиции.
«… И усилится южный царь, и один из князей его пересилит его и будет владычествовать, и велико будет владычество его…» (Дан. 11, 5)
Первым «южным царством», образовавшимся после распада империи Александра, было царство Птолемеев в Египте. Птолемей I Сотер был сподвижником (שר<сар>– «князь») Александра. Дословный перевод стиха 5 такой: «… И укрепится царь юга, а он – из князей его [т. е. Александра], а тот [царь севера] осилит его, но [некто] будет править властью великой над владением его.» Святая земля, входившая на протяжении более века в состав державы Птолемеев, в 198 году до н. э. перешла под власть Селевкидов, царство которых чрезвычайно усилилось и разрослось. А под тем, кто «властью великой» (ממשלרב<мимша́ль рав>) возьмет верх над владениями Селевкидов, следует понимать Рим, покоривший все эллинистические государства. Так в одном стихе кратко описана борьба между Птолемеями и Селевкидами – и торжество Рима.
«… Но через несколько лет они сблизятся…» (Дан. 11, 6)
Надо сказать, что несмотря на успехи эллинизации, а затем нивелирующую власть Рима, различия в религии, культуре, самом жизненном укладе и быте между Югом и Севером (например, Египтом и Грецией) были огромны: они и в прямом, и в переносном смысле говорили на разных языках. О каком же «сближении» здесь может идти речь? Сблизить их могла только общая вера. Лишь после повсеместного распространения христианства в Римской империи ее полиэтнические, разноязычные части воистину «сблизились» (יתחברו<йитхаба́ру>– «сдружились», «вступили в связь»).
Первые буквы первых трех слов этого стиха – ולקץשניםיתחברו<у-ле-кец шани́м йитхаба́ру>, «к концу двух лет объединятся», – слагаются при обратном чтении в аббревиатуру ישו<Йе́шу>, «Иисус», указывая на причину сближения – принятие христианства.
Когда же, согласно пророчеству, должно было произойти это сближение?
Перевод «через несколько лет» неточен. В оригинале – ולקץשנים<у-ле-кец шани́м>, «к концу [двух] лет». Разумеется, как и в других частях пророчества, имеются в виду «пророческие» годы, в каждом из которых насчитывается по 360 лет (Откр. 12, 6 и 14). В двух таких «годах», следовательно, 720 лет.
От какого же момента отсчитывать этот срок? Очевидно, от кончины Александра Македонского, когда наметились границы «южного» и «северного» царств, т. е. от 323 года до н. э.
Через «два [пророческих] года» (т. е. 720 лет) наступил 398 год (-323 + 720 + 1). К этому времени христианство окончательно утвердилось в Римской империи. Оно было провозглашено Константином Великим государственной религией (в 313 году была объявлена веротерпимость по отношению к христианам, в 324 году Константин стал единоличным властелином в Риме, а в 325 году он созвал Первый собор). Христианство даже успело пройти «испытание на выживание» во дни Юлиана Отступника (361–363 годы), попытавшегося восстановить язычество. И как раз к концу IV века христианская религия утвердилась в Римской империи незыблемо.
В указанном 398 году патриарший престол в Константинополе занимал Иоанн Златоуст – яростный ненавистник и гонитель иудеев. Так что можно сказать, что к названному времени не только «сблизились» все части империи, объединенные новой общей религией, но и окончательно определилась политика Церкви по отношению к народу Всевышнего – ее нетерпимость, проявлявшаяся впоследствии в течение долгих веков.
«… И дочь южного царя придет к царю северному…» (Дан. 11, 6)
Из предыдущего мы знаем, что, за редкими исключениями (когда имеются в виду личности, определявшие ход мировой истории – такие, как Навуходоносор или Александр Македонский), в пророчествах Даниила говорится не о конкретных лицах, но о царствах, политических силах, религиях.