степени пострадали религиозные евреи Восточной Европы, в то время как более секуляризованное еврейство центральной России, США, Аргентины, Австралии и Палестины практически не пострадало. Однако прямые опровержения обвинений в адрес жертв Холокоста и теологическое осмысление их страданий мы можем найти непосредственно в книге Исаии: «Он был презрен и умален пред людьми, муж скорбей и изведавший болезни, и мы отвращали от Него лицо свое; Он был презираем, и мы ни во что ставили Его. Но Он взял на Себя наши немощи и понес наши болезни; а мы думали, что Он был поражаем, наказуем и уничижен Богом. Но Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира нашего было на Нем, и ранами Его мы исцелились <…> Посему Я дам Ему часть между великими, и с сильными будет делить добычу, за то, что предал душу Свою на смерть, и к злодеям причтен был, тогда как Он понес на Себе грех многих и за преступников сделался ходатаем» (Ис 53, 3–5, 12). В данном пассаже многие еврейские комментаторы усматривали опровержение христианского тезиса о том, что страдания иудеев в изгнании являются наказанием за непризнание Иисуса Христа. Согласно книге Исаии, в реальности эти страдания получают искупительный характер – страдающий Раб Господень искупает грехи как израильского народа, так и язычников, он становится «светом для народов», осуществляя «возвращение остатков Израиля» и обращение язычников (Ис 49, 6). В рассматриваемом нами контексте этот тезис может быть соотнесен с той ролью, которую Холокост в конечном счете получил в мировой истории и культуре.
События Холокоста оказали серьезное влияние на мировую цивилизацию, государственные границы, международное право и даже христианскую теологию. Военные преступления, совершенные Германией и Японией, произвели на мировую общественность шокирующее впечатление, побудив ее принять меры по недопущению возможности повторения чего-либо подобного в будущем. В декабре 1948 года ООН была принята Всеобщая декларация прав человека и Конвенция о предупреждении геноцида и наказании за него. В соответствии с этими документами вопрос об обеспечении соблюдения прав человека, равно как и вопрос противодействия геноциду и наказания за его осуществление, стали частью международного права. Надо сказать, что до этого соблюдение прав человека на своей территории считалось внутренним делом каждого конкретного государства и международная общественность не имела формальных оснований для вмешательства в ситуацию, сколь бы трагической она ни была[801]. В апреле 1949 годы была принята Четвертая Женевская конвенция о защите населения в военное время. Предыдущие конвенции касались только военнослужащих, и только масштаб преступлений, совершенных против гражданского населения в ходе Второй мировой войны, остро поставил вопрос о необходимости юридической защиты мирного населения в зоне ведения боевых действий. Были приняты меры для улучшения положения беженцев: в 1951 году была принята Конвенция о статусе беженцев. Все эти шаги по обеспечению соблюдения прав человека во многом были результатом Холокоста, преступления, потрясшего мировую цивилизацию.
Целый ряд последствий Холокост имел и для отношений между евреями и другими народами мира. Антисемитизм постепенно превратился в недопустимое явление в странах европейской цивилизации и жизнь евреев диаспоры во многих странах стала по-настоящему безопасной. Создание государства Израиль также стало возможным во многом в результате осознания мировой общественностью трагических последствий как европейского антисемитизма, так и многовекового еврейского рассеяния. Наконец, событие Холокоста изменило преобладающий христианский взгляд на роль иудеев в истории спасения и отношение христианства к иудаизму. Решительные шаги в этом направлении были приняты на Втором Ватиканском соборе. В 1965 году Собором была принята Декларация «Nostra aetate» («В наш век»). В четвертой части этой Декларации авторы, в частности, отмечали: «Хотя иудейские власти и их приверженцы настояли на смерти Христа, однако то, что было совершено во время Его страстей, не может быть огульно вменено в вину ни всем живущим тогда иудеям, ни иудеям современным.
Хотя Церковь и есть новый народ Божий, однако иудеев не следует представлять ни отверженными Богом, ни проклятыми, утверждая, будто это вытекает из Священного Писания <…> Кроме того, Церковь, осуждающая всякие гонения на кого бы то ни было, памятуя об общем с иудеями наследии и движимая не политическими соображениями, но духовной любовью по Евангелию, сожалеет о ненависти, о гонениях и обо всех проявлениях антисемитизма, которые когда бы то ни было и кем бы то ни было направлялись против иудеев». А в 1970-е годы немецкий богослов Иоганн-Баптист Мец стал создателем «Богословия после Освенцима», поставившего целью еще более фундаментальное переосмысление христианского отношения к еврейству и иудаизму.
Таким образом, страдания жертв Холокоста в некотором смысле оказались искупительными и для еврейского народа, и для человечества – подобно страданиям «маскилим», которые подтолкнули народ к сопротивлению и восстанию или страданиям «Раба Господня», который «через познание его <…> оправдает многих и грехи их на себе понесет» (Ис 53, 11). И если в конкретно-историческом смысле исполнение этого предсказания реализовалось в тех гуманитарных выводах, которые международное сообщество сделало после Второй мировой войны, и в поддержке ООН создания еврейского государства, то в духовно-мистическом смысле можно говорить о том, что воссоздание еврейского государства стало возможным благодаря заслугам и невинным страданиям евреев-праведников, погибших в годы нацистского геноцида. Здесь снова приобретает значение параллель между «маскилим» и жертвами Холокоста. Подобное предположение может быть связано с мнением тех комментаторов книги Даниила, которые считают, что страдания маскилим описываются в ней как имеющие искупительный характер для «многих»[802].
Хочется отдельно отметить, что мы, разумеется, не хотим сказать, что исчерпывающим образом истолковали образ «Раба Господня» из книги Исаии или что наше обсуждение Ис 53 должно рассматриваться как самостоятельное толкование этого текста. В данном случае мы в первую очередь обсуждаем то значение, которое этот текст имеет в свете 11 главы книги Даниила: относящийся к Холокосту смысл он приобретает именно в этом контексте. Совершенно очевидно, что в других контекстах этот образ может получить другие толкования. Наше предположение состоит в том, что автор еврейской части книги Даниила пророчески увидел одну из граней смысла, связанного с образом «Раба Господня», соотнеся ее с интуитивно предвидевшимися им событиями Холокоста.
Далее, в стихах Дан 11, 36–39, автор книги Даниила повествует о религиозных взглядах и религиозной политике нечестивого царя. В первую очередь, он рисует Антиоха как противника Бога Израиля, который «о Боге богов станет говорить хульное» (Дан 11, 36). Вероятно, это не совсем справедливо по отношению к Антиоху, который на традиционный для язычников синкретический манер просто отождествлял Всевышнего с Зевсом Олимпийским, зато вполне приложимо к Гитлеру. Гитлер, несмотря на в целом оппортунистическое отношение к религии, симпатизировал т.н. «позитивному христианству», которое ставило своей целью соединение христианства с нацистской идеологией, отказ от иудейских корней христианства и даже от почитания Ветхого Завета вообще. Судя по всему, Гитлер склонялся к маркионизму, отрицанию Ветхого Завета и приписыванию «еврейской расе» сатанинской сущности. Христос в его взглядах рисовался сторонником «позитивного христианства», «арийцем», борцом против еврейства и иудаизма[803]. Таким образом, отношение Гитлера к иудаизму было намного более нетерпимым, чем языческий синкретизм Антиоха, благоволившего к еврейским эллинизаторам вроде Менелая.
Автор книги Даниила далее обвиняет Антиоха в отступлении от традиционного для Селевкидов культа Аполлона и других культов, характерных для империи Селевкидов: «И о богах отцов своих он не помыслит, и ни желания жен, ни даже божества никакого не уважит» (Дан 11, 37). Вместо них он говорит о двух объектах поклонения Антиоха: усиливавшемся в его правление царском культе («но возвеличит себя выше всех») и таинственном «боге крепостей» (Дан 11, 38) – скорее всего, Юпитере Капитолийском, хотя эта идентификация не является вполне надежной и общепринятой. Соотнося эти стихи с религиозными взглядами и религиозной политикой Гитлера, мы можем отметить, что он в целом негативно относился к унаследованной от своих предков католической религии. Сложнее привести идентификацию «бога крепостей». Несмотря на популярность идеи возрождения германского язычества в нацистских кругах, сам Гитлер не разделял подобные взгляды и скептически относился к оккультно-языческим увлечениям своего окружения. Однако другие лидеры Третьего Рейха – Генрих Гиммлер и Альфред Розенберг – напротив проявляли большой интерес к германскому и «арийскому» язычеству. Так, Гиммлер был руководителем «Аненербе», входившей в состав СС организации, занимавшейся «научными исследованиями», служившими для обоснования первенства арийской расы. Идеологическим и, возможно, мистическим центром деятельности Гиммлера как рейхсфюрера СС стал вестфальский замок Вевельсбург, перестроенный в 1935 году для организации там школы для подготовки офицеров СС. По некоторым мнениям Гиммлер придавал этому замку особое мистическое значение, идентифицируя его с «замком Грааля» средневековых рыцарских романов. С будущим Вевельсбурга Гиммлер связывал еще более смелые проекты: после победы Германии в мировой войне в Вевельсбурге должен был располагаться «центр нового мира» (Zentrum der neuen Welt) – возможно, центр новой оккультно-языческой религии[804]. Особую роль в этой мистической конструкции должен был играть расположенный в северной башне замка «зал обергруппенфюреров» с двенадцатью колоннами, пол которого был украшен двенадцатиконечной свастикой («черное солнце»), а в его центре должен был гореть вечный огонь. Именно ось северной башни в фантазиях нацистских оккультистов должна была стать точкой «центра мира» (Mittelpunkt der Welt). Планы по расширению Вевельсбурга были отложены из-за начала войны; в марте 1945 года перед лицом наступления союзников нацисты взорвали Вевельсбург, таким образом похоронив свои тайны, связанные с оккультными учениями Третьего Рейха. Несмотря на то, что Вевельсбург давно стал темой многочисленных спекуляций со стороны любителей сенсаций и «загадок истории», оккультно-религиозный характер этого проекта достаточно очевиден. Исходя из этого можно предположить, что именно Вевельсбург может быть сопоставлен с «твердой крепостью с чужим богом» (Дан 11, 39), которую воздвигнет нечестивый царь – Вевельсбург действительно являлся крепостью, которая должна была стать центром нового оккультно-языческого культа, который, возможно, должен был быть посвящен Вотану или Аллфатеру, единому Богу, мыслящемуся в отрыве от библейского откровения.