Уже Бенедикт Спиноза и Исаак Ньютон предположили существование более чем одного автора у книги Даниила – считая аутентичными видения, они полагали, что исторические описания в 1–6 главах написаны другими авторами. Гораздо более радикальные подходы возникают в XIX столетии: так, Бертхольдт в 1803 году предположил, что книга Даниила является произведением не менее чем девяти писателей. Постепенно большинство исследователей отошло от столь радикальной точки зрения, склоняясь к единству книги Даниила, составленной маккавейским автором. В XX веке эта концепция постепенно теряет популярность – она все еще отстаивалась в 1950–60-е годы такими авторами как Г. Роули[105], Н. Порте-ус[106] и О. Плёгер[107], однако в дальнейшем большинство исследователей склонилось к концепции постепенного роста книги Даниила, завершившегося только в период гонений Антиоха Епифана. В настоящее время можно говорить о нескольких общепринятых принципах, ставших частью современного научного консенсуса, и о нескольких концепциях, высказанных разными исследователями, продолжающих конкурировать в научном мире.
Все современные исследователи признают наиболее древним пластом книги Даниила истории из глав 1–6, повествующие о жизни пророка Даниила и его друзей при вавилонском дворе. Очевидно, что первоначально указанные повествования бытовали в качестве отдельных историй, посвященных жизни легендарного еврейского мудреца, жившего во времена вавилонского плена. Примечательно, что греческий текст книги Даниила добавляет к основному семитскому тексту еще две истории, иллюстрирующие мудрость пророка Даниила – «Сусанна» и «Бэл и Дракон». В обоих рассказах Даниил выступает скорее в качестве мудреца – и даже в некотором роде прообраза искусного детектива европейского криминального романа, разоблачающего нечестивых старейшин, оклеветавших Сусанну, и вавилонских шарлатанов-жрецов. Эти рассказы, бытовавшие как отдельные сочинения, не вошли в состав оригинальной книги Даниила, однако были включены в ее греческие переводы в качестве приложения. Сам текст первых шести глав книги Даниила также составлен из различных историй, первоначально независимых друг от друга и лишь позднее соединенных автором в единое целое. На это указывают целый ряд противоречий и редакторских вставок, не слишком очевидных, но все же выявляемых при более детальном анализе. Так, Даниил и его друзья, уже представленные Навуходоносору в первой главе (Дан 1, 9–10), во второй главе оказываются неизвестны ему и снова представляются благодаря Ариоху (Дан 2, 25). В третьей главе Даниил вовсе не появляется, а сама история посвящена трем иудейским отрокам, очевидно добавленным автором в 1 главу в качестве друзей главного героя; в четвертой главе Даниил постоянно именуется своим вавилонским именем Валтасар, что позволяет предположить, что первоначальным героем указанного повествования мог быть некий иудейский провидец с таким именем. Равным образом, сам текст четвертой главы представляет собой послание Навуходоносора «всем народам, племенам и языкам» (Дан 3, 31), который по своей форме отчетливо выпадает из других повествований книги Даниила.
Несмотря на очевидно сложный состав арамейской части книги Даниила ее литературная история также является предметом многолетних научных дискуссий, до сих пор не достигших консенсуса. Кто и когда впервые собрал воедино истории о пророке Данииле, составив на их основе целостное произведение, и какое развитие оно претерпевало в дальнейшем? Ответы на эти вопросы преимущественно опираются на два различных способа разделения книги Даниила: если с точки зрения тематики и содержания в ней можно выделить разделы, состоящие из 1–6 (истории, повествующие о пророке Данииле и его друзьях) и 7–12 глав (апокалиптические видения самого Даниила), то с лингвистической точки зрения она разделяется на арамейскую (1–7 главы – 1:1–2:4b с лингвистической точки зрения представляет очевидный перевод с арамейского на иврит) и ивритскую часть (8–12 главы). Ряд авторов полагает, что первоначально было создано арамейское сочинение, посвященное истории пророка Даниила, охватывающее 1–6 главы, а в период гонений Антиоха Епифана оно было дополнено 7–12 главами. Подобную точку зрения мы находим в работах А. Лакока[108], Р.Г. Кратца[109], Дж. Коллинза[110], Л. Граббе[111]. Она, в первую очередь, основывается на близком сходстве между всеми видениями, содержащимися в книге Даниила, и на присутствующих в них отсылках к гонениям Антиоха Епифана и осквернению Храма. Наибольшую проблему для сторонников подобной концепции представляет как языковая неоднородность апокалиптических видений, так и тот факт, что 2 глава книги Даниила содержит апокалиптическое пророчество о четырех царствах, отчетливо параллельное тексту 7 главы. Разрешение данной проблемы требует либо переосмысления текста 2 главы в качестве первоначально неэсхатологического текста, либо констатации того факта, что эсхатологические идеи появляются в книге Даниила еще до событий маккавейского кризиса. Первый подход, в частности, отстаивает Р. Кратц, по мнению которого сон Навуходоносора во 2 главе первоначально предсказывал конец Вавилонского царства и становление Персидской державы и только впоследствии подвергся редакторской правке, внесшей в него эсхатологическую тему[112]. Вторую точку зрения мы находим в работах Дж. Коллинза, датирующего 1–6 главы III веком до н.э. и считающего вторую главу выражением антиэллинистических настроений, подобных тем, которые появляются в вавилонском «Династическом пророчестве»[113].
Другая концепция предполагает, что 7 глава книги Даниила была создана еще до гонений Антиоха Епифана и представляет собой антиэллинистическое сочинение, направленное против диадохов, разоривших Ближний Восток в ходе бесконечных взаимных войн. Указанная концепция была выдвинута еще в 1884 году немецким исследователем Й. Майнхольдом[114]. По его мнению, первоначальным этапом развития книги Даниила было бытование отдельных историй, в III века до н.э. была составлена «арамейская биография Даниила», включавшая 1–6 главы, в начале II века до н.э. к ней была добавлена 7 глава, а во время Маккавейских войн к книге Даниила были добавлены еврейские разделы, а раздел 1:1–2:4b переведен на иврит. Большинство современных исследователей, предполагающих существование арамейской книги Даниила, направленной против эллинистических государств, рисует картину ее эволюции несколько иначе. Так, по мнению Ю. Лебрама, арамейская книга Даниила изначально была создана как цельное эсхатологическое произведение около 200 года до н.э[115]. Наибольший интерес в данном случае представляет концепция Р. Альбертца, выделяющего в составе арамейской книги Даниила древнее ядро в составе 4–6 глав (Дан 3, 31-6, 28)[116]. Греческий перевод этого раздела, дошедший до нас в составе Септуагинты, существенным образом отличается от известного нам арамейского текста книги Даниила, что заставляет нас сделать вывод о том, что изначально этот раздел представлял собой отдельное сочинение, которое могло лечь в основу книги Даниила. Оно содержало рассказы о трех могущественных нееврейских царях – Навуходоносоре, Валтасаре и Дарии. Во всех его повествованиях обыгрывается тема гордыни царей, ведущей их гибели, и покаяния и признания царями верховной власти Бога Израиля, которые сообщают Божье благословение могущественным нееврейским царствам. По мнению Р. Альбертца подобная позиция восходит к политическим взглядам еврейской общины птолемеевского Египта, пользовавшейся покровительством эллинистических царей и думавшей об их возможном обращении к монотеизму[117].
По нашему мнению, аргументы исследователей, предполагающих существование арамейской книги Даниила, изначально имевшей эсхатологическое содержание, представляются более предпочтительными, чем позиция сторонников создания 7–12 глав во времена гонений Антиоха. В пользу подобного предположения свидетельствуют как серьезные различия между идеологией арамейской и еврейской частей книги Даниила (при том, что обе носят эсхатологический характер), предполагающие разную среду происхождения данных произведений, так и отсутствие упоминаний Антиоха Епифана во 2 главе книги Даниила и редакторский характер отсылок к его образу в 7 главе (подробнее см. в комментарии к соответствующему разделу). Вопрос о датировке арамейской книги Даниила остается открытым – очевидно, что она могла быть создана во временном промежутке от распада империи Александра Македонского на отдельные царства диадохов до периода правления Антиоха III, к которому это сочинение относят Лебрам и Альбертц. Наиболее вероятным местом создания арамейской книги Даниила, по нашему мнению, следует считать Вавилонию. Подобную точку зрению в своем комментарии высказывает К. Ньюсом[118]; к ней отчасти приближается и позиция Дж. Коллинза, также считающего местом создания 1–6 глав книги Даниила восточную диаспору. По нашему мнению, решающим аргументом в пользу вавилонского происхождения арамейской книги Даниила является отражение в построении 7 главы вавилонского космогонического эпоса «Энума Элиш» (см. подробнее в комментарии к соответствующему разделу), который, несомненно, должен был быть знаком вавилонским евреям, но вряд ли мог быть известен жителю Палестины.
Вкратце изложим особенности социальной среды, представители которой были ответственны за создание книги Даниила и разные стадии ее редактирования. Судя по всему, истории о пророке Данииле целиком и полностью происходят из восточной диаспоры. Имя героя, вероятно, связано с указанием книги Иезекииля, где Ной, Даниил и Иов выступают в качестве трех идеальных архетипических праведников (Иез 14, 14), и реплики пророка в адрес тирского царя, где Даниил предстает в роли образцового мудреца (Иез 28, 3). Поскольку Ной и Иов являются нееврейскими праведниками глубокой древности, очевидно, что таким образом следует охарактеризовать и Даниила – большинство исследователей полагают, что его можно отождествить с героем угаритского эпоса, легендарным царем Дан’элом. Возможно, об