[718]. Мы не будем подробно комментировать эту часть 11 главы – эта работа уже была проделана большим количеством комментаторов начиная с бл. Иеронима вплоть до авторов современных фундаментальных научных комментариев книги Даниила[719].
Хотелось бы отметить лишь некоторые примечательные особенности рассматриваемого повествования. В первую очередь обращает на себя внимание то, что практически весь текст, повествующий о событиях до воцарения Антиоха Еифана, концентрируется на войнах между Селевкидами и Птолемеями. Складывается впечатление, что эти события интересовали автора даже больше, чем собственно еврейская история. Подобный характер повествования 11 главы при почти полном отсутствии ссылок на сирийско-египетский конфликт во всех остальных частях книги Даниила, однозначно указывает на характер использованного литературного источника – очевидно, что его основным предметом были политические отношения между державами Птолемеев и Селевкидов. Примечательна антиселевкидская позиция автора – так, он резко негативно характеризует еврейских сторонников Селевкидов, восставших против «южного царя» (Дан 11, 14). Многие исследователи полагают, что речь здесь идет о возникшем во время очередной серии столкновений между Птолемеями и Селевкидами еврейском мессианском движении[720], в то время как другие комментаторы предпочитают говорить о негативной оценке автором книги Даниила проселевкидской партии, приветствовавшей взятие Иерусалима армией Антиоха III[721].
Следующей частью последнего видения Даниила, занимающей в нем центральное место, является описание правления Антиоха Епифана, организованных им преследований иудеев и ожидаемой автором книги Даниила гибели нечестивого царя. Он описывает воцарение Антиоха, произошедшее с нарушением династических правил, его походы против Египта и совершенное им осквернение Храма. Автор книги Даниила приписывает Антиоху такие черты как коварство и лицемерие (Дан 11, 21; 11, 27; 11, 32), необычайно агрессивные и масштабные планы (Дан 11, 24), склонность к гневу и ярости (Дан 11, 44), крайнюю алчность и воинственность (Дан 11, 38). При рассмотрении изображения Антиоха Епифана возникает принципиальный вопрос – описывал ли автор действия или черты характера исторического Антиоха или использовал некоторый типичный портрет «нечестивого царя», все действия и мотивы которого далее изображались таким образом, чтобы соответствовать уже известному сценарию? Так, приписываемое Антиоху в книге Даниила богохульство и непочитание богов, «безбожие», было серьезным преступлением в глазах людей Древнего мира и часто использовалось в политической борьбе как достаточно распространенное обвинение. С. Вейцман указывает, что полемические обвинения тех или царей в непочитании богов были типичной чертой вавилонской литературы и предполагает, что эта традиция могла быть заимствована евреями и отразиться в описании Антиоха[722]. Приводимые им примеры, однако, выглядят недостаточно убедительными – во всех приведенных описаниях речь обычно идет о злоупотреблении храмовыми ценностями или тех или иных культовых нарушениях, но не о тотальной враждебности того или иного царя по отношению к богам и храмам.
Гораздо более близкую аналогию представляет собой египетская традиция, повествующая о завоевателе Египта, персидском царе Камбисе[723]. Она дошла до нас в изложении Геродота, который описывает Камбиса как нарушителя всех возможных религиозных законов, преступника и безумца. Он приказывает осквернить гробницы фараонов и глумится над их мумиями; в нарушение персидского религиозного запрета сжигает мумию фараона Амасиса; вопреки персидскому обычаю женится на своей сестре, а затем приказывает казнить ее; приказывает убивать египтян, празднующих появление нового священного быка Аписа, и смертельно ранит самого Аписа мечом. В наказание за эти злодеяния Камбис впадает в окончательное безумие и умирает по дороге в Персию в сирийском городе Ак-батаны, случайно поранив себя мечом в то же самое место, в которое был ранен Апис. Все это описание очень напоминает рассказ книги Даниила об Антиохе: осквернение иерусалимского Храма, хуление Всевышнего, непочитание им даже собственных «отеческих богов» (Дан 11, 37). Еще более интересны конкретные эпизоды, роднящие рассказ об Антиохе и Камбисе. Во-первых, это начало его богохульств и массовых репрессий после неудачного военного похода (Камбиса – против Эфиопии, Антиоха – против Египта). Эта параллель, впрочем, может быть и случайным совпадением. Гораздо убедительнее выглядят параллели, которые относятся к неисполнившимся предсказаниям автора книги Даниила. Согласно им, Антиох должен завоевать Египет, Ливию и Эфиопию – именно те страны, которые захватил или пытался захватить Камбис. Затем под влиянием тревожных слухов «с востока и севера» он отправится обратно – что соответствует рассказу Геродота о том, что Камбис покинул Египет, узнав о появлении в Персии самозванца, претендующего на трон. Конец должен настигнуть Антиоха по дороге, вблизи оскверненного им Храма, – точно так же, как Камбис умирает по дороге на родину, наказанный за убийство священного быка Аписа.
Вполне возможно, что все эти параллели не являются случайными, а восходят к некоторому египетскому источнику, изображающему Антиоха Епифана в качестве нового Камбиса. Предположение Ю. Лебрама о существовании подобного египетского источника представляется нам более предпочтительным, чем концепция П. Нисканена, предположившего прямое влияние «Истории» Геродота на книгу Даниила. Основным аргументом в пользу концепции Лебрама является «египтоцентричность» повествования 11 главы, странная для иудейского автора. Как мы уже отмечали выше, сосредоточенность автора 11 главы книги Даниила на теме сирийско-египетских отношений выглядит выдающейся. Как отмечает Ю. Лебрам, этот интерес не оставляет его и в предсказании будущих событий. Кульминацией истории Антиоха оказывается новый поход против Египта и завоевание им Ливии и Эфиопии, а «Иерусалим, чей культ был так близок сердцу автора, играет в этом апокалиптическом перевороте только второстепенную роль»[724].
11 глава книги Даниила представляет собой первое описание гонения Антиоха Епифана, сделанное непосредственно во время происходивших событий. В этом плане оно серьезно превосходит повествования об этих событиях, содержащиеся в Первой и Второй книгах Маккавейских и отделенные от них как минимум несколькими десятилетиями. Такой необычный для Древнего Мира исторический факт, как запрет традиционной религии целого народа, событие, совершенно не укладывающееся в традиционную религиозную политику Селевкидов, вызывает массу самых разных толкований. Некоторые авторы полагали, что Антиох стремился к унификации своей державы и установлению в ней единой религии (подобное мнение мы находим уже в Первой книге Маккавейской); другие считали, что Антиох был идейным сторонником насаждения эллинизма и рассматривал иудейские обычаи как вредное суеверие, а партикуляристские законы – как проявление ненависти к остальному человечеству (такова была точка зрения ряда античных авторов, положительно оценивавших политику царя). Большое распространение получило мнение, согласно которому гонение Антиоха было результатом попытки иудейских эллинизаторов во главе с первосвященником Менелаем подавить традиционалистскую оппозицию и реформировать иудаизм, отказавшись от его партикуляристских аспектов[725]. Согласно еще одной современной концепции, осквернение Храма и запрет иудейской религии были карательными акциями, осуществляемыми с целью подавить вспыхнувшее в Иудее восстание, участники которого руководствовались религиозно-мессианской идеологией[726]. Последнее предположение кажется нам наиболее правдоподобным.
По мнению его наиболее известного сторонника В. Чериковера, нападение бывшего первосвященника Ясона на Иерусалим в 168 году до н.э. во время второго похода Антиоха на Египет спровоцировало вооруженное выступление сторонников традиционалистской оппозиции, которое вынудило Антиоха вмешаться для его подавления[727]. Косвенные указания на это содержатся в повествовании Второй книги Маккавейской, где говорится о битве между Ясоном и жителями Иерусалима после бегства первосвященника Менелая и о последующем поражении Ясона (2 Макк 5, 6–7). Очевидно, что противниками Ясона в данном случае были сторонники традиционалистской партии. Воспоминание о вооруженном сопротивлении Антиоху до начала Маккавейского восстания также сохранил Апокалипсис Животных,[728] где оно описывается в характерной для него аллегорической манере: «И я видел, как у тех агнцев выросли рога, и вороны низвергли их рога» (1 Ен 90, 9). Другим интересным документом, который необходимо упомянуть в этой связи, является кумранский текст 4Q248, обозначенный исследователями как «Деяния греческого царя»[729]. Этот плохо сохранившийся и отрывочный текст повествует о походе некоего царя против Египта, завоевании им «города святилища», его втором походе на Египет, во время которого, по-видимому, произойдет обращение народа Израиля («они все обратятся, сыны…») и начало мессианских событий. Некоторые исследователи связывают его с выступлением сторонников мессианского движения, которое имело место в Иерусалиме во время второго похода Антиоха против Египта[730]. Примечательно, что указанный текст по своему изложению кажется имеющим некоторые параллели с Дан 11 и может являться одним из литературных источников книги Даниила.