Познакомившись с ним в процессе раскрутки какого-то убийства, Горелый, тогда еще действующий опер, нашел этому везению более рациональное объяснение. Вольдемар, в чьих жилах текла солидная доля немецкой крови, в отличие от братьев-славян, был острожен, хладнокровен и умерен в аппетитах. Он избегал ввязываться в сомнительные авантюры и даже в девяностые умудрялся ходить по самому краю, не пересекая красную черту. Слухи о нем бытовали разные, в частности, с Волей связывали ряд исчезновений и внезапных смертей таких же, как он, далеко не идеальных людей, а кое-кто из задержанных, не под протокол, делился воспоминаниями об этом суровом, а подчас и жестоком человеке. Вместе с тем он даже в критические моменты всегда готов был на время поступиться собственными интересами, если для того, чтобы защитить их, требовалось пойти на откровенный и не оправдываемый никакой логикой беспредел.
Зная это, Сергей, к тому времени проработавший в «убойном» отделе не больше года, не прислушался к более опытным коллегам и, несмотря на то что реальной необходимости в этом не было, вызвал Волю повесткой. Тот пришел из чистого любопытства – взглянуть, что это за нахал завелся в розыске. Сам допрос оказался ожидаемо коротким: Вольдемар аргументированно отмел свою причастность к каким бы то ни было кровавым разборкам, но после этого мужчины проговорили еще больше часа просто «за жизнь». В ходе этой беседы Сергей окончательно убедился в том, что пять лет разницы в возрасте – вещь существенная, и настолько, что порой они могут показаться целой эпохой.
Нельзя сказать, что с тех пор они подружились, как и нельзя утверждать, что Вольдемар был действующим криминальным авторитетом. На протяжении всей жизни он ни разу не был судим и, конечно же, не мотал срок. Максимум, что он провел за решеткой, – это сорок восемь часов в КПЗ, и то в ранней приблатненной молодости. Впоследствии Горелый и Воля время от времени встречались, хотя их отношения так и оставались непроясненными для обоих. Однажды они попытались разобраться с этим, но у них ничего не вышло, разошлись, так ни о чем и не договорившись. Однако Сергею было известно, какое влияние имеет Воля на многие процессы в бизнесовом и криминальном Конотопе, и, как только что выяснилось, он даже был в курсе проблем бывшего оперативника.
– Ну, будем здоровы!
Воля, не чокаясь, поднял свой стаканчик, сделал глоток и потянулся за лимоном, с любопытством наблюдая за тем, как Сергей давится коньяком, безуспешно пытаясь одним махом оприходовать свои сто пятьдесят. В конце концов Горелый поперхнулся и раскашлялся, а Воля, наклонившись вперед, постучал его кулаком по спине. Потом, заглянув в глаза, спросил как бы невзначай:
– Давно гуляешь, начальник?
– Третий день пошел.
– Я об этом. – Воля постучал ногтем по стаканчику.
– А… – Коньяк уже спасительной теплотой растекался по желудку. – Да… Нет, не очень…
– Я слышал про Шполу. Все слышали, – уточнил Вольдемар. – Считай, помянули мужика. И все равно они б его съели. Слишком правильный… был. У вас таких не любят.
– А у вас?
– И у нас такие не приживаются, – с легкостью согласился Воля, не уточняя, где это «у нас». – Слушай, не мое это дело, конечно, вы же с ним друзьями были… Завязывал бы ты с этим, начальник, а? Хотя бы ненадолго.
Горелый по-волчьи зыркнул из-под козырька на собеседника, произнес:
– Говоришь, искал меня? Совет хотел дать?
– Не только. Знаешь, как там все в реале закрутилось?
– Мне не докладывали.
– Ну так я скажу. – Вольдемар снова пригубил коньяк, снова зажевал его ломтиком лимона. – Я и сам не вполне в курсах, но в целом картина такая. Тот пацан, который в Шполу стрелял, на самом деле не такой уж и вредный. Как только его в розыск объявили, я попросил своих пронюхать, кто такой, все-таки убийство. Но за ним – ничего серьезного. Залетел как-то в юности, ну а кто в юности не залетал? Момот его в свою команду взял, а он же мент бывший, причем не из последних, мы с ним не раз общались… Человек сложный, но безголового отморозка к себе не стал бы тащить. А тут одно за другим: Коваленко завалил, причем чуть ли не с ведома Момота, а потом еще и капитана полиции…
– Вдова его опознала, – буркнул Горелый.
– Ты ж мент, начальник! Еще какие-то доказательства были?
– Да хрен его знает! – снова ощетинился Сергей.
– Не собачься, дальше слушай. Сначала эта баба на него показала, вдовица, якобы именно он ее мужа прессовал. Потом еще кто-то на него навел. И тогда пацан залег на дно, а уже через сутки его лежку сдал твоему другу Шполе один скользкий типчик, Дима Голова.
– Так об этом же никто нигде ни звука!..
Вместо ответа Воля смерил Горелого взглядом, в котором читался упрек. Соглашаясь, что сморозил глупость, Горелый кивнул.
– Приходилось слышать о таком?
– О ком?
– О Диме Голове. Голова – это погонялово, башка у него интересная. Абсолютно круглая, безволосая, а уши торчком, как у Чебурашки.
– Я, Воля, четыре с половиной года в городе не был.
– Извини, не подумал. Голова – мелкий воришка и вдобавок плановой[2]. Держал притон, помалу стучал ментам. Потому до сих пор и не посадили.
– Что, вообще не сидел?
– Ну как… Было что-то, когда стал коноплю выращивать. Взяли его, отсидел сколько-то, точно не знаю – слишком мелкий пассажир. Короче, в последнее время, это уже мои парни нанюхали, был он на оперативной связи со Шполой. Но как Голова надыбал нычку этого Бородули – великая тайна, начальник. Потому что ну никак не могли их дорожки пересекаться, понимаешь? Нет и никогда не было в орбите Димы Головы никакого Бородули.
– А самого почему не спросили, если так интересно?
– Хотели. И стало еще интереснее, когда он вдруг взял и исчез.
– Слушай. – Горелый подался вперед, прежний кураж уже вернулся к нему. – А вот зачем ты мне здесь и сейчас все это говоришь?
Воля выдержал небольшую паузу, потом мелкими глотками допил коньяк.
– Я тебя и в самом деле искал, начальник. Но не очень торопился. А если б торопился, говорили б мы с тобой совсем в другом месте. Хочешь верь, хочешь нет, но ты мне чисто случайно попался на глаза. Ну а раз так – значит, судьба. Мне сейчас нормальные люди нужны позарез, желательно бывшие, из органов. У меня же темы разные, в том числе и с таможней. Грузы ходят в Россию и обратно, бизнес, все такое. Сопровождение, гарантия безопасности… Спецов днем с огнем не сыщешь. Хотел тебе предложение сделать. Криминала – минимум, можно сказать – практически ноль.
– Думал, я соглашусь?
– А ты хотя бы поразмысли над этим. Я свое слово сказал. И я же не просто так, а порасспрашивал о тебе. На зоне ты себя нормально вел, держался с достоинством…
– Благодарю за высокую оценку, – криво усмехнулся Сергей. – А о Голове ты тоже случайно заговорил?
– Ты не лови меня на слове, начальник. Если в городе стреляют, тем более в вашего брата, меня это очень даже касается. Не люблю беспредела, да и ваши сразу после таких вещей начинают гайки закручивать. Если б один гнилой такого же гнилого шлепнул – хрен бы с ним… А этот нормального мента завалил, вменяемого. Я полюбопытствовал – четкой информации не получил, осталось слишком много вопросов… Вот при случае и у тебя спросил.
– Ну и что там с этим Головой? – Горелый говорил деловито, давая Вольдемару понять: его пояснения вполне приемлемы. – Исчез, говоришь? А чего ж ему не исчезнуть, если он как стукач засветился?
– Ты, начальник, хоть и судимость имеешь, и опером толковым вроде был, а все равно не до конца некоторые темы вкуриваешь… – Воля с хрустом смял пустой стаканчик, отступил на шаг, бросил его в урну, но промахнулся. Комок пластика отскочил и упал на пол. Вольдемар наклонился, подобрал его и снова отправил туда же – на сей раз попал. После этого он вернулся к разговору: – Мне, как и другим серьезным людям, вреда от такого стукача, как Голова, ни грамма. Кто вокруг него крутится? Всякая шваль, которой даже розыск часто брезгует. Вашего брата другое интересует: о чем терки ведутся, кто из посторонних в городе появился – вдруг какой-то тупой бандюган из тех, что без царя в голове, решил отсидеться в наших краях? Тут наши и ваши интересы… извини, их интересы, во многом совпадают. Я прав?
Горелый не так уж нуждался в пояснениях. Спросил для проформы – чтобы освежить в памяти некоторые азы оперативно-разыскной работы и систему взаимоотношений полиции и криминального мира. Диму по кличке Голова он и в самом деле не знал, но в том, что он услышал от Воли, не было ничего нового: большинство полицейских информаторов представляют опасность только для залетных гостей города и полных идиотов из числа уголовной шушеры. И в целом ситуация выглядела так: людишки вроде Димы Головы, то есть носители разнородной информации, были в равной мере необходимы и уголовному розыску, и солидным криминальным фигурам, чья деятельность за последние годы на две трети стала вполне легальной. К ним относился и Вольдемар.
Делать выводы из услышанного Горелый не спешил – слишком вымотался за последние дни. Просто принял к сведению, завязал пару узелков на память, чтобы потом, в спокойной обстановке, помозговать. Пока он сам не знал, к каким неожиданным открытиям все это могло привести.
– Прав, прав, – согласился Сергей. – Так говоришь, Голова исчез?
– Как и не бывало. Понятия не имею, чего он испугался. Всего-то делов – надо было ответить на пару вопросов, без нажима…
– Значит, не захотел.
– Может, и так, – пожал плечами Воля. – Давай-ка лучше о наших делах. Ну так как, впишешься? На первых порах много не обещаю, но перспективы для роста есть.
На языке у Горелого вертелось: сегодня мне уже второй раз работенку с перспективой предлагают. Причем в обоих случаях – не в системе, не в органах. Но тут внутри, пожалуй, впервые за последние дни сработал какой-то невидимый тормоз. Поэтому ограничился коротким и неопределенным:
– Я подумаю.