а они не сравнялись с обычными людьми. Но первое поколение намерьенов живет до сих пор, впрочем, большинство из них прячется.
— Но почему? Почему они прячутся?
— Многие из них сошли с ума, они не выдержали «благословения» бессмертием. Видишь ли, Рапсодия, если бы они были бессмертными с самого начала, то это не повлияло бы так сильно на их сознание, но они родились людьми, лиринами или Наинами, и их отличало от всех остальных лишь то, что они совершили удивительное путешествие. Изначально они знали продолжительность своей жизни, у них имелись определенные цели, но потом их жизнь застыла навсегда.
Представь себе человека, который прожил семьдесят или восемьдесят лет, прошел через все стадии: младенчество, детство, юность, средний возраст, а потом и старость, приготовился к скорой встрече со смертью, после чего обнаружил, что будет жить вечно — старым и немощным. — Он налил еще чаю себе и предложил Рапсодии, но та лишь отрицательно покачала головой.
— Дети вырастали и достигали зрелости, но больше уже не старели, — продолжал Эши. — Некоторые из них живы до сих пор и выглядят не старше, чем ты. Но очень многие из них погибли во время войны или наложили на себя руки, оказавшись более не в силах смотреть в глаза вечности. Фактически каждый человек из Первого поколения намерьенов нес в себе хотя бы малую часть магии Серендаира, знал он о том или нет.
Вот почему я говорю о том, что у тебя могут возникнуть проблемы. Если ты принадлежишь к более поздним поколениям намерьенов, то твоя жизнь будет очень долгой и ты обязательно столкнешься с тем, что пришлось испытать другим: у тебя на глазах все, кого ты любишь, состарятся и умрут, а от твоей жизни пройдет лишь маленькая часть. А если ты намерьенка Первого поколения, то будет еще хуже, потому что тебе суждена вечная жизнь, если только тебя не убьют. Представь себе, как ты теряешь близких людей, любовников, супруга, детей…
— Прекрати, — не выдержала Рапсодия.
Она встала и резким движением выплеснула холодный чай в темноту, а потом села подальше от огня, чтобы Эши не видел выражения ее лица.
Так они просидела довольно долго. Рапсодия смотрела, как поднимается к небу дым, как летят в разные стороны искры, а потом все это исчезает, растворяется в ночи. Молчание прервал Эши.
— Извини, — непривычно мягким голосом сказал он. — Я не хотел тебя расстраивать.
Рапсодия бросила на него язвительный взгляд.
— Я совсем не расстроилась, — холодно ответила она. — Подобные вещи меня мало волнуют.
— В самом деле? — спросил он, и в его голосе послышалась ирония. — Даже совсем чуть-чуть не волнуют?
— Ни в малейшей степени. — Ее голос опустился почти до шепота. — Сомневаюсь, что мне предстоит узнать, чем закончится все это, не говоря уже о том, чтобы жить вечно.
— Да? — Голос Эши вновь стал нейтральным. — И по чему ты так думаешь?
— Просто предчувствие, — промолвила она, потянувшись к своему плащу. Стряхнув пыль, Рапсодия накинула его на плечи.
— Понятно. Значит, тебе легче умереть, чем признать перспективу вечной жизни?
Рапсодия хмыкнула:
— Ты очень настойчив, Эши, но тебе не хватает тонкости. Ты действительно хочешь что-то мне сказать или тебе необходимо узнать, кто я такая?
Эши наклонился вперед, положив локти на колени.
— Я лишь объясняю, почему меня никогда не интересовали девушки вроде Джо: ожидаемая продолжительность ее жизни несравнима с моей. И если ты принадлежишь к Первому поколению, то у тебя очень ограниченный выбор среди тех, кто может прожить так же долго, как ты. В противном случае твои друзья умрут прежде, чем ты успеешь с ними по-настоящему познакомиться.
Рапсодия улыбнулась и принялась счищать грязь со своих сапог.
— Спасибо за заботу, но я все равно не намерена бес покоиться. Во-первых, я не собираюсь выходить замуж. Во-вторых, меня не пугает различная продолжительность жизни. Когда я была совсем маленькой, моя мать сказала, что время, которое люди могут провести вместе, стоит неизбежной потери — только через страдание можно получить нечто ценное. Я уже не говорю о том, что со мной всегда будут Акмед и Грунтор.
В голосе Эши теперь слышался ужас.
— Всегда будет Акмед?! Но для чего?
Рапсодия ничего не ответила, но улыбка ее стала язвительной, и при этом она продолжала чистить свои сапоги.
— Должно быть, ты пошутила. Пожалуйста, объясни мне… как отвратительно!
— Почему?
— Мне казалось, это очевидно.
Даже издалека Рапсодия увидела, как содрогнулся Эши.
— Для начала, тебя это не касается. Кстати, — продолжала Рапсодия, и улыбка исчезла с ее лица, — она не возражает, что ты здесь? Ты ведь отлучился надолго.
— Кто?
— Твоя… не знаю, как назвать. Насколько я понимаю, она не является твоей женой, поскольку ты говорил, что не женат. Точнее, прямо ты на мой вопрос не ответил. — Не получив никакого ответа, она неловко попыталась закончить свою мысль: — Я имела в виду ту женщину, в которую ты влюблен. Она не против твоего участия в этом путешествии?
— Нет.
Рапсодия облегченно вздохнула:
— Очень рада. Я всегда стараюсь не вносить смуты в отношения между другими людьми, в особенности если речь идет о супружеских парах. Я очень уважаю брак.
— Тогда почему же ты не собираешься выходить замуж?
Рапсодия вновь встала и принялась приводить в порядок свои спальные принадлежности.
— Видишь ли, я считаю нечестным заключать брак с нелюбимым человеком. А у меня любимого человека нет.
— Я не верю.
— Имеешь право. — Рапсодия забралась под одеяло. — В любом случае спасибо за то, что честно рассказал о своем отношении к моей сестре.
— Меня разбирает любопытство, почему ты так ее называешь? Я уверен, что вас не связывают родственные узы.
Рапсодия вздохнула:
— Не могу поверить, что ты не понимаешь, Эши. Есть разные способы создать семью. Ты можешь в ней родиться или выбрать ее самостоятельно. И связи, которые ты выбираешь, часто оказываются не менее сильными, чем обычные кровные узы, потому что ты сам их создал.
На другой стороне костра Эши готовился нести дозор.
— Я не уверен, что ты права.
— Ну, — ответила Рапсодия, стараясь устроиться по удобнее, — тут многое зависит от того, кто ты есть. Причем одни отношения не исключают других — твоя любовь к разным семьям может быть одинаково сильной. Вот почему я так уважаю институт брака — муж и жена выбирают друг друга из множества других людей, следовательно, их отношения носят особенный характер.
С противоположной стороны костра донесся тихий смех.
— Похоже, ты вела слишком уединенный образ жизни, Рапсодия.
Рапсодия хотела ему возразить, но передумала и сказала:
— Спокойной ночи, Эши. Разбуди меня, когда твое дежурство закончится.
— А ты никогда не думала о том, чтобы сделать это обычным способом?
— Что сделать?
— Получить внуков.
— Хм-м-м? — Она уже почти заснула.
— Как все: найти мужа, завести детей, а потом подождать, пока они родят для тебя внуков, — тебе знакомы такие идеи?
Он услышал, как Рапсодия протяжно зевнула.
— Я уже говорила тебе, — сонно пробормотала она, — я не рассчитываю прожить так долго.
Когда его дежурство закончилось, Эши слегка потряс ее за плечо.
— Рапсодия?
— Да?
— Пришла твоя очередь. Или хочешь поспать еще не много?
— Нет, — ответила она, выбираясь из-под одеяла, — но все равно спасибо.
— Ты ведь не серьезно сказала насчет Акмеда?
Она удивленно посмотрела на него:
— Что?
— Ты не собираешься стать супругой Акмеда? Все это время, пока ты спала, твои слова жгли меня как огонь.
Рапсодия наконец проснулась.
— Ты знаешь, Эши, мне не нравится твое отношение к Акмеду. Я уже не говорю о том, что тебя это не касается. А теперь иди спать. — Она приготовила лук со стрелами, подошла к костру, и пламя, почерпнув энергию из неизвестного источника, взревело с новой силой.
Эши немного постоял рядом, а потом молча растворился в тени.
4
На следующее утро на лес спустился густой туман. Но как только взошло солнце, туман рассеялся, и они отправились дальше. Им предстоял последний переход.
В полдень они подошли к реке Тарафель, одной из многих рек, бравших свое начало в горных каньонах. Она разделяла лесные массивы северного Роланда, обозначая границу между обитаемыми и необитаемыми землями.
Тарафель оказалась сильной и широкой рекой с быстрым течением. Рапсодия подошла к опушке леса, чтобы взглянуть на ревущие воды — сказывались весенние дожди, — и оглянулась на Эши, который успел разбить лагерь и на чал готовить обед возле маленького костра.
— Какую часть занимают пойменные луга? — Рапсодия показала на берег реки и заросший травой участок между берегом и лесом.
— Почти всю, — ответил он, не поднимая головы. — Сейчас река немного вышла из берегов. А к концу весны она доберется до того места, где ты стоишь.
Рапсодия закрыла глаза и прислушалась к музыке бегущей воды. На ее родине тоже протекала большая река, разделяющая земли на две части, но ей не довелось побывать на ее берегах. Рапсодия видела, что течение у Тарафели быстрее в одних местах и медленнее в других, и теперь, прислушиваясь к изменениям в голосе реки, могла бы начертить карту со всеми стремнинами. Что ж, после еды у нее будет возможность проверить свою теорию.
Они молча сидели рядом, шум воды заглушал голоса. Рапсодия даже забыла, что неподалеку от нее устроился Эши. Когда она вспомнила про него, то увидела его сидящим на своем прежнем месте, но стоило ей расслабиться, как она сразу же теряла его из виду. Магия плаща с капюшоном, который он никогда не снимал, была настолько сильной, что позволяла ему исчезать не только из виду, но и из сознания Рапсодии.
Закончив трапезу, они сложили вещи, и Рапсодия принялась приводить в порядок место ночевки. Эши уже собрался двигаться дальше, однако Рапсодия была еще не готова уходить.