И много веков люд добрый был предан гонению и страху. За грехи матерей своих.
Покуда не явились Защитники».
Хроники Виталии. Том I.
Глава 7
Прошлое
Поправив последнюю пуговицу на камзоле, я критически осмотрел свой наряд. Отлично. Ещё раз смахнув щеткой невидимые пылинки, остался доволен видом.
Последние летние дни. День Предназначения совсем скоро, в первый день осени.
Выйдя на балкон, с улыбкой вдохнул свежий утренний воздух. Уже сейчас мне чудиться в нём морозец. Это лишь тень эха, но она наполняет меня радостью. Первые лучи солнца ещё не окрасили небосвод, ночь не ушла, но на востоке уже становиться светлее, едва-едва. Я обожаю этот последний час перед рассветом. Эти таинственные мгновения полной тишины. Тишины и покоя, почти сбывшейся надежды на свет, победителя ночи. Время, когда люди наиболее расслаблены и уязвимы. Время, когда я могу творить всё, что вздумается. Моё любимое время. Лучшая победа, та – которую вырываешь в самый последний момент. Убитая надежда и сломленная воля, поднимает настроение лучше, чем золото.
Мне послышался легкий шорох за спиной.
Старая Ведагора, одно из лучших тому доказательств.
Я обернулся, всматриваясь в это грубое лицо, обрамленное когда-то соломенными, а теперь седыми волосами, стянутыми в тугой пучок. Опущенные уголки рта, холодные голубые глаза, глубокие морщины на лбу. Она часто бывает недовольна.
Я сказал, часто? Всегда.
– Что моё поручение?
– Благополучно выполняется, господин.
– Новые слуги?
– Надёжны настолько, насколько вообще надёжны люди. Счастливы, что могут работать здесь.
Несколько мгновений я пристально вглядывался в её лицо. Ведагора одна из немногих, кто знает. Я сломил её одной из первых. Очень живо помню ту деревню.
Это было первое задание, порученное Хозяином. Тогда Ведагора была другой. Непокорной, дерзкой. Она вышла ко мне, когда никто более не посмел. Её деревня стояла на самой границе охраняемых земель, и жители не понаслышке знали о Хозяине. Но она не побоялась бросить вызов. Тогда я был всего лишь мальчишка, мне приходилось убивать гораздо чаще, чем это требовалось. Я всё ещё учился.
Да, прекрасно помню то время. Кровь. Крики. Стоны.
– Хорошо. Мне бы не хотелось повторять дважды. Ты знаешь, как я это не люблю.
Я вернулся в дом, на востоке начало светать.
Старуха кивнула.
– Я держу всех подальше от госпожи, как вы и приказали.
Руки, покрытые сетью морщин, сомкнуты в замок, взгляд без страха устремлен на меня. Ни одного намека на неповиновение. Ни разу. Не то, что раньше.
Когда первый бунт был подавлен, мне пришлось казнить заговорщиков. Нам нужны слуги, да и я должен был учиться. Казалось, что победа у меня в руках. Старейшины отдали всех бунтовщиков, всех, кто хоть как-то проявлял недовольство. Вот она, долгожданная победа!
Однако Ведагора не желала сдаваться. Она спряталась. Затаилась. Проклятая партизанская война вымотала меня, но я всё равно одержал верх.
Когда дошла очередь до её сына, я заставил её смотреть. Но и тогда она не сломалась, и вновь бежала. Ни крики, ни кровь, ни мольбы, ни стоны, ничто не могло поколебать её. Я вернул ей мальчишку. В течение долгих лет она получала его на День Предназначения. Часть за частью. Даже тогда, когда я получил своё. Остальных бунтовщиков я приказал повесить на пороге их собственного дома. Но и это не помогло. Через полгода всё повторилось. И вновь пришлось действовать. С дочерью Ведагоры я уже не мог поступить столь милосердно. Малышка никогда не вернулась. Судьба малютки навсегда осталась тайной для матери. Незнание так выматывает душу…
В час перед рассветом, я забрал малышку из нежных материнских рук. Я помню, как крепко Ведагора прижимала к себе дочь, но тщетно. Когда я забрал ребёнка, даже волосок, случайно упавший на её лицо, не дрогнул. Ни единого движения воздуха. Ни случайного вздоха. Ничто не потревожило её сон. До сих пор помню отчаяние на лице женщины, когда она поняла, что проснулась в одиночестве. Эта была удивительная смесь эмоций: страх, боль, злость, ненависть. Гнев. Отчаяние. И наконец, бессилие и апатия.
Наутро всё было кончено. Ведагора сломлена, и её деревня подчинена моей воле. Эта была долгая работа, но она того стоила. Я получил выдающуюся управляющую, которую оберегаю до сих пор, а также первых слуг. Но доверяю ли я ей? Нет, конечно же, нет. Ни в чём нельзя быть полностью уверенным. Особенно с людьми.
– Приступай к работе.
С этими полными лжи и алчности существами.
Тогда я получил ценный опыт. Помню, с какой ненавистью Ведагора смотрела на меня, пока я медленно, часть за частью укорачивал её бедного сына. Его крики были оглушительны, но Ведагора не проронила не слова, лишь рот её противно кривился, когда я раз за разом опускал Серебряное Проклятье на беззащитную плоть. А между тем это её друзья продали мне мальчишку, за обещание пощадить их семьи. Но их тоже пришлось убить, предавшие раз, предадут вновь. Мне больше по нраву сломленные люди, потерявшие волю и всякую надежду. Прозревшие. Те, кто понял: зло всесильно и сопротивляться ему бессмысленно.
Новая игра затеяна как раз ради этого: тьма возрождается.
Но довольно о вечном, меня ждут дела сегодняшние.
Спускаясь, я приметил, что ступени лестницы невыносимо скрипят и середина основательно стёрлась. Не пригласить ли мастеров, сменить весь пролет? Я владею этим домом очень давно, и это далеко не первый ремонт. Я подавил вздох. И не последний. Всегда что-то требует внимания.
Это всегда большая дилемма – сделать самому или нанять рабочих? В эту Эпоху высокопоставленным магам не пристало утруждать себя чёрной работой.
Не забыть указать на лестницу Ведагоре. Мысленно прикинул план действий и оставшееся время: даже если не успею сделать всё сейчас, она будет поддерживать дом до моего возвращения.
Спустившись на первый этаж, с удовольствием вышел на веранду. Лёгкие осенние краски расползались по саду, словно гниль. Ещё немного и всё живое заснёт или погибнет во время долгой зимы. Течение времён года напоминает мой собственный цикл жизни: пробуждение, жизнь, увядание. Смерть. Или сон, для меня нет никакой разницы.
С улыбкой расправил плечи. Рука сама потянулась к перевязи. Серебряное Проклятье. Как мне его не хватает! Безликий кусок металла, который я вынужден носить на поясе, раздражает. Как же давно я не пускал в ход настоящий меч! Не слышал его песню, не кружился с ним в танце, не упивался его яростью. Как давно!
Но довольно воспоминаний.
Подозвав лакея, приказал готовить экипаж. Нужно ехать во Дворец, на завтрак. Вчерашнее представление сыграно, как по нотам.
Время окончательно переселяться во Дворец.
***
Эту ночь Корнелии не спалось. Рассвет застал её взволновано меряющей шагами спальню. Сон не принёс покоя.
Аккуратно расправив рукав под браслетом, Корни подумала о том, что брак, это совсем не то, чего она ожидала.
Перспектива завтрака с отцом и мужем не приносила облегчения. Хотя Корни верила, что Ричард и словом не обмолвится о вчерашнем недоразумении, беспокойство не уходило.
Мысли роем шумели в голове, не давая покоя. Проворочавшись до утра, Корни встала, едва забрезжил рассвет. Холодная ванна привела принцессу в чувство, но не избавила от напряжения.
Ланайва заплетала принцессу, укладывая косы в изящную причёску. Ловко закалывая шпильками, ни разу не уколов. Корни рассеяно отметила, что новая служанка очень ловкая, нечета Лили, которая была рядом последние пять лет.
Сегодня Корнелию ждала одна очень важная поездка. От предчувствия, чем она завершиться, её начинала бить сильная дрожь.
– Доброе утро, Корнелия.
Бесшумно войдя в комнату, Ричард застыл, сделав всего несколько шагов, глядя на Корни через зеркало туалетного столика. Чтец застал её за последними приготовлениями.
– Доброе утро, Ричард.
Корнелия опустила взгляд.
«Я выгляжу усталой и бледной».
– Король ждёт нас.
Ричард подал ей руку, и они вместе вышли из комнаты.
Принцесса почтительно склонила голову. Молчание затягивалось. Холодный коридор вился змеёй, ковёр скрадывал шаги, тишина стояла оглушающая.
– Дозволено ли мне спросить о вашем здоровье? – Корнелия первой нарушила молчание. Неизвестность угнетала, и принцесса воспользовалась уловкой, чтобы заговорить первой.
Существовало несколько ситуаций, когда женщина могла заговорить первой. Например, вопрос жизни и смерти.
– Благодарю вас, я чувствую себя прекрасно.
Повисла неловкая пауза. Корнелия до боли сжала руку в кулаке. Слёзы душили, она еле сдерживалась, чтобы не разрыдаться от нахлынувших эмоций.
«Что же мне делать?»
Но тут Ричард потянул её в тупик коридора. За гобеленом была тайная ниша, но откуда…
– Корнелия, не мучайте себя. Ваше прошлое чувство не имеет никакого значения для меня. Оплошность прошлой ночью, тоже. Все ошибаются. Помните, что я говорил вам тогда? – Он взял её руки в свои, – будем настоящими друг для друга. Не думайте ни о чём. Что подумают придворные? Мне всё равно. Я хочу защитить вас. Это важно, а не то, что думают эти снобы.
«Великие Первые! Что если это правда… Ты говорил, Чтецы никогда не врут. Как мне поверить тебе? И откуда ты всё знаешь?! Мне страшно».
Корнелия, сморгнув слёзы кивнула.
– И простите, что вчера не сдержался, – уже отодвигая полог, прошептал Чтец.
Подал руку и больше не проронил ни слова, пока они шли в столовую.
«Дружба меж женщинами невозможна и длиться лишь до того времени, пока это выгодно одной из них. Эти вместилища порока не способны на истинные чувства».
Лекции «О моральном облике народа Виталии: мужчины и женщины».
Глава 8
Разрыв
После полудня Корнелия отправилась навестить Файно. Погода стояла солнечная, но к вечеру обещали дождь. Придворный Защитник, наблюдающий за небом, очень точен в предсказаниях погоды.