Пророчество о пчелах — страница 49 из 77

– Люди султана режут мужчин и насилуют женщин! – докладывает он.

– Если они не соблюдают мирный договор, мы тоже не станем его соблюдать. Идемте, братья! – зовет Гийом. – Нас не больше сотни, а их тысяча, но мы можем биться против вдесятеро большей численности!

Рыцари торопливо разбирают мечи, секиры, копья и щиты и бросаются в бой.

Конный противник сгрудился на пустом пятачке. Два отряда оценивают друг друга.

Всадники против рыцарей.

– ГОСПОДИ, СПАСИ! – кричат христианские рыцари.

Тамплиеры дерутся лучше и успешнее, но их меньше, поэтому они вынуждены отступить, несмотря на помощь рыцарей-госпитальеров.

Жан де Вилье, великий магистр ордена Святого Иоанна, решил поддержать Гийома де Божо. Два соперничающих христианских предводителя ненавидят друг друга, но сейчас, перед лицом общего врага, они выступают заодно.

Двум наконец-то объединившимся орденам удается отбросить мамлюков и удержать надвратную башню святого Антония.

Эврар дерется с мамлюком. Как ни странно, у того, при смуглой коже, голубые глаза. Эврар припоминает рассказ одного из поварят: это войско частично состоит из насильственно обращенных в ислам бывших христианских рабов. Но сейчас не время искать родство: противник старше возрастом, крупнее, сильнее его. Его ятаган едва не отсекает Эврару ухо, и вообще он явно не склонен заводить разговор.

Эврар напрягает ум, чтобы восполнить проворством свой недостаток роста и силы. Противник нетерпелив, ему хочется поскорее разделаться с юным и слабосильным воином. Чем дольше длится их дуэль, тем сильнее он злится, тем яростнее рубит и тем больше забывает о стратегии. Эврар уклоняется от его ударов, не нанося ударов сам. Сейчас его цель – нащупать слабые места мамлюка.

Тот – левша, между двумя его ударами проходит доля секунды. Эврар дожидается, пока он подставит ему незащищенный бок, наклоняется и наносит удар в область печени.

У противника глаза лезут из орбит – больше от неожиданности, чем от боли. Взгляд полон разочарования: его боевая карьера прекращена плюгавым врагом.

Юный тамплиер пустил в ход науку, преподанную ему опытными фехтовальщиками: «Нападая, не уповай на силу, а приспосабливайся к манере боя твоего противника и ищи изъяны в его обороне. Это требует не рвения, а ума. Сначала наблюдай, потом думай, а потом действуй».

Турецкий воин падает с искаженным болью лицом, а Эврар, впервые в жизни убивший человека, испытывает странное чувство.

Вероятно, у этого человека были семья, дети. Наверное, все они будут безутешны, когда узнают, что их муж и отец погиб. Я оборвал чужую судьбу, чтобы продолжить свою. При иных обстоятельствах мы могли бы стать друзьями. Мы даже не смогли поговорить.

На этом вопросы к самому себе прерываются: перед ним вырастает новый свирепый враг, вращающий топором.

Как ни странно, это воплощение неистовства вызывает в мыслях Эврара новый поворот.

Чтобы выжить, надо убивать. Если я умру, все остановится.

Приходится яростно биться. Новый враг тоже сокрушен. В этот раз Эврар не думает о его жене и детях, его не покидает одна-единственная мысль:

Сколько еще мне убивать?

Чем дальше, тем лучше он дерется. Товарищи по оружию вокруг не отстают от него. Некоторые гибнут, но большинство отважно удерживает позиции.

Мамлюки заставили тысячи рабов сделать подкоп под вторую защитную стену, чтобы она рухнула. Обрушение происходит у Новой башни, и атакующие бросаются в новую зияющую брешь.

Снова солдаты султана наносят удар по христианам – тамплиерам и госпитальерам. Гийом де Божо начинает эвакуацию жителей города из порта, еще остающегося у него в руках.

Мамлюки уже ворвались в город и развязали безудержную бойню. Тамплиеры упорно дерутся, чтобы сдержать их наступление.

В разгар боя Гийом де Божо ранен стрелой в подмышку. Его уносят в цитадель тамплиеров. К нему подступают братья по ордену.

– Я умираю, – шепчет он, – меня сменишь ты, Тибо Годен. Бегите, пока это еще возможно, закрепитесь в нашем командорстве на Кипре!

У великого магистра, лежащего на носилках, начинается агония, но он находит силы, чтобы обратиться к соратникам:

– Подождите! Где Эврар?

Потрясенный юноша стоит рядом.

– Этого брата возьмете на борт первым! – приказывает умирающий. – Сделайте все, чтобы его уберечь вместе с его грузом. Обещай мне это, Тибо.

– Обещаю, – отвечает тамплиер.

Эврар Андрие и Тибо Годен хватают факелы и бегут по секретному лабиринту тоннелей, вырытых между портом и цитаделью. Грохот взрывов слышен даже в подземелье. Местами своды так трясутся, что того и гляди рухнут.

– Нам туда не добраться! – восклицает Тибо.

– Смелее, брат! – подбадривает его Эврар. – Это важно. Гийом де Божо говорил мне, что в этой книге предсказано будущее не только нашего ордена, но и всего мира…

69

Они поднимаются на укрепления древнего портового города Акко. Волны с рокотом бьются о стены крепости.

Альберт Биттон обводит широким жестом горизонт и укрепления.

– Это последние остатки цитадели тамплиеров Сен-Жан-д’Акр.

Он поворачивается лицом к северу.

– Вот там находилось командорство, штаб-квартира госпитальеров. Два ордена монашествующих воинов обороняли эту ключевую точку, крайне важную на пути к Святой Земле: госпитальеры и тамплиеры. Позже добавились тевтонские рыцари. Они стояли вот здесь.

Он указывает место на востоке старого города.

– Эмблемой госпитальеров был белый крест, тамплиеров – красный, тевтонцев – черный, – вставляет Александр.

– Саладин[36] отбил Иерусалим в 1187 году, – продолжает рассказ Альберт. – Короля и знатных франков пленили и обратили в рабство. Потом пала Тивериада, и Жослен де Куртенэ, удерживавший Сен-Жан-д’Акр, повел переговоры с Саладином о почетной сдаче в плен. Султан Египта и Сирии стремился укрепиться в этой богатой торговой фактории.

Вокруг них увлеченно фотографируют друг дружку японские туристы.

– В июне 1189 года король Англии Ричард Львиное Сердце, король Франции Филипп Август и великий магистр ордена тамплиеров Робер де Сабле опять высаживаются на Святой Земле с целью отвоевать утраченное.

– Третий крестовый поход, – подсказывает Александр.

– Втроем они устраивают осаду Сен-Жан-д’Акр. Настораживающая деталь: с целью захватить город Ричард Львиное Сердце придумал метать через стены из катапульт… пчелиные ульи!

Эта поразительная подробность заставляет Рене приподнять бровь.

– При атаке рыцарей обезумевшие от пчелиных укусов сарацины не смогли оказать достаточного сопротивления. Так город снова перешел в руки христиан.

Определенно, мне некуда деваться от пчел.

– Крестоносцы превратили Акру в крепость. Венецианские, пизанские, генуэзские, а также немецкие купцы использовали этот стратегический пункт как важнейший центр торговли с Востоком. Например, здесь учил медицинским премудростям раввин Маймонид, личный лекарь Саладина. Тот «одолжил» своего лучшего эскулапа заболевшему Ричарду Львиное Сердце. В то время два властелина еще могли вести разумный диалог.

Альберт Биттон и трое французов спускаются с укреплений и пробираются по запруженной людьми улице старинного квартала. Издали это торжище можно принять за дикую свалку. Здесь торгуют светильниками, ржавыми велосипедами, раскуроченными стиральными машинами и почти такими же телевизорами. Четверка с трудом находит железную дверь, ведущую к археологическим раскопкам.

Биттон отпирает маленький цифровой замок и открывает дверь. За ней их ждет пространство под каменным сводом.

– Здесь устроен современный, очень интересный музей тамплиеров, – рассказывает Альберт. – Но это – туристический аттракцион. Я отведу вас за кулисы, туда, куда никто не сует носа. Это – археологические раскопки, в которых я участвую. В 2019 году здесь снимали документальный фильм. Один археолог, решивший поразить журналистов, случайно наткнулся на этот тоннель. Проведя сканирование с воздуха, ученые вычислили, где находится вход. Сегодня работы не ведутся, нам никто не помешает.

Он раздает троим французам электрические фонарики. Сразу за порогом их ждет лестница, ведущая в коридор.

Альберт светит на стены ультрафиолетовой лампой. Становятся видны всевозможные значки: крестики, треугольники, звездочки, кодовые слова, цифры. Гладкие стены тоннеля уходят аркадами в темноту. Пол под ногами плоский.

Перед экскурсантами вырастает алтарь.

– Где мы? – спрашивает Рене.

– Тамплиеры построили под церковью маленький христианский храм, – объясняет Альберт.

Он освещает своды, похожие на церковные, с той разницей, что здесь нет витражей. Огромные камни тщательно обтесаны.

Еще один тоннель, снова лестница, она ведет в зал, выложенный крупными ровными кирпичами.

– Здесь они проводили свои собрания.

Рене закрывает глаза и силится вызвать у себя хоть какое-то ощущение.

Здесь был я…

– За мной! – вдруг вырывается у него.

– В чем дело? – удивляется Александр.

– Я вспомнил то, что видел глазами своего давнего «я».

Он торопится к завалу, пытается его разобрать, зовет на помощь спутников. Оттащив несколько здоровенных валунов, они обнаруживают лаз в еще один тоннель.

– Это что-то новенькое… – восторженно бормочет Альберт Биттон.

Тоннель выводит их к лестнице, та – на галерею с несколькими пустыми проемами на месте когда-то бывших здесь дверей.

– Ты что-то вспомнил? – тормошит Александр Рене.

– На этот раз да!

Рене просит оставить его одного, чтобы попытаться встретить Эврара там, где расстался с ним.

70

– Нашел!

Эврар и Тибо Годен стоят в комнате перед сундуком. Эврар открывает сундук ключиком, полученным от Гийома де Божо, и вынимает драгоценный кодекс с вытесненной на кожаной обложке пчелой.

– Погоди! – обращается к нему Тибо. – Ты уплывешь по морю. Эту вещь надо сохранить. Вода может размыть написанное на пергаменте.