ором беснующейся толпы. Их любимчик опять выиграл. Кузнец торжествующе вздернул окровавленные кулаки вверх. Казалось он ничуть не устал. Пустынный странник пришел в себя и под насмешливое улюлюканье зрителей захромал к выходу. За проигрыш он не получит ни одного медяка.— Делайте ставки для следующего боя! — заверещал Мышь. — Против непобедимого Кузнеца выступит еще один новичок на нашей арене. Он пришел издалека и не помнит своих родителей. Судьба забросила его в наши земли и он вынужден искать прибежище в славном Бахадуре. В прошлом он воин, но сейчас мирный купец!— Да-а-а-!!! — гудел народ. — Давай еще!Умеет Мышь поднять азарт. Из него получился бы неплохой шоумен, далеко пойдет.А Мышь продолжал раззадоривать толпу:— Сможет ли новичок побить Кузнеца?!— Не-е-ет! — вторил люд.— Кузнец не проиграл ни одного боя, но соперник его издалека, никто не знает его технику боя. Никто не знает, на что он способен! Впервые на арене воин по прозвищу Чужестранец! Делайте свои ставки!Люди лихорадочно совали Мышу динары, вход пошли уже золотые. Это хорошо… Если ставка не сыграет, она идет тому, кто поставил на меня. А на меня никто не поставил, значит деньги пойдут устроителю боев, т.е. мне. Главное, чтобы зрители не прознали, что устроитель боев и Чужестранец — это один и тот же человек. Я вышел на арену в легкой хлопковой одежде, замотав лицо тряпицей. Народ довольно гудел в предвкушении зрелища по избиению Чужестранца. Кузнец бросил в мою сторону презрительный взгляд и злорадно хмыкнул:— Неужели в Бахадуре больше не осталось достойных воинов? Почему мне приходится давить клопов?!Толпа рукоплескала. Со своими девяносто кг я конечно не клоп, но рядом с Кузнецом выглядел, наверное, удручающе. Он был выше меня на целую голову и шире раза в два. Та еще дурмашина, килограммов сто пятьдесят, не меньше.Мышь обеспокоенно посмотрел на меня. Он никак не мог понять — зачем я вызвался на бой, ведь денежки и так неплохо капали. Но мне хотелось, чтоб не капали, а текли, хоть не рекой, пусть ручейком, но текли — так я смогу нанять себе помощников для поиска Джунаида. Я кивнул ведущему, Мышь вздохнул и с силой ударил в гонг:— Начали!В этот раз Кузнец нападать не торопился. Он нарезал круги почета по арене, ловя восторженные приветствия зрителей. Почти все болели за него, почти все на него поставили в предвкушении легких денег.Я стоял на краю арены и ждал. Наконец здоровяк удостоил меня своим вниманием, повернулся и прорычал:— Почему ты не нападаешь? Мальчик забыл как драться?! Или ждет что мама поможет?Толпа разразилась смехом.— Не хочу тебе мешать наслаждаться последними минутами на ринге, — спокойно ответил я. — Тяжело будет вытаскивать твое тело, надо будет просить помощь зрителей.Кузнец побагровел и бросился на меня. Я не шелохнулся, секунды растянулась как в замедленной съемке. Он все ближе — шаг, еще, еще… Я уже чувствую смрад его тела, воздух сотрясается от его стремительного бега. Быстрый гад, хоть и тяжелый.Кузнец не сбавляя хода, выбросил вперед кулак. Я резко шагнул в сторону и ударил его в солнечное сплетение. Локомотив пронесся дальше и зарюхался в песок. Толпа замерла. Кузнец скрючился на песке и хрипел, глотая спазмированой диафрагмой воздух. Непривычная гробовая тишина воцарилась на арене. Я подошел к поверженному противнику:— Признай поражение, и я тебя больше не трону.В ответ Кузнец схватил меня за ногу и попытался притянуть к себе. Хрясь! Ударом в висок я отправил его в нирвану. Голова его откинулась, а тело обмякло.— Победил Чужестранец! — довольно завопил Мышь. — Приветствуйте нового чемпиона.Но никто не разделил его радости. Ошарашенная толпа молча хлопала на меня глазами, я покинул ринг в полной тишине и поспешил сменить одежду на шикарный халат, припасенный в одной из комнат развалин замка. Теперь я снова барыга-букмекер, устроитель развлечений. Я поспешил обратно в зал и под недовольное гудение толпы забрал у писаря увесистый мешочек с выручкой. Недовольство зрителей росло. Ну а как вы хотели? Махать руками тоже надо с умом. Бокс еще не изобрели и элементарные приемы работают здесь безотказно.— На сегодня бои закончены! — крикнул я. — Приходите завтра вечером. Будут новые бойцы!Я схватил за рукав Мыша и потянул его в лабиринт коридоров. Пока толпа в недоумении надо линять, а то скоро стадия шока может смениться на ярость. Мы скрылись в темных закоулках замка о которых знал только Мышь.— Как ты это сделал? Ты колдун? — мы шагали по вечернему городу в строну гостинного двора, а Мышь не сводил меня восторженного взгляда. — Как я хочу быть колдуном!— Я не колдун, там откуда я родом люди часто дерутся руками, есть даже соревнования. У нас нет мечей и копий, зато есть более страшное оружие.— Магия?— Можно и так сказать, но мы называем ее наука.***
Глава 19
Этот вечер принес много боев и много золотых динаров. Популярность моего заведения росла, рос и уровень бойцов. У зрителей появились свои любимчики, а я в обличии воина Чужестранца больше не выходил на ринг. Ставки и плата за вход и так приносили неплохую прибыль, необходимость рисковать собой, участвовать в мордобое, отпала.
После боев мы сидели с Мышем в чайхане и наслаждались пловом.
— Никогда я так вкусно не ел, как за последнюю неделю, — промямлил Мышь, усердно набивая щеки рассыпчатым рисом. — Скажи мне, — он повернулся в мою сторону, в его глазах читалась грусть, — Когда ты найдешь своего врага, ты уйдешь из Бахадура?
— Да, — я потрепал парня по голове, — я должен...
— Но почему? Неужели здесь тебе плохо живется? Мы сможем заработать много денег!
— Мои близкие в опасности, я должен убедиться, что с ними все будет хорошо. И у меня там сын…
— Сын? — Мышь как-то сник. — А я своего отца не помню, не знаю где он. Сколько себя помню — я всегда жил на улице… Ты, наверное, хороший отец. Как я хотел бы… — Мышь запнулся. — Чтобы ты был моим отцом…
— Я прижал парня к себе, — жаль что я не смогу взять тебя с собой, заклинание переноса сработает только на меня, когда я убью своего врага. — Но я тебя так не оставлю. Мы заработаем много денег, их хватит тебе, чтобы вырасти достойным человеком.
— Я не хочу быть достойным, я хочу быть лучшим, я хочу быть, как ты. Хоть бы ты его подольше искал, — улыбнулся Мышь. — А что будет если не найдешь совсем?
— Тогда мой сын умрет, и погибнет много людей, возможно, даже все.
— Как зовут этого страшного человека, может я его знаю?
— Не думаю, что знаешь. Я не хочу тебя в это впутывать, тебе незачем знать его имя, он очень опасен…
— Что он такого сделает, что причинит столько бед?
— Он колдун, он откроет разлом в преисподнюю, чтобы адские существа поглотили мир.
— Зачем ему это? Он не боится остаться один?
— Не знаю зачем, наверное он привык быть один.
— Быть одному это неправильно, — вздохнул Мышь. — Вот я всю жизнь был один и мне было плохо. Я никогда бы не смог остаться в целом мире один. Но теперь ты со мной…
Потекли размеренные дни. Мой бизнес приносил неплохой доход, и я смог нанять десяток помощников — рыночных воришек. Целыми днями они шныряли по городу в поисках Джунаида, а вечером отчитывались передо мной: с кем говорили, кто, что сказал, сколько человек расспросили.
Пошел второй месяц как я здесь, но к цели я так и не приблизился. Я пообещал наемникам пятьсот золотых динар тому, кто найдет человека по имени Джунаид с четырехлистником на шее. По местным мерками это огромные деньги, и карманники старались на совесть. Я тоже выходил в город каждый день, но безуспешно. Колдун как сквозь землю провалился. Возможно он живет под другим именем, а может его вообще нет в Бахадуре? Может Лана ошиблась и закинула меня не в тот город, или вообще не в ту эпоху?
В ту ночь, когда я попал сюда кто-то украл у Ланы и высыпал запас красного порошка. Она сказала, что один из моих друзей теперь враг: Нур или Герт. А может врагом стала она? Может это она одержима Джунаидом и избавилась от меня, отправив в прошлое? Не хочется в это верить, но если это так, то я все равно не оставлю поиски колдуна. Если не найду его здесь, уйду в Гафас и буду ждать его появления там. Через много лет он одурманит Мансура и заставит того свергнуть эмира Ахиба. И тогда я встречусь с ним. Но смогу ли я дожить до того времени. Сила волка не прошла сквозь временной скачок, теперь я подвержен власти времени, и через сорок лет буду глубоким старцем, если еще доживу… Доживу. Надо дожить.
Толпа восторженно ревела: на ринге сцепились два любимчика публики Кузнец и второй тяжеловес — профессиональный воин из войска эмира. Я наблюдал с деревянного помоста за действом. Мышь деловито шнырял между зрителей, готовясь принять ставки на следующий бой.Неожиданно в зал ворвался отряд стражников. Недовольные зрители умолкли, а бойцы замерли в недоумении. Толпа отхлынула и расступилась, пропуская на арену солдат вооруженных ятаганами и луками. А вот и госорганы пожаловали по мою душу. Я скрипнул зубами. Сейчас будут малый бизнес зажимать, или отжимать.— Именем эмира Рифата! — загорланил старший стражник в красной шелковой мантии. — Я требую прекратить лицедейство! Немедленно разойтись по домам.Толпа загудела, но подчинилась. Никто не хотел противостоять власти эмира. Послушные умы слишком ленивые, для того чтобы быть великими — поэтому всегда подчиняются. Как говорится: “Чем мельче граждане, тем больше кажется империя”.Я махнул Мышу, тот понял меня без слов и слился с толпой, которая словно бурлящий поток, подхватила его и понесла к выходу. Я остался сидеть на помосте. Уйти не заметно не удалось, стражники сразу взяли помост в кольцо и не сводили с меня глаз. Человек пятнадцать хорошо вооруженных воинов, а у меня из оружия только посредственный кинжал за пазухой. Только дернусь, меня вмиг нашпигуют стрелами, а амулета регенерации с собой больше нет, остался с доспехами и молотом в лагере у Ланы.— Спускайся, чужестранец! — проговорил старший. — Именем эмира Рифата ты арестован.— В чем меня обвиняют? — я сунул руку за халат и нащупал шершавую рукоять кинжала.— Ты без разрешения эмира Рифата продаешь зрелища и подвергаешь славных воинов увечьям и ранениям на потеху публике.— Их никто не заставлял биться на арене, они дерутся за деньги и зарабатывают, это лучше чем умереть бесплатно на войне!— Ты смеешь упрекать эмира в участии в военных походах?! Ты ответишь за свою дерзость чужестранец. Взять его!Нельзя мне в тюрьму, лучше сдохнуть пытаясь прорваться. Эх, была не была… Я прыгнул с двухметровой высоты и сбил двоих, третьему всадил кинжал в глаз. Но хлесткий удар обжег руку, я посмотрел на правое плечо — из него торчала стрела. Рука повисла безжизненной плетью, пуская красные струи. Я выдернул стрелу, но рана не затягивалась. Страшная боль пронзила грудь — вторая стрела прошла меж ребер. И вновь вспышка боли — третья ударила в спину и сбила меня с ног. В глазах потемнело, во рту металлический привкус крови. Я попытался встать, надо мной нависла ухмыляющаяся морда стражника. Бух! Последнее, что я помню — это летящий сапог в мою голову.***— Куда труп? — будто откуда-то издалека донесся до меня приглушенный голос.Я попытался открыть глаза, но мозг отключил все мышцы, даже веки, словно берег жизненную энергию.— Бросим здесь, а голову отрубим и покажем эмиру в доказателсьтво, — ответил ему второй голос.Какой к дьяволу труп?! Я