– Тогда желаю вам удачи, – бросил он, разозлившись. – Когда он сделает тебе больно, не прибегай ко мне. Я не буду склеивать твое разбитое сердце.
– Раз так! – Он обидел Юри, и она хотела задеть его тоже. – Раз так, тогда нам нужно вовсе перестать общаться. Ты мне не нужен!
Соно, даже не посмотрев на нее, молча ушел, оставив ее одну в этом мшистом лесу. Сиаф проводила его взглядом, а когда он скрылся из виду, села на корточки и заплакала. Они вспылили, но позже обязательно помирятся. Ведь это обычная склока. Но до чего же больно огорчать его и видеть потухающий огонь в глазах. Ниджай дорог ей, и она не хотела его терять. Но сказанных слов уже не вернуть.
Сзади хрустнула ветка, и радостная Юри вскочила, подумав, что Соно вернулся за ней. Но она увидела лишь Куана с парнем, имени которого не знала.
– Поругались?
Юри кивнула. Куан коснулся ее плеч и прижал к себе, пытаясь успокоить.
– Он сказал, что ты пользуешься мной.
– Я? Зачем мне это? – Он обнимал сиафа и что-то показывал свободной рукой своему другу.
– А я сказала, что он больше мне не нужен.
Куан резко оттолкнул ее.
– Зато теперь он не будет мешать нам. – Сиаф шагнула к нему, но тот неожиданно ударил ее.
Юри упала. Держась за обожженную щеку, она смотрела на возлюбленного.
– Какая же ты дура! – Он пнул корягу, и с нее слетел кусок мха. – Теперь ты не нужна мне. Ты бесполезна.
– Куан, что ты говоришь?
Его друг подошел к ней и зажал рот. Сиаф попыталась вырваться, но парень силой удержал ее.
– Раз они не хотят по-хорошему, я сделаю по-плохому. – Куан облокотился на широкий ствол. – Прости, Юри. Но я должен стать приближенным. И я стану им вместо тебя.
Юри закричала, когда друг Куана, расстегивая ремень, придавил ее своим телом к земле.
– Делай с ней, что хочешь, Хаят, – улыбнулся Куан.
Он с интересом наблюдал, как Юри, умоляя остановиться, извивалась, пока Хаят рвал на ней одежду. Куан наслаждался и, присвистывая, хохотал, когда Хаят избивал ее.
В ту ночь душа Юри погибла в лесу. Сиафу было безумно страшно. Так страшно, что она хотела лишь скорее умереть. Ждала последнего удара, терпела, плакала и давилась криками, пока над ней издевались. Она потеряла сознание, когда Хаят перевернул ее на живот и ударил головой о торчащую корягу. И Юри поблагодарила святых за то, что они сжалились над ней, позволив наконец-то умереть.
Но утром она все же открыла глаза. Лежа на влажном мху, в порванной в клочья одежде, она тряслась от холода и боли. Она выжила и теперь винила олхи в том, что они вернули ее в этот грязный, полный страданий мир. Юри лежала в лесу до самого вечера и, наконец найдя в себе силы встать, вернулась в минку.
Сиаф никого не подпускала к себе несколько дней. Закрывшись в домике, она сидела в углу с ножом, дергаясь от любого шума, и готовилась защищаться. Напоминая себе, что все еще жива, она больно сдавливала ногтями тыльную сторону ладони. Юри не рассказала о случившемся учителю и Соно, боясь, что об этом узнает весь клан. И Куан, который считал ее мертвой. Хаят вновь пришел бы к ней, чтобы поиздеваться, но она не вынесла бы этого опять. Все это время она морила себя голодом. Хикаро, приняв ее просьбу побыть одной, не беспокоил ее, но приносил еду, которая со временем скопилась у закрытой двери.
Несколько дней спустя к ней пришел Куан. Юри увидела его силуэт в окне. Видимо, он ходил в лес за ее телом, но, не найдя, понял, что план провалился. Сиаф забилась в угол и, схватив нож, закричала. На ее крик прибежал Хикаро и, выбив дверь, ворвался внутрь. Юри пришлось все рассказать. Как она чуть не умерла, как ей было страшно, как она сожалеет о том, что осталась жива. Тогда Хикаро успокоил ее, пообещав все исправить.
Следующим утром его нашли мертвым.
Глава 30. Соно
Хикаро пришел к Соно ночью. Разбудил и первым делом отругал за то, что ниджай бросил Юри. Рассказал про то, что произошло: про Хаята, сделавшего всю грязную работу, пока Куан смотрел и наслаждался.
Ненависть обуяла Соно и, выбежав из минки, он пошел к Хаяту. Ниджай представлял, как избивает его до смерти, заставляя глотать свою же кровь, потрошит, словно курицу перед ужином. Никакой пощады, никакого сожаления – этому учил его клан.
Соно ворвался в разрушенный домик, разбудив наемника. Ниджай ударил Хаята кулаком, и тот, словно мешок, повис на его руках.
– Слышал, ты хорошо жил все эти дни. – Соно тряс его. – Улыбался каждый день. Ел и пил. Делал вид, будто ничего не произошло.
– А-а-а… – Хаят обмяк от одного удара. – Ты пришел из-за той девки?
И Соно ударил его вновь. Он нещадно избивал Хаята до хруста костей. До крови, забрызгавшей стены и кровать. Даже когда лицо его стало бесформенным, ниджай продолжал бить. Соно не мог остановиться, его рука не уставала, а удары сыпались сильнее и яростнее. Ниджай смотрел на него, но видел Юри: ее испуганный взгляд, ее хрупкое израненное тело. Он слышал ее крик и мольбы о помощи. И каждый новый образ отражался ударом по лицу мучителя.
– Соно! Остановись! – Хикаро забежал в дом.
Он с трудом оторвал ниджая от полумертвого тела Хаята.
– Прекрати! Его смерть не решит проблему. Юри не станет легче!
– Зато станет мне! – Соно замахнулся окровавленной рукой, но ее перехватил учитель.
– Успокойся! – Хикаро вытащил его на улицу.
Но Соно не мог простить того, что Хаят и Куан сделали с Юри.
– Это все моя вина… – Слезы покатились по щекам ниджая. – Это я виноват, что оставил ее.
Соно упал в ноги учителю, который сел рядом с ним.
– Если это все из-за тебя, то иди к ней. Скажи, что сожалеешь. Проси прощения.
– Она не простит меня…
– Иди к ней! – повторил Хикаро. – Даже если прогонит и отвергнет, все равно скажи, что сожалеешь. Если ты убьешь Хаята, она не поблагодарит тебя.
Соно громко дышал, вытирая слезы рукавом и пытаясь совладать с эмоциями, переполняющими его.
– Иди и скажи ей, что счастлив, что она жива и не сдается. Скажи, что теперь ей ничего не грозит.
– Я готов умереть ради нее, если будет нужно, но я боюсь, что она возненавидит меня.
– Иди, мой мальчик. Ты ей нужен, а она нужна тебе. Я сам со всем тут разберусь, – сказал Хикаро и зашел внутрь дома, где лежал полумертвый Хаят.
Соно бежал к Юри. Надеялся, что она сможет простить его – и после этого он никогда не оставит ее одну.
Она сидела в минке, забившись в угол рядом с кроватью. Ниджай неуверенно зашел внутрь. Он ждал, что она закричит и выгонит его на улицу, но она, увидев его, лишь заплакала. И, бросившись к нему, обняла.
– Спасибо, что пришел ко мне, Соно, – пробормотала она ему в грудь.
– Спасибо, что выжила и выдержала, Юри.
Ниджай гладил ее по спине и, пока она не видела, запрокинув голову, спрятал свои слезы.
– Прости за то, что наговорила тебе. Я была не права.
Юри стиснула на нем испачканную в крови Хаята рубашку и, сильнее заплакав, затряслась в его руках.
– Это ты меня прости. Я не должен был уходить.
– Ты не виноват.
Соно больше не мог сдерживаться и, громко заплакав, осел с Юри на полу. Они обнимали и крепко держали друг друга, боясь отпустить.
– Я клянусь тебе, что всегда буду рядом.
– Спасибо, Соно, – сквозь слезы улыбнулась Юри. – Я бы очень этого хотела.
Они так и уснули на полу, держась за руки и лежа на циновке. Утром их разбудил Ин-Лик вестями о том, что Хикаро нашли мертвым.
Его убил ублюдок Куан. Это Соно знал наверняка. Но Ренрис поверил наемнику, который сказал, что нашел тело учителя вместе с телом Хаята. Ниджай отрицал его слова, но доказательств не было, и потому господин смог лишь сослать Куана на Схиалу – торговать ножами, которые они отбирали у похищенных новичков.
Хикаро похоронили со всеми почестями, а прах развеяли на склоне горы. Кажется, скорбел весь «Или», потому что каждый знал Хикаро как доброго и справедливого человека. И даже среди убийц и наемников он обзавелся уважением, о котором мечтал сам Ренрис Бад. Но тяжелее всего было Юри и Соно. Они оплакивали наставника месяцами, не спали ночами и часто вспоминали его слова.
Хикаро был для них не только учителем, но и отцом. Советником, помощником и опорой в трудную минуту. Он хорошо воспитал их и, уйдя в мир иной, больше мог не переживать за их судьбу. Ведь они наконец-то взяли все в свои руки. Шли годы – и даже сейчас ученики помнили о нем. И если Юри смогла отпустить его, то ниджай – нет. В его сердце и душе учитель жил по сей день.
Тогда Соно дал два обещания. Первое – навестить Хикаро в День Огня и Смерти и рассказать ему, что он смог уничтожить клан и защитить Юри. Второе – убить Куана, как только ему представится такая возможность.
И сейчас сами святые послали этого ублюдка прямо ему в руки.
Услышав шум за стенкой и приглушенный, но очень знакомый голос, Соно выбежал в коридор. Плечом он выбил закрытую на щеколду дверь в комнату сиафа. Увидев голого Куана на связанной, беспомощной Юри, ниджай озверел. Он вспомнил те чувства, которые испытывал, когда избивал Хаята, и пелена ярости застила глаза. Его больше никто не остановит, и он доведет дело до конца.
– Я убью тебя, ублюдок! – Соно закричал так громко, что эхо его голоса улетело вдаль по коридору.
Он налетел на наемника, скинув его с Юриэль, и, повалив его на пол, замахнулся для удара. Но Куан, нащупав нож, полоснул им по воздуху. Ниджай успел увернуться и встать на ноги.
– Ты уже порядком надоел мне, Соно. Все никак не дашь наиграться с твоей маленькой подружкой.
Услышав это, ниджай взревел и кинулся на Куана, повалив того на кровать, которая под их весом затрещала и надломилась. Соно сел сверху на наемника и, схватив подушку, начал душить его. Юри, давясь тряпкой, пыталась кричать: она хотела остановить их, понимая, что один из них сейчас точно умрет. Куан, задыхаясь, слепо размахивал ножом, и, воспользовавшись моментом, Соно выбил оружие из его рук. Наемник скинул с себя подушку и, ударив ниджая по скуле, схватил его за кофту и отбросил в стену. Но Соно будто не было больно. Напротив, каждый удар придавал ему сил. Обезумевший Куан смеялся и, думая, будто он уже победил, медленно подходил к ниджаю.