Эйфань ухмыльнулся:
— Ты правда думала, что сможешь проникнуть в квартал Ониксовый Цветок без моего ведома? Цзяи — моя территория, Кики. Мне надоело, что ты пытаешься превзойти меня каждый раз, когда мы оказываемся рядом. — Он повернулся к юноше. — Подай моей гостье сливового вина.
— Ты же знаешь, что за работой я не пью.
Черная Вдова подозрительно огляделся.
— Разве ты за работой?
Она приняла напиток и велела:
— Убирайтесь.
Юноша и женщина торопливо вышли, а Цисами села рядом с Черной Вдовой.
— Послушай, — возразил Эйфань, — я с ними еще не закончил.
— Налей себе вина, ленивый краб.
Он прищелкнул языком.
— Ну нет. Ты что, принимаешь меня за простолюдина?
— Я знаю ту пропитую крысу, которую ты зовешь мамашей. Ты проще пареной репы.
— Только потому, что твой богатый отец — бессердечный негодяй.
— Не спорь, мужлан.
— Учти, ты говоришь с вельможей. Цзяи — моя земля, а я — владыка Сети.
Цисами усмехнулась:
— Похоже на поддельный титул.
— Да как ты смеешь! — негодующе возразил Эйфань и указал на кувшин. — Ну-ка, займись делом. Наполни мой бокал и не пролей ни капли.
Цисами захотелось пролить хотя бы несколько капель его крови.
— Ты все так же требователен.
— А ты расхаживаешь по кварталу Ониксовый Цветок в чужом платье.
— Я убила ее мужа, и она осталась без средств к существованию. Самое малое, что я могла сделать, — купить у нее платье. Вряд ли она еще собиралась его носить.
Эйфань осушил бокал и потянулся через голову Цисами к кувшину.
— Раз уж ты не намерена мне услужить…
Она терпеливо ждала. Черная Вдова одним плавным движением наполнил бокал, осушил его, поставил на стол и пошевелил пальцами.
— Ну, что принесло сюда мою любимую тень-убийцу?
Так называемая Сеть, к которой принадлежал Черная Вдова, представляла собой самую большую шпионскую организацию в мире. По слухам, ее создал император Сюй Цзы Нань век назад по финансовым причинам. Возможно, это была самая большая ошибка, совершенная императором Сюй Цзы Нанем за время его короткого и довольно-таки неудачного правления. Император считал себя превосходным правителем и полководцем — и зря. Государство шесть лет подряд терпело непрерывные поражения на поле боя, перенесло два экономических краха и долгий голод, прежде чем катуанская стрела в глаз выручила чжунцев. Шелковые Руки не дали Сети захиреть и распасться: объединившись, они превратились в наемников, которые использовали свои обширные связи для приобретения богатства и власти. Когда преемник Сюй Цзы Наня попытался исправить ошибку и вернуть Сеть под контроль империи, было уже слишком поздно.
— Я ищу одного человека.
Эйфан зевнул.
— Ты впервые за долгое время приходишь ко мне только потому, что кого-то ищешь? Вот скукотища. Дай-ка угадаю — тебе нужен Зобу?
— За него я уже получила награду.
— Хамбао?
— Тоже.
— Трехногий Настоятель?
Цисами высунула язык.
— Я похожа на обыкновенного бандита?
— Мандариновая Лиса?
Цисами сделала вид, что ее тошнит.
— Перепоручила.
Эйфань энергично кивнул:
— Мудрое решение. Пастухи такие неуравновешенные…
Он откинулся на спинку, сомкнул ладони и пошевелил пальцами. Все движения Черной Вдовы были подчеркнуто театральны.
— Ну, раз это не Лиса и не Настоятель, чем еще Цзяи может привлечь тень-убийцу твоего ранга? — Глаза у него сверкнули. — Жертва при княжеском дворе? Какое-нибудь давнее нераскрытое дельце?
Черная Вдова разглядывал Цисами, постукивая себя по черепу, и вдруг глаза у него расширились.
— Неужели ты по-прежнему охотишься за наградой, которую обещали за Предреченного героя? Это же давняя история. Все уже о ней забыли.
— Теплее, — признала Цисами.
Эйфань прекрасно понимал намеки — потому-то он и заправлял Сетью в Цзяи. Цисами обладала отличной реакцией и страстным желанием убивать, а он — умением внимательно слушать и разбираться в людях. Она старалась сохранять бесстрастное лицо, и это было столь же красноречиво, как если бы она во всеуслышание выкрикнула имя жертвы.
— Я знал, что это лакомый кусочек, — хрюкнув, произнес Эйфань. — Пойдем, обсудим наше дело наедине.
Цисами окинула взглядом проходившую мимо красивую женщину.
— А здесь почему нельзя?
Эйфань фыркнул.
— Ты серьезно? «Хвост девицы» — излюбленное место всех шелкопрядов Цзяи. Брось нож — попадешь в шпиона. — Он обозрел комнату. — Я могу насчитать… шесть, семь… девять человек, которые действительно пришли за развлечением и выпивкой. Остальные — шелкопряды, которые продадут тебя с потрохами. Пошли, я снял отдельную комнату.
Цисами прищурилась:
— Если ты снял комнату, зачем же сидишь здесь вместе с этими простолюдинами?
Эйфань пожал плечами:
— Я люблю легкий шум. И… здесь можно кое-что услышать. Ты удивишься, но многие шелкопряды страдают словесным недержанием.
— Разве перепродавать краденые сведения честно? — Цисами погрозила пальцем. — Разве все вы не в одной лодке?
— О, разумеется, но лишь до первой волны.
Он вышел в задний коридор, который был совершенно неприметен для глаз.
— Видишь ли, если человек по неосторожности позволяет себя подслушать, любой шелкопряд, заполучивший эти сведения, вправе их продать. Процент они дерут изрядный, но в конце концов все выигрывают… так или иначе.
— Как?
— В двух смыслах, — объяснил Черная Вдова. — Во-первых, сведения — самый дорогой в мире товар, который, кроме всего прочего, можно бесплатно воспроизводить. Чистая выгода.
Они шагали по коридору, который как будто сужался, по мере того как они заходили все дальше. Эйфань внезапно остановился и открыл потайную дверь, которую Цисами даже не заметила.
— Во-вторых, это обоюдоострый меч, — продолжал Черная Вдова. — Потому что сведения надлежит бдительно охранять. Болтливому шпиону никто не доверит секрет, а без секретов, которые можно продавать, мы всего лишь прячущееся в шкафах отребье.
Цисами вошла вслед за ним в комнату с мягкой обивкой на стенах. В ней стояли глубокие кресла и резной квадратный столик черного дерева, в дальнем углу виднелась уютная кушетка. Цисами предположила, что этот укромный покой создан для любителей особых развлечений. Неудивительно, что воздух там был неподвижен. Ее голос звучал приглушенно. В следующее мгновение появились те же юноша и женщина — они принесли новый кувшин вина и поднос с фруктами, поставили то и другое на стол, поклонились и ушли.
Цисами потрогала толстую мягкую обивку.
— Похоже, ты устраиваешь тут веселые вечеринки.
— К сожалению, это теперь не дозволяется. Отмывать ткань очень сложно, — ответил Черная Вдова и устроился в кресле. — Ну, так чем я могу помочь прекрасной и смертоносной Мацзе Цисами?
— Я ищу мальчишку лет шестнадцати. Он прибыл в Цзяи в прошлом году, обучен военным искусствам и, по слухам, ведет себя как вельможа. Длинноволосый, худой. На груди, возможно, след смертельного касания.
Эйфань поднял бровь.
— А ты не шутила насчет Предреченного героя. Он правда здесь, в Цзяи?
Цисами пропустила вопрос мимо ушей.
— Можешь его найти?
Черная Вдова фыркнул:
— Нет того, кого бы я не смог найти в своем городе. Но это тебе недешево обойдется.
— Разумеется. — Она полезла за кошельком. — Сколько?
— Пять связок золотых лянов, — с наигранной небрежностью ответил Эйфань.
Цисами открыла рот. Будучи тенью-убийцей, она хорошо зарабатывала, некоторые бы даже сочли ее богатой — но все-таки она была не из тех богачей, кто запросто растопчет лошадью ребенка ради забавы.
— Безобразие. Пять связок — это половина награды, обещанной за мальчишку.
Черная Вдова подмигнул:
— Значит, мы партнеры.
Она вспыхнула:
— Я совершенно не против того, чтобы обогатиться вместе, но это сущий грабеж.
— Цена сведений всегда зависит от их важности, — объяснил Эйфань. — В данном случае нет буквально ничего ценнее местонахождения героя Тяньди.
— Не глупи, Эйфань. Будь у меня столько денег, я бы не шныряла по этой гнилой дыре, выслеживая сопляка с наколотым на задницу священным пророчеством.
На лице Эйфаня отразилась холодная расчетливость. Он выставил подбородок и стал похож на барсука, подкрадывающегося к курятнику.
— Я тебя выручу, Цисами. Только из любви. Такая скидка бывает раз в жизни. Давай сейчас всего одну связку золотых лянов. Остальные четыре заплатишь потом, когда получишь награду. Мы оба выиграем.
— Я с самого начала выслеживала мальчишку. Нельзя просто навязаться мне и требовать половину! — гнев Цисами усиливался. — Я выполняю всю грязную работу и рискую шкурой, ты, безмозглый, накурившийся опиума, безвкусно одетый павлин!
— Ты грубишь, — заметил Эйфань, отхлебнул вина и воздел палец в воздух. — Есть и еще кое-что.
Цисами прищурилась:
— Что?
— Пойми меня правильно, Кики, — бодро продолжал Эйфань. — Я считаю, что ты лучшая в своем роде и прекрасно справишься со своей задачей, но… — он выразительно помолчал, — …но есть крошечная вероятность, что ты не справишься. Я вынужден это учитывать. До некоторой степени руки у меня связаны. Поскольку за тобой право первенства, я дам тебе три дня, чтобы выполнить договор. После этого мне придется продать эти сведения кому-нибудь еще…
Рука Цисами жила собственной жизнью. Не успев задуматься, она воткнула черный нож ему в брюхо. Оба удивленно переглянулись, а потом Эйфань содрогнулся.
— Цисами, какого дьявола? Ты моя двоюродная сестра, я нянчил тебя в детстве! Лучше бы я утопил тебя в ночном горшке! — Он булькнул и вытер кровь, которая потекла у него изо рта. — Ты же знаешь, что мне плохо от вида крови!
Цисами не собиралась этого делать, но все произошло как бы само собой. Не выпуская рукоятки ножа, она сказала:
— Значит, надо было сделать мне семейную скидку. А теперь ты расскажешь все, что знаешь. Когда я получу награду, то уплачу тебе одну связку золотых лянов, я ведь не воровка. И я не выпотрошу тебя прямо сейчас только ради того, чтобы твоя мамаша не отзывалась обо мне дурно на семейных сборищах. Иначе придется убить и ее, испортив праздник. Договорились?