— Не подходи.
Руки у него дрожали; казалось, он вот-вот лишится чувств.
— Мне достаточно одного, — ответила женщина. — Не мешай мне сдержать обещание, которое я дала твоему мастеру. Отойди.
Синьдэ бросился на нее. Катуанка шевельнула рукой, и кнут ударил его по плечу, заставив пошатнуться. Затем он обвился вокруг пояса; от могучего рывка Синьдэ взвился в воздух и со стуком ударился о стену.
Затем катуанка повернулась к Цзяню:
— Вот мы и встретились, мальчик.
— Я не тот, кем ты меня считаешь, — запинаясь, выговорил Цзянь. — Я тебе не нужен. Пророчество не сбылось.
— Ты противоречишь сам себе, — негромко отозвалась женщина. — Прежней ошибки я не повторю.
Она резко выбросила руку вперед, и кнут превратился в копье. Не будь Цзянь так напуган, он восхитился бы. Катуанка направила копье на него.
— За моего Хана и мой народ. За Незру и Катуа.
Цзянь живо представил, как острие пронзает его сердце. На сей раз он ничего не мог сделать — ничего и не оставалось. Принять смерть от рук катуанки было обидно. Он ждал от жизни большего.
В голове Цзяня мелькнула мысль, которая, как ни странно, никогда не посещала его раньше. Что подумают люди, когда узнают, что он умер? Они будут скорбеть о павшем герое? Или в анналы истории он войдет лишь персонажем анекдотов? Цзянь подумал о Небесном дворце, где провел большую часть жизни. Каково там теперь без него? Дворец заброшен или, наоборот, сделался светлым и веселым?
Что сказали бы родители, узнав, что их сын, Предреченный герой Тяньди, воин пяти Поднебесных, не только не сумел выполнить свое предназначение, но и умер, как крыса, в сточной канаве?
Они плакали бы? Тосковали по нему? Или ощутили бы разочарование?
Цзянь тупо уставился на острие, проткнувшее рубашку. Едва он успел почувствовать боль, как мир взорвался. Что-то с силой хлестнуло его по лицу, и он распластался на спине.
Цзянь издал возмущенный вопль. Уже второй раз за считаные секунды он получил по физиономии. Он сел и похлопал себя по груди, ища рану. Ничего не найдя, юноша поднял голову… и замер.
Чудо.
— Это… правда вы?
Линь Тайши стояла перед ним с обнаженным мечом, не сводя глаз с катуанки. Она презрительно улыбнулась.
— Я, кажется, говорила тебе, чтобы ты сидел тихо, глупый мальчишка?
Глава 37. Встреча
По щеке Цзяня скатилась одинокая крупная слеза. Впервые на его лице отразились такие сильные эмоции. Юноша протянул руку, чтобы коснуться Тайши и проверить, не мерещится ли она ему. Это было поистине жалкое зрелище.
Тайши отодвинулась.
— Что ты делаешь? Перестань! Не теряй голову. Мы еще не выпутались.
Она повернулась к Броску Гадюки:
— Ты рискнула — и проиграла. Уходи, пока можешь.
— Я не закончила, — прорычала катуанка — и бросилась вперед.
Тайши взяла Танец Ласточки обратным хватом и отразила яростную череду ударов, предназначенных для Цзяня. Она заслоняла его, в то время как копье отчаянно пыталось пробить ее защиту. Женщина обладала отменными навыками даже по меркам Бросков Гадюки, которые повсеместно считались самыми опасными бойцами среди катуанцев. Учитывая ее возраст, внешность, излюбленное оружие и стиль боя, Тайши догадалась, кто перед ней. Эта женщина была отнюдь не рядовым Броском Гадюки.
Тайши вышла из вихря ударов целой и невредимой и направила мощный поток воздуха в противницу — он ударил катуанку в грудь и отбросил назад. К ее чести сказать, женщина удержалась на ногах. Обе вновь изготовились к бою.
— Твоя слава бежит впереди тебя, Сальминдэ, Бросок Гадюки, — сказала Тайши, не поднимая меч.
Катуанка прищурилась:
— А тебя я не знаю.
— Вот это было обидно, — ухмыльнувшись, заметила Тайши. — Но учиться никогда не поздно. Знаешь, какой у тебя выбор? Напасть на меня и проиграть — и тогда ты достанешься на расправу двум сотням солдат, которые прямо сейчас строятся и идут сюда. Ну или ты можешь уйти и потерпеть поражение в следующий раз, когда наши пути пересекутся.
Сальминдэ, полная подозрений, обернулась. Из казармы действительно выбегали солдаты. Тайши преувеличила — их было человек пятьдесят. Но какая разница, после того как счет перевалит за десять?
Катуанка выругалась. Она, видимо, поняла, что проиграла. Для катуанской воительницы подобраться так близко к герою Тяньди и не достигнуть цели наверняка было огромным разочарованием. Тайши сохраняла спокойствие, но ей тоже становилось не по себе. Она, как и катуанка, предпочла бы не иметь дела с солдатами.
— Может, поторопишься? — намекнула Тайши, когда солдаты ускорили шаг.
Бросок Гадюки, зажатая между отрядом чжунцев и легендарной воительницей, заколебалась. Наконец она развернулась и вспрыгнула на ближайшую крышу.
— Правильное решение, — заметила Тайши. — Не сомневаюсь, мы еще встретимся.
Она помогла мальчишке подняться.
Он продолжал смотреть на нее влюбленными глазами.
— Но как…
— Потом. Сейчас на нас ломится толпа увальней.
Она обхватила Цзяня вокруг пояса и уже собиралась вскочить на поток воздуха, когда мальчик потянул ее за рукав.
— Подождите, там мой друг.
Тайши увидела юношу чуть постарше, который как раз привстал на колени. Она вспомнила, что он пытался дать отпор катуанке и получил крепкую трепку. Это было достойное поведение. Тайши подошла к парню и схватила его за воротник.
— Еще кто-нибудь есть?
Цзянь указал в сторону казарм. Тайши заметила третьего юношу, которого солдаты, окружив, вели прочь. Очевидно, это был сынок какого-то вельможи.
— Твой приятель цел и невредим. А у нас будут неприятности, если мы не уберемся немедленно.
Она оттолкнулась и вспрыгнула на воздушный поток, закачавшись под тяжестью двух юношей. К счастью, лететь было недалеко. Как только они поднялись на ближайшую крышу, она выпустила обоих и ловко приземлилась рядом. Мальчишки беззастенчиво глазели на нее, и Тайши начала закипать.
— Вы вернулись, Тайши, — хрипло повторил Цзянь.
— А ты потолстел, — сварливо заметила она.
— Мастер Най… вы — легендарная Линь Тайши! — Старший юноша тоже едва переводил дух от восторга. — Я мечтал с вами поговорить…
Она погрозила пальцем.
— Закройте рты, вы оба. Что случилось с Гуаньши? А, ладно. — Тайши огляделась. — Сюда.
Они подбежали к краю крыши. Тайши, обремененная двойным грузом, не смогла бы перемахнуть на соседнее здание одним прыжком, поэтому ей пришлось соскочить наземь, а затем подняться. Приятно было видеть, что второй мальчишка взобрался на стену, используя технику, которую Гуаньши придумал в те времена, когда спал с Тайши. Ученик Лунсяня карабкался по стене дома, быстро переставляя руки и ноги. Тайши подумала, что это выглядит нелепо, а сам стиль она всегда считала довольно-таки банальным — но, бесспорно, прием был действенный. Гуаньши отличался сугубой практичностью. Он был сказочно богат и держал огромную преуспевающую школу в самом центре командорства — ей ли судить?
Наконец крыши закончились, и пришлось остановиться. Тайши провела своих спутников между строениями и оказалась на маленькой площади на краю квартала.
— Зачем мы сюда пришли? — спросил старший юноша. — Мы забираемся все глубже в город. Нам нужно… — Его голос оборвался, когда из темного переулка вышла огромная тень. — Во имя Тяньди, что это? — шепотом спросил он.
— Воистину, во имя Тяньди, — фыркнула Тайши, когда ее двое спутников шагнули к ним навстречу. — Пахм, Цофи, это Цзянь и…
— Синьдэ, — промямлил тот, продолжая таращить глаза на огромного брата Ханьсу.
Пахм, так же вытаращившись, смотрел на Цзяня. На лице Ханьсу читался отупелый восторг, который выглядел просто уморительно. Тайши не винила его. Встретить главный объект своей религии — из ряда вон выходящее переживание для любого монаха Тяньди. Она посмотрела на Цзяня, который, в свою очередь, пялился на Цофи. Возможно, он тоже переживал духовный опыт, хоть и не высшего порядка.
Тайша перевела взгляд с одного на другую.
— Вы знакомы?
— Нет, — ответила Цофи и помахала рукой. — Привет.
Цзянь напряженно отвел взгляд.
— Привет.
Да что с ними стряслось?
— Герой Тяньди, — проговорил Пахм. — Купаться в лучах твоей славы — наивысшая честь для меня.
Он опустился на колено; ему по-прежнему приходилось смотреть на предмет своего поклонения сверху вниз. Слова Ханьсу внушили остальным, особенно Цзяню, еще большую неловкость. Тайши видела этот унылый взгляд почти каждый день, когда обучала мальчика. Она надеялась, что Гуаньши раз и навсегда отучил Цзяня от скорбно-угрюмого выражения лица. Видимо, зря.
— Вся городская стража сейчас повыскакивает на улицы, как клопы из горящего бардака, — сказала она. — Мы можем где-нибудь переждать ночь?
— Школа сгорела дотла, мастер, — ответил Синьдэ. — Где вы остановились?
— Мы прибыли в город два часа назад, — сказала Цофи. — Тайши не успела бы вовремя вас отыскать, если бы не оставила нас здесь и не помчалась вперед.
Юноши переглянулись.
— Заночуем у кого-нибудь дома? У Сайыка? Или у тетушки Ли? — предложил Синьдэ.
Цзянь покачал головой.
— Сайык сейчас, скорее всего, сидит в своем семейном особняке в квартале Ониксовый Цветок, окруженный Немыми. А тетушку Ли я не хочу подвергать опасности. У нее молодые племянницы. Как насчет больницы?
— Михе не понравится, если мы заявимся посреди ночи, — задумчиво произнес Синьдэ. — Хотя, возможно, она нас не выставит. Но сначала нужно спросить разрешения…
— Некогда спрашивать разрешения. — Тайши загнала всех в тень, когда мимо входа в проулок пробежал патруль. — Надеюсь, больница — надежное место. Можно добраться до нее обходными путями? — Она указала на Пахма. — С нами слон.
— Где? — спросил Пахм.
— Я имею в виду тебя, великан.
К счастью, в городе царила неразбериха, солдаты и стражники бегали повсюду. По слухам, загорелось десятка полтора зданий. Поговаривали, что схватили нескольких поджигателей-катуанцев. Из городских ворот атаковал неизвестный враг. Половина стоявших на улицах зевак полагала, что Цзяи взят в осаду. Другая половина соскучилась и пошла спать.