— Давно пора, — резко сказала Тайши, и тут же чары спали. — Я хочу есть. Разведите огонь и поставьте воду.
— Да, мастер, — дружно ответили Цзянь и Цофи.
Тайши выставила руку, преградив им путь.
— Цзянь, подожди.
— Что, Тайши?
Она тяжело оперлась на палку.
— Покажи мне удар.
Цзянь нахмурился.
— Сейчас?
Тайши молча смотрела на него.
Цзянь повиновался. Он сжал кулак и изобразил простой прямой удар. Короткий и резкий. Потом повторил левой рукой. Едва он успел разжать кулаки, как Тайши взмахнула палкой, целясь ему в голову. Похоже, она совсем не нуждалась в костыле. Цзянь успел заслониться. Тогда Тайши нанесла ряд ударов с разных сторон. Очевидно, она не тратила много сил.
Цзянь дал себе волю, не забывая о защите. Наконец он сделал ошибку — слишком высоко поднял руки, в то время как следовало прикрывать корпус. Тайши ткнула его в бок с такой силой, что Цзянь сложился пополам, затем стукнула в подбородок и опустила наконечник палки прямо на большой палец ноги. Цзянь с воем запрыгал на одной ноге; Тайши подбила вторую, и он рухнул навзничь.
— Ух, как это, наверное, было больно, — заметила Цофи без особого сочувствия.
— Чего вы от меня хотели? — поинтересовался Цзянь, когда Тайши помогла ему встать.
Та одобрительно кивнула.
— Просто, ясно, вдумчиво. Ты избавился от всех вредных привычек. Чистый лист.
Цзянь почесал в затылке.
— Что?
— Наконец ты готов учиться, — голос Тайши звучал до странности официально. — Я, Линь Тайши, предлагаю тебе, Вэнь Цзяню, стать моим наследником в школе Чжан семейного стиля Линь.
У Цзяня отвисла челюсть.
— А?..
До него дошло не сразу, но мало-помалу он все понял. Он несколько раз моргнул, сдерживая слезы.
— Вы уверены?
— Я не сомневаюсь, что на протяжении следующих лет много раз пожалею об этом, но — да. — Она коротко кивнула. — Я уверена.
Ноги у Цзяня подогнулись, и он упал на колени.
— Перестань, — немедленно велела Тайши. — Я кажусь тебе такой немощной?
Он кое-как поднялся.
— Что теперь? Какая-то церемония?
Тайши рассмеялась, искоса глядя на него.
— Церемония? Ты думаешь, что поступил в школу, где раздают яркие пояса и торгуют званиями? Никаких церемоний, мальчик. Ты теперь Шепот Ветра. Это труд, а не какие-то там церемонии.
— Я понимаю, мастер, — на сей раз Цзяню удалось без запинки произнести это слово, и ему даже понравилось. — Ну, что дальше?
— Мы сделаем из тебя мастера, какого не видел мир, — сказала Тайши. — Однажды ты будешь нужен Тяньди и своему народу. Когда это время настанет, когда пророчеству понадобится Предреченный герой, воин пяти Поднебесных, который выполнит свое предназначение, когда придет пора принести мир и покой землям Чжун, ты, Вэнь Цзянь, будешь готов к любым испытаниям, которые встанут на твоем пути, в том числе к встрече с Вечным Ханом Катуа.
— Вы не разочаруетесь, мастер. — Цзянь снова хотел опуститься на колени, но вовремя остановился. — Я готов учиться.
Тайши, опираясь на палку, зашагала к дому. Цзянь и Цофи двинулись за ней.
— Нет, не готов. Не стой столбом, принеси воды из ручья. Разведи огонь и помоги Цофи готовить ужин. На рассвете мне нужны теплая ванна и завтрак. Потом принимайся за починку крыши. Дом совсем пришел в упадок.
— А потом мы начнем заниматься? — с готовностью спросил Цзянь.
— Ничего подобного, ты наверняка провозишься с починкой целый месяц.
Линь Тайши поднялась на крыльцо и ушибла палец о выгнувшуюся доску. Зашипев, она стукнула по ней палкой и скрылась в доме.
Глава 46. Травяное море
Каждый шаг казался Сали опаснее предыдущего. Стиснув зубы, она боролась с постоянной приглушенной тревогой, когда скакала вместе с Хампой на паре краденых рабочих лошадей по чжунским полям. Тревога только усилилась, когда они достигли Шиньюнских гор и попытались найти следы беглецов, не попав в руки чжунских патрулей.
Но все-таки они нагнали своих, и Сали несколько недель практически не спала, пока они с Даэвоном и Мали вели почти полторы тысячи голодных и отчаявшихся детей Незры к Травяному морю, а чжунские солдаты наступали им на пятки.
Когда они достигли Травяного моря, начались другие беды. В то время как прочие беглецы радостно кричали, обнимались и пели при виде высоких клонящихся стеблей, Сали гадала, каким образом ее соплеменники, почти все пешие, выживут в этих суровых краях. Море не прощало тех, кто плохо подготовился.
Как ни странно, они вполне благополучно пережили путешествие в недра Травяного моря. Примерно двое из каждых десяти отправились в следующую жизнь, но наконец они обрели свободу.
Волнение в душе Сали росло.
Она окинула взглядом полосу примятой травы, оставшейся позади непрерывно движущегося города. Стебли распрямятся через день-другой. Через неделю никто и не поймет, что здесь прошел механический город, населенный тысячами людей. Впрочем, в настоящее время это поле служило местом для бедняков и переселенцев, которые не могли позволить себе жить в коконах и разбивали лагерь на ночь вокруг Шакры. Сали, направляя коня через толпу, подумала, что минуло почти два года, а Шакра по-прежнему напоминала лагерь беженцев. Когда они приблизились к городу, постоянно грызущий ее Зов Хана ослабел, а потом вообще затих. Без него Сали ощутила пустоту внутри.
Отряд воинов в черных доспехах ожидал ее у подъемника. Никто не вышел вперед, чтобы приветствовать Сали. На нее смотрели с подозрением. Сали ощетинилась: Шакра должна была встречать прибывших теплом и угощением, а не косыми взглядами.
Командир отряда поднял руку и обозрел длинную вереницу катуанцев, шедших за Сали.
— Бросок Гадюки, Искатель Души, тебя призывают в святилище Вечной топи.
— Не сомневаюсь, — буркнула Сали, спешиваясь.
Она передала поводья Мали.
— Это хороший конь, молодой, сильный духом. Не отпускай его, нашим людям он пригодится.
Мали положила руки поверх рук сестры и поцеловала кончики ее пальцев.
— Мы еще увидимся. Если шаманы опять призовут тебя к Возвращению, откажись, сестра. Ты нужна нам. Оставайся здесь, со мной!
И снова это прозвучало как приказ, а не как просьба. Сали улыбнулась, но не поддалась.
— Я исполню свой долг — ради нашего народа.
Она прекрасно понимала, что именно шаманы потребуют от нее в обмен на гостеприимство для беглецов. Никакой клан просто так не примет уцелевшие остатки другого племени. Такого обычая не было никогда. Всего лишь несколько веков назад кланы вели непрерывные жестокие войны друг с другом — так же охотно, как с чжунцами. Только когда Вечный Хан обрел силу, при поддержке Шакры и шаманов народы Катуа объединились.
Сиротам Незры понадобится особая защита, которую могут дать только шаманы. Разумеется, за это придется заплатить. И Сали была готова на любую цену, лишь бы ее люди выжили. Все знали, что закончится именно так, и дети Незры отдали ей подобающую дань уважения. Все, кроме Мали, которая упрямо отказывалась видеть правду.
Сестра не выпускала Сали.
— Ты не бросишь нас после всего, что было. Это несправедливо.
— Рано или поздно мы увидимся с тобой, Веточка. Будь счастлива, моя возлюбленная Малиндэ.
Сали отстранилась и коротко кивнула Даэвону. Тот прижал кулак к сердцу.
Последним к ней подошел Хампа. Он рыдал, не скрывая этого. Более того, он никак не мог решить, поклониться ему или приложить кулак к сердцу, и в конце концов неуклюже сделал то и другое.
Сали обняла ученика и шепнула на ухо:
— Будь сильным, младший брат. Я приказываю тебе найти в Травяном море уцелевших Бросков Гадюки. Они завершат твое обучение. Таков путь.
— Хорошо, наставница.
— Сестра.
Это было самое почетное звание.
Хампа упал на колени, громко плача.
Сали испустила долгий вздох и поскорее отвернулась от своих близких, пока чувства не вырвались на волю. Она направилась к ожидавшему ее отряду, ни в малейшей степени не заботясь о том, положено ли ей почетное сопровождение.
Мали крикнула вдогонку, перекрывая шум леса:
— Я буду ждать твоего возвращения на этом самом месте! Я не уйду без тебя! Ты слышишь, Сали? Я сожгу Шакру дотла, если ты не вернешься!
Крайний кокон опустил подъемник и ждал, когда Сали войдет в город. На полпути, уже над вершинами Травяного моря, она в последний раз оглянулась. Дети Незры сгрудились у подъемника и стояли молча; ряды беглецов тянулись по длинному узкому полю, насколько хватало глаз. Все до единого — мужчины, женщины, дети — прижимали кулак к сердцу. Обычный шум Травяного моря как будто притих. Сама земля платила Сали последнюю дань уважения.
Сали нарушила традицию и посмотрела на людей. Она ответила им тем же жестом. Это был ее народ, и она долго впитывала взгляды современников, прежде чем найти глазами сестру. Минуло много ударов сердца, прежде чем она наконец отвернулась.
Сали слегка удивилась, обнаружив, что наверху подъемника ее ждет отряд тяжеловооруженных стражей в черных доспехах. Командир отсалютовал ей.
— Мы здесь, чтобы проводить тебя к Совету, Бросок Гадюки.
Бросок Гадюки. Не Воля Хана, не Искатель Души. Как интересно. Во всех официальных вопросах ее связь с Ханом имела решающее значение. Если речь шла о чем-то священном, на первый план должно было выступить духовное призвание. То, что к ней обратились как к воину, встревожило Сали.
Она повела плечами, ощутив тупую боль: рана от топора не исцелилась до конца. Рука почти зажила, отчасти благодаря лекарям из числа беглецов, однако хватка еще оставалась слабой. Чтобы окончательно окрепнуть, был нужен еще хотя бы один цикл. Впрочем, все раны скоро перестанут иметь значение. Сали не собиралась бороться с решением шаманов. Ей оставалось жить несколько часов, не дней.
Стражи были почтительны. Они не пытались отнять у нее кнут или превратить почетное сопровождение в конвой. Сали заметила небольшую кучку зевак, стоявшую за первым мостом. Несомненно, им хотелось повидать беглую Волю Хана, возвращающуюся в Целое. Ее прибытие не было тайной, тем более что с собой она привела целую армию.