— Ни малейших, — ответил Ломакс. В это время еще одна женщина принесла сосуд с водой и два больших стакана. Она до краев наполнила их и поставила перед каждым из сидящих.
— Ну и отлично. Главным блюдом сегодня у нас будет жареная черная овца.
— Мой Господин, я не ослышался: вы сказали черная овца?
— Гибридная порода овец с Бэлока XIV, — пояснил Помазанный.
— Бэлока XIV, Мой Господин? — опять переспросил Ломакс, нахмурившись. — Судя по номеру, это должен быть газовый гигант.
Помазанный улыбнулся.
— Вокруг Бэлока вращается тридцать одна планета, и среди них всего одна обитаемая — Бэлок XIV, сельскохозяйственная колония, они там проводят генетические эксперименты с овцами и козами. — Он помолчал. — Вес взрослых особей черной овцы достигает восьмисот фунтов, и говорят, что это самое сочное мясо на всей Внутренней Границе.
— Правда?
— Удивительно, что ты не пробовал его раньше.
— Мой Господин, обычно я практически не ем мяса, — ответил Ломакс.
— Похвально. Мне нравятся люди, следящие за своей диетой.
— А также за кровяным давлением и уровнем холестерина, — добавил Ломакс, криво усмехнувшись.
— Ах! — с улыбкой воскликнул Помазанный. — В таком случае ты не сверхчеловек.
— Боюсь, что нет, Мой Господин. — Ломакс помолчал, раздумывая, стоит ли ему перевести разговор на Пенелопу Бейли или подождать, пока это сделает Помазанный. Все-таки он решил воспользоваться преимуществом открывшего тему. — По-моему, единственным сверхчеловеком является Пророчица.
— Замечательно! Я надеялся, что этим вечером нам удастся поговорить о ней. — Он помолчал. — Мендоса рассказывал тебе о ней?
— Немного, — ответил Ломакс.
— Он ничего не говорил о ее могуществе?
Ломакс покачал головой.
— Нет, Мой Господин. Я надеялся, что, может быть, вы расскажете мне о ней.
Помазанный внимательно посмотрел на него.
— Если тебе ничего не известно о ее могуществе, почему же ты утверждаешь, что она сверхчеловек?
Давай, давай, Ломакс, не упускай возможности!
— Так считал Айсберг, — осторожно ответил Ломакс. — Что касается меня, не могу поверить, что он стал бы работать на кого-то ординарного. — Пожав плечами, Ломакс добавил: — Айсберг намекал на ее способность предсказывать будущее, но эти рассказы не вызывают у меня большого доверия.
— Да? Почему же?
— Возможно, она и умеет угадывать карты по рубашкам и развлекать фокусами на вечеринках, но она вряд ли действительно способна предвидеть будущее. Иначе почему же она не предупредила Айсберга, что я прилетел на Последний шанс, чтобы убить его?
— Возможно, она решила, что он ей больше не нужен.
— Возможно, — согласился Ломакс, стараясь, однако, всем своим видом показать, что по-прежнему сомневается. — Но предсказание будущего? Такое сразу не переваришь.
— Что же, в таком случае, на твой взгляд, делает ее сверхчеловеком? А, мистер Ломакс? — упорствовал Помазанный.
Ломакс, тебе бы лучше уйти от этой темы, пока не ляпнул еще что-нибудь, во что он вцепится мертвой хваткой.
— У меня есть на то основания, Мой Господин, но боюсь, вы обидитесь, если я их выскажу вслух.
— Давай. Даю тебе разрешение говорить откровенно.
— Хорошо, — сказал Ломакс, изображая смущение. — Полагаю, вы боитесь ее, Мой Господин, и, если человек, который не боится бросить вызов Республике, боится одной-единственной женщины с Границы, она должна быть своего рода сверхчеловеком.
— Я никого не боюсь! — закричал Помазанный.
— В таком случае приношу свои извинения, Мой Господин.
— Никого, ты слышал?!
— Я слышал, Мой Господин. И так как я заблуждался в этом, то, значит, точно так же я заблуждался и относительно Пророчицы. — Он, не моргая, смотрел в угольно-черные глаза Помазанного. — Когда моя рука окончательно заживет, надеюсь, вы поручите мне убить ее… и поскольку я обидел вас, то надеюсь убедить вас в моей лояльности и желании оставаться у вас на службе тем, что выполню это поручения безо всякой платы.
Очевидно, это был правильный ответ. Помазанный расслабился и откинулся на спинку кресла.
— В этом нет необходимости, мистер Ломакс, — сказал он, уже полностью владея своим голосом. — Я всегда плачу за выполненную работу.
— Если вы настаиваете, Мой Господин. Но мое предложение остается в силе.
Помазанный продолжал сверлить Ломакса пристальным взглядом.
— Вы очень необычный человек, мистер Ломакс.
— Позвольте принять это как комплимент, Мой Господин.
— Если хочешь. Но это всего лишь наблюдение. Они продолжили обед молча, и наконец слуги
унесли их пустые салатницы и принесли черную овцу.
Малыш, поторопись — думал Ломакс, отрезая себе маленький кусочек мяса и задумчиво его пережевывая. — Этот человек чертовски проницателен. Возможно, Айсберг и смог бы с ним справиться, но я, черт возьми, похоже, долго не протяну. Если ты в ближайшее время не поспешишь, я начну делать одну ошибку за другой.
ГЛАВА 24
Прошло два дня, два дня, в которые Ломакс старался побольше оставаться в одиночестве или по крайней мере держаться подальше от Помазанного.
Он объяснял это тем, что по-прежнему нетвердо стоит на ногах после ранения, и целыми часами валялся на кровати, притворяясь спящим на случай, если в его комнате установлена скрытая система наблюдения. Он настоял на том, чтобы охрана Помазанного была приведена в состояние повышенной боевой готовности, и каждый день обходил обожженные солнцем окрестности крепости, пытаясь обнаружить возможные лазейки для предполагаемого убийцы и ломая голову над тем, как бы он сам проник в крепость, если бы был злоумышленником. Каждый день он не меньше часа посвящал чистке и смазке своего оружия и еще примерно полчаса практиковался в стрельбе по мишени.
И все же ему приходилось бывать в компании Помазанного гораздо чаще, чем хотелось бы. Они вместе обедали и ужинали, и его также попросили присутствовать на вечерних приемах (просьба, в которой бы никто не мог отказать). Странно, но Помазанный не делал попыток обратить его в Истинную Веру, вероятно, заметив, что Ломакс не проявляет интереса ни к одной из религий, а смесь христианства, иудаизма и ислама, которую проповедовал Помазанный, может заинтересовать его, пожалуй, даже меньше, чем другие религии.
Встав утром третьего дня, он позволил себе роскошь настоящего водного душа, после чего побрился, оделся и приказал двери открыться. Ему больше не нужен был сопровождающий, чтобы добраться в ту или иную часть крепости. Этим утром, пока он шел по коридору, ему ни разу никто не встретился. Он вошел в огромную кухню, где обычно успевал выпить стакан сока и чашку кофе до того, как Помазанный присылал кого-нибудь с приглашением на завтрак.
На кухне тоже почему-то никого не было, и кофе еще не был приготовлен. В недоумении пожав плечами, он подошел к огромному холодильнику и достал сосуд с соком, сделал большой глоток и поставил сосуд на место.
Уже выходя из кухни, Ломакс мимоходом глянул в окно, выходившее в тот же сад, что и окно его спальни, но под другим углом, и кое-что привлекло его внимание. В утреннем солнце все растения стояли не шелохнувшись, но все же было что-то необычное. Он несколько минут разглядывал заинтересовавшую его часть сада, потом протер глаза и вновь внимательно посмотрел. Внезапно он понял, что его насторожило: из кустов торчала нога мертвеца — личного шеф-повара Помазанного.
Ломакс вытащил лазерный пистолет и осторожно направился к выходу из кухни. Он приоткрыл дверь зала, служившего Помазанному столовой, но и здесь царило полное безлюдье. Танцующий на Могиле прошел через зал и опять попал в коридор с высокими потолками.
Здесь он обнаружил еще два трупа со следами акустического оружия. Он не мог припомнить, владел ли Кремниевый Малыш акустическим пистолетом. Ломакс вообще не мог себе представить Малыша с оружием в руках, но сомнений быть не могло — это было дело рук Малыша. Что ж, Айсберг предсказывал это, и Ломакс был вынужден признать, что чертов старик умел предвидеть будущее не хуже Пророчицы.
Он перешагнул через два тела и выглянул во внутренний дворик. Тут не было мертвых тел, но, с другой стороны, не было и ни единого охранника, хотя обычно здесь даже в полуденный зной дежурили два человека.
Малыш делал свое дело замечательно, Ломакс не мог этого не признать. Он убил по крайней мере троих, хотя, возможно, и больше, и сделал это быстро и бесшумно, так, что его присутствия никто не обнаружил. Ломакс не мог понять, как такое могло произойти: поблизости, в крепости и вокруг нее находилось не меньше сотни вооруженных людей, и в любой момент Ломакс мог услышать грохот выстрелов, щелканье лазеров, хлопки акустических ружей.
Вместо этого мертвая тишина.
Дойдя до поворота недалеко от главного входа, Ломакс решил выглянуть наружу через небольшое круглое окошко. У входа в башню находилось не меньше тридцати человек: часть занимала позицию у входа, другие просто стояли группками неподалеку и о чем-то болтали, еще четверо были заняты уборкой территории. Некоторое время Ломакс раздумывал, не предупредить ли их о присутствии Малыша, но решил, что будет разумнее этого не делать: если он хочет добиться полного доверия Помазанного, то должен сразиться с Малышом один на один, как говорил ему Айсберг. Сбор армии, возможно, спасет положение сейчас, но не решит исхода битвы.
По-прежнему держа оружие в здоровой руке — его левая рука все еще была на повязке — Ломакс крадущейся походкой направился в тронный зал; именно там по утрам Помазанный занимался делами. Два последних поворота — и он перед массивными двойными дверьми, возле которых лежали четыре трупа.
Он бесшумно переступил через них и легонько толкнул одну из створок двери. Дверь не поддавалась.
— Откройся, — прошептал он.
Дверь приоткрылась так, что он только-только сумел протиснуться в образовавшуюся щель, после чего закрылась.
Малыш стоял спиной к двери, держа под прицелом Помазанного и трех его ближайших советников. В каждой руке у него было по акустическому пистолету. Трое советников стояли, подняв руки вверх, а принадлежавшее Помазанному хищное чудовище, похожее на кошку, валялось на полу мертвое, однако сам Моисей Мухаммед Христос неподвижно сидел на своем троне, пристально глядя на Малыша так, как будто в любой момент мог вернуть себе инициативу.