Аллен среагировал на посетителей, скосив глаза. Маркус вздохнул и слегка пожал руку раненого.
– Ты напугал нас, Профессор… Стареешь, теряешь форму. Пять лет назад в этой кровати очутился бы Акерман, а не ты.
По губам Аллена пробежала тень улыбки. Он выглядел совсем слабым. Говорить Профессор мог только шепотом, и напарникам пришлось к нему наклониться.
– «Из всех чудес всего необъяснимей мне кажется людское чувство страха, хотя все знают – неизбежна смерть…»
Маркус хмыкнул, заметив недоумение Васкес, и пояснил:
– Шекспир.[7]
– Не переживайте, друзья. Мне бы не хотелось, чтобы вы бездельничали тут со мной. – Аллен закашлялся, и его лицо исказила гримаса боли. – Выметайтесь отсюда и принесите мне голову этого маньяка.
– Хочешь, принесу сразу две? – отозвался Маркус, вспомнив Анархиста.
– Да, вторая бы не помешала…
34
Акерман уже в пятый раз набирал номер Маркуса. Тот все не брал трубку, и Акерман швырнул одноразовый телефон в грязную стену маленькой комнаты. Аппарат разлетелся вдребезги, и осколки дождем посыпались на два трупа, задвинутых в угол. Тела принадлежали двум подонкам‐наркодилерам, толкавшим химическую дрянь любому, у кого есть деньги. Акерман не понимал, что за удовольствие в наркотиках. Для чего нормальному человеку уходить от действительности? Зачем сжигать драгоценные клетки мозга, а с ними и свой разум, за дешевый экстаз? Сам он отдал бы многое, чтобы быть похожим на тех людей, мимо которых каждый день проходил на улице, стать обычным человеком, забыть о чудовище в зеркале. Судьба выбрала для него иной путь, и Акерман этот выбор принял. Зато другие жаждали отбросить ту нормальность и размеренную жизнь, которой он так желал. Такова человеческая натура: хорошо там, где нас нет…
Он грохнул кулаком по столику в стиле семидесятых, разрисованному разноцветными бумерангами. Почему Маркус не отвечает? Видимо, расстроился из‐за друга… Почему бы не дать Акерману шанс объясниться? Он ведь не собирался никому причинять вреда, не хотел, чтобы Аллен упал. Всего лишь несчастный случай… Акерман даже пытался удержать Аллена, когда тот опрокинулся через перила.
Нет, его не особенно волновало, выживет Брубейкер или умрет; он переживал за Маркуса. Та непрочная ниточка, что их связывала, скоро натянется до предела. Инцидент с Алленом не должен нарушить сценарий, однако Акерман не любил пускать что‐то на самотек.
Сегодняшнее происшествие целиком и полностью оставалось на его совести. Никто не заставлял Акермана заезжать в тот парковочный комплекс. Он сам проявил небрежность. Следовало дождаться, когда Маркус выедет из гаража, и уж потом звонить. Такой ошибки он больше не допустит.
Запашок в комнате уже действовал на нервы. Тела наркодилеров начали разлагаться, и от них необходимо избавиться как можно быстрее. Однако Акермана беспокоили не столько трупные миазмы: к таким ароматам он привык давно и даже получал от них определенное удовольствие, – нет, его раздражала грязь, в которой жили эти два дегенерата. Даже Маркус не упрекнет Акермана за то, что тот избавился от этого человеческого мусора.
Он потянулся левой рукой к упаковке с новым телефоном, и плечо пронзила боль. Акерман коснулся рваного отверстия, оставленного пулей, и пальцы окрасились кровью. Надо же, совершенно забыл о ранении! К счастью, пуля сорок пятого калибра прошла сквозь мягкие ткани плеча: он тогда вовремя пригнулся. Повреждены были кожные покровы и мышцы: так, царапина, мелкое недоразумение, – и все же рану надо обработать, остановить кровотечение.
Акерман встал и двинулся на кухню захламленного домика. Он включил свет, и по углам прыснули тараканы. На столах стояли грязные тарелки с испортившейся пищей, желтоватый линолеум был усеян мусором. Затхлый душок плесени смешивался с застарелой вонью табачного дыма, и у Акермана засвербило в носу. Он испытывал отвращение к этому дому и с удовольствием воскресил бы наркодилеров только для того, чтобы убить снова. Впрочем, ему приходилось жить и в худших условиях, и раньше такие вещи его не беспокоили. Видимо, гнев на Маркуса обострил восприятие.
Пепельница на ядовито‐зеленом столе была набита раздавленными окурками, рядом валялся бордовый коробок со спичками. Акерман рывком расстегнул рубашку и, осмотревшись в грязной кухне, не нашел, куда ее положить. Наконец он решился: повесил ее на спинку одного из кухонных стульев – и, открыв почти полный спичечный коробок, вытряхнул его содержимое, связал спички в пучок, поджег импровизированный факел и приложил к открытой ране. Отвратительные запахи мигом исчезли, и дом заполнил аромат жареного мяса. Челюсти Акермана конвульсивно сжались, и он на мгновение забылся в экстазе. Отец провел над ним столько экспериментов, что боль стала желанным испытанием. Акерман много раз сталкивался с ней и позднее, начав самостоятельную жизнь. Боль позволяла сосредоточиться, очищала разум. Боль приносила покой, который можно сравнить лишь с чувством, которое испытывает человек, вернувшийся домой после длительного отсутствия.
Его взгляд упал на этикетку спичечного коробка. По низу наклейки четким строгим шрифтом шло название и адрес бара: «Салон «Алиби». Судя по адресу, это было где‐то рядом. Что ж, небольшая прогулка пойдет на пользу.
Он надел чистую черную рубашку поло и хлопчатобумажные брюки, взял новый телефон и еще раз попробовал набрать Маркуса. Безрезультатно. Акерман подавил желание разбить и этот телефон. Вновь вспыхнул гнев на Маркуса. Как можно отмахнуться, плюнуть на него? Из темных глубин души Акермана поднимался ненасытный голод.
В «Алиби» наверняка найдутся какие‐нибудь интересные партнеры для игры.
35
Марго Уиттен жила в желтом домике с коричневыми ставнями. По обеим сторонам короткой подъездной дорожки стояли два могучих клена. Дом по соседству отличался лишь цветом и оформлением лужайки перед крыльцом. Когда‐то там жила Сандра Латрелл – первая из недавних жертв Анархиста. Ночью, когда похитили Сандру, Марго видела в переулке незнакомого мужчину.
Они парковались перед домом Марго, когда на телефон Васкес поступил звонок. Судя по ее реакции, новости были не слишком хороши.
– Нашли тело Джесси Олаг, – сообщила Васкес. – На этот раз он сделал все в пустующем доме на южной окраине. Схема та же, что и с остальными жертвами. Может, поедем сначала туда?
Маркус обдумал ее предложение и возразил:
– Звонили вам, и вам решать, но я бы предоставил копам выполнять их работу. Пусть обследуют место преступления. Заскочим туда после разговора с миссис Уиттен.
Васкес кивнула. Все трое ступили на покрытую снегом подъездную дорожку и подошли к дверям. Марго, уже ждавшая у входа, впустила детективов внутрь. Васкес назвала свое имя, представила коллег, и они с Эндрю сели на белый диван с цветочным орнаментом у стеклянного кофейного столика. Марго устроилась в коричневом кресле, а Маркус остался стоять, осматриваясь в комнате.
Шкафчик со стеклянными дверцами был заставлен сувенирами, посвященными Элвису Пресли. Безделушки особой ценности не имели, однако коллекция впечатляла. Телефон на маленьком столике рядом со шкафом украшала весьма достоверная фигурка короля рок‐н-ролла в золотой куртке.
– Приходилось такие видеть, – заметил Маркус, указав на телефон. – Он танцует, когда телефон начинает звонить, верно?
Полненькая, хотя и не толстая, светловолосая женщина с короткой стрижкой застенчиво улыбнулась, сморщив нос.
– Да, а звонок – Blue Suede Shoes.[8]
– Я и сам коллекционер – в основном собираю разный реквизит из фильмов. Ваше собрание мне очень нравится. Без истории нет коллекции. Ценность имеют даже не сами сувениры, а воспоминания, которые за ними стоят.
– Спасибо, – сказала Марго. – Это мое хобби. Знаете, я была на его последнем концерте.
– Двадцать шестого июня тысяча девятьсот семьдесят седьмого года, в Индианаполисе?
Глаза Марго засветились.
– Точно. Никогда этого не забуду, ведь я слышала последнюю песню, которую он исполнил на сцене: Can’t Help Falling in Love.[9]
Маркус отошел от шкафа и присел на диван напротив Марго.
– Расскажете нам о той ночи, миссис Уиттен?
– О концерте?
– Нет, мэм, – улыбнулся Маркус. – Я имею в виду ночь, когда вы видели незнакомца на вашей улице.
– Ах да, конечно! – Марго собралась. – Постараюсь помочь чем сумею. Сандра была замечательной девушкой, до сих пор не верится… Простите, я не так много помню.
– Ничего страшного. Нам пригодится все, что вы сообщите.
– Ну, я работаю в компании, которая занимается сбором мусора, так что у меня довольно своеобразный режим дня. Просыпаюсь обычно около половины третьего ночи, готовлю завтрак, смотрю телевизор, пока собираюсь на работу. Так вот, тем утром я увидела, как незнакомый мужчина паркует машину в переулке за домом Сандры.
– Можете что‐то сказать о внешности мужчины? Какие‐то характерные приметы?
Маркус не стал делать заметки в блокноте – такой необходимости у него не возникало никогда.
– Телосложение самое обычное. Одет был в черное или темно‐синее, лица я не видела. Сначала мужчина показался мне подозрительным, но он точно знал, где лежит запасной ключ. Я решила, что это новый дружок Сандры. – На глаза Марго навернулись слезы. – А откуда еще ему знать, где ключ? Он вел себя так, что и не примешь за постороннего. Но я…
Марго отвернулась, и по ее щекам потекли слезы.
Маркус наклонился к женщине и положил руку ей на плечо.
– Вы совершенно не виноваты. Трудно найти слова, которые бы действительно вас убедили. Чувство вины – странная штука, но, поверьте, вы не могли знать, чем это кончится. Только преступник виновен в том, что случилось. Он, и никто другой. Однако если вам удастся вспомнить о нем что‐то еще, помочь нам его поймать, обещаю: я приложу все усилия, чтобы он больше никому не причинил вреда.