Доносившиеся с кухни ароматы пробуждали и без того разгоревшийся аппетит, и Мэгги невольно обратила внимание на соседний столик, куда официантка принесла большую сковороду с перцами халапеньо и жареной картошкой, залитой сыром. Песни на сцене сменяли друг друга, и в перерывах мужчина со скрипучим голосом – видимо, управляющий или владелец бара – представлял участников группы и рассказывал об их последнем диске.
– Все это звучит в духе модных тенденций и напоминает течение нью-эйдж, – заметила Мэгги. – Такое впечатление, что дьявол – своего рода гуру самосовершенствования.
– Думайте что хотите, – пожал плечами Роуленд, – но сатанизм действительно становится современным трендом, обретает популярность. Например, теперь он разрешен для практики на британском королевском флоте, несмотря на сопротивление христиан. Верховный суд США даже рассматривал в 2005 году вопрос защиты религиозных прав заключенных, исповедующих сатанизм.
– Что ж, каждому свое, однако картинку вы нарисовали довольно радужную. Что скажете о ритуалах, где практикуются человеческие жертвоприношения? Как вы относитесь к христианской концепции, которая полагает дьявола правителем ада?
Роуленд слегка помрачнел и заговорил уже более серьезно:
– Те обряды, которые вы упомянули, практикуются в основном недалекими юнцами. Для них это всего лишь повод для вандализма да желание побесить родителей. Суть же вот в чем: среди сатанистов есть фанатики, точно так же как и у христиан с мусульманами. Существуют секты экстремального толка: как раз они и соответствуют общепринятому определению сатанизма, – однако истинные сатанисты их осуждают и отвергают.
– Послушайте, я ведь пришла не для того, чтобы дискутировать с вами на тему религии или оспаривать ваши воззрения. Моя задача – поймать убийцу. Располагаете ли вы информацией, которая могла бы нам помочь?
Роуленд допил свой напиток и, глянув в сторону официантки, постучал по краю бокала.
– До меня доходили кое‐какие слухи… В Чикаго действует несколько сект. Я ни с кем из этих людей не встречался, однако есть человек, который, возможно, с ними знаком. Если ваш Анархист принадлежал к какой‐то из серьезных групп, не исключено, что этот тип в курсе.
– Где его найти?
– Я скажу, но сперва хотел бы взять с вас обещание, что вы не будете встречаться с ним один на один. Наверное, даже лучше, чтобы с ним поговорил мужчина.
– Я способна за себя постоять.
Роуленд не торопясь окинул Мэгги внимательным взглядом.
– Не сомневаюсь, однако этот парень ненавидит женщин. Я далеко не все о нем знаю, но в тюрьме он точно побывал. Страшный человек.
Роуленд достал из нагрудного кармана ручку и записал на салфетке имя и адрес.
– Имя настоящее? – спросила Мэгги, взяв записку.
– Во всяком случае другого я не слышал, – снова пожал плечами Роуленд. – Если мы закончили с делами… Вижу, у вас текут слюнки. Позволите угостить вас ужином? Обещаю, не пожалеете.
Мэгги прочитала в его глазах нечто большее, чем просто приглашение на ужин, и, застенчиво улыбнувшись, ответила:
– Вы так и не рассказали, к какому направлению сатанизма принадлежите сами.
Уголки рта Роуленда приподнялись в коварной усмешке.
– К тому, которое во всем следует своим желаниям.
52
– Похоже, я его нашел, – пропыхтел Эндрю, возившийся на полу с горой папок с яркими ярлычками. – И адрес есть.
– Бери всю папку. Нанесем ему визит.
Они сложили досье на полки в том же порядке, как они стояли до вторжения, и уже двинулись по коридору, когда Маркус вдруг замер и прислушался. Сначала он даже не понял, что изменилось, просто возникло ощущение угрозы. Маркус задержал дыхание, впитывая звуки большого здания и уличный шум города. Работало отопление, на улице лаяла собака, по Дикси‐хайвею проносились машины. Где‐то рядом работал двигатель на холостых оборотах, заставляя вибрировать оконные стекла у выхода.
– Боюсь, я не запер входную дверь, – пробормотал Маркус. – Если охранники придерживаются стандартного порядка действий и работают по правилам, то во время обхода проверяют каждую дверь, убеждаются, все ли заперто.
– Может, закрыть замок до того, как они сунутся в главный вход?
Маркус кивнул и вышел в зону ожидания кабинета психотерапии. В лицо ему тут же ударил луч фонарика, и охранник крикнул:
– Ни с места!
Маркус и не думал прислушиваться к окрику. Он преодолел секундное замешательство и бросился вперед. Луч света запрыгал по комнате – охранник потянулся к электрошокеру, висевшему на поясе. Между ними стоял детский магнитный столик с металлическими игрушечными лодочками и машинками. Дети могли передвигать игрушки по поверхности стола красной «удочкой» с магнитом на конце, что отлично развивало мелкую моторику. Маркус на бегу ухватил столик, перевернул его ножками вперед и швырнул в охранника. Тот инстинктивно поднял левую руку, пытаясь защититься от летящего предмета.
Охранник был молод и в достаточно хорошей форме. Маркус еще не успел миновать ряд кресел из лилового кожзаменителя, а охранник уже держал его на мушке. Маркус нырнул вниз и одновременно ударил левой рукой по кисти охранника. Электрошокер, предназначенный для парализации нервно‐мышечной деятельности, выдал заряд в воздух: из дула вылетел пучок маленьких колючих дротиков, соединенных с шокером тоненькими проводками.
Маркус сделал быстрый толчок локтем, целясь в левый висок охранника. Он вложил в движение весь свой вес и инерцию и почувствовал, как локоть врезался в череп противника. Удар был хорош. Подобный прием позволял окончить схватку еще до того, как она началась. Охранник рухнул на берберский ковер, и в этот момент в дверях показался его напарник с шокером на изготовку. К счастью, Маркус уже был примерно в пяти футах от входа. Он сделал еще пару медленных шагов и поднял руки, крикнув:
– Не стреляйте! Полиция!
На месте охранника Маркус сначала выстрелил бы, а уже потом начал задавать вопросы. Черт, да он нажал бы на спуск не задумываясь, даже имея под рукой «магнум» сорок четвертого калибра, а не какой‐нибудь паршивый шокер. Наемный охранник подобными инстинктами не обладал. Он заколебался лишь на долю секунды, однако Маркусу этого мгновения хватило.
Он заломил охраннику руку, выкрутил из кисти шокер и мгновенно направил оружие в грудь. Тот в ужасе вскрикнул:
– Нет! Постойте!
Маркус колебаться не стал. Пятисекундный разряд шокера, и охранник забился в судорогах у его ног.
53
Снегоуборочная техника на улицы еще не выходила, и шины проскальзывали по снегу со льдом. К счастью, «юкон» мог пройти практически в любых условиях. Они ехали по улицам, каких в Чикаго сотни: новые дома лепились друг к другу, не защищенные маленькими двориками от постороннего взгляда. Один коттедж ничем не отличался от другого – видимо, строились по типовому проекту. Кое‐где подъездные дорожки уже расчистили – скорее всего поработал какой‐то юный предприниматель, – но в основном везде лежали сугробы, под которыми исчезли и тротуары. Крупные снежинки лениво кружились в воздухе. В течение следующих трех дней синоптики прогнозировали не менее десяти дюймов снега. Деревья стояли либо голые, либо с заснеженными кронами, а припаркованные машины скрылись под белым покрывалом. Холод загнал людей с улиц в теплые постели. Свет горел лишь в нескольких домах, и никто из хозяев раскопкой автомобилей пока не озаботился.
Перед третьим коттеджем по левой стороне стоял автомобиль, покрытый снегом, как и все остальные машины на улице, и Маркус не сумел определить, точно ли это «камри». Он проехал мимо дома и обогнул квартал, изучая обстановку. Позади коттеджа шел переулок, и сугробы там были повыше, чем на улице. Гаража Маркус не заметил, так что сбежать на втором автомобиле через переулок хозяину дома не удалось бы. Вокруг царила тишина, только с отдаленного шоссе доносился шум транспорта.
Завибрировал сотовый, лежавший в подстаканнике на центральной консоли, и на дисплее высветилось: «Виктория Васкес». Маркус поднес телефон к уху и сразу сказал:
– Простите меня за вечер в ресторане.
– Ерунда: как получилось, так получилось. Я пошла оттуда в участок Джексонс-Гроув. Пока сидела там, поступил звонок о стрельбе в одном из переулков. Выяснилось, что это дело рук Анархиста. Он похитил еще одну женщину и убил какого‐то собачника – бедняга оказался не в то время не в том месте. Сейчас еду туда. Не хотите присоединиться?
– Хорошо, скиньте адрес. Я немного занят, но через некоторое время постараюсь подъехать.
– Чем заняты? Это связано с нашим расследованием?
– Нет, обычные дела министерства.
– Строго засекречено, из серии «могу рассказать, однако потом мне придется вас убить»?
– Что‐то в этом роде. Так он застрелил парня, гулявшего с собакой?
– Вроде бы.
– При предыдущих убийствах он обычно подбирал гильзы, если приходилось стрелять. А если он в этот раз дал маху? Понимаю, что в снегу сейчас искать тяжело, и все же попробуйте. Многие убийцы забывают надеть перчатки, когда заряжают оружие.
– Уверена, что криминалисты уже занимаются этим вопросом. Они свою работу знают, – ответила Васкес.
– Говорили мне: учись доверять людям…
– Хороший совет!
– Хороший, только трудновыполнимый… Держите меня в курсе, если что‐нибудь обнаружите.
– Ладно. Надеюсь, что скоро вас увижу.
Маркус подозревал, что гильзы найдут, вот только Анархист относится к меньшинству, которое заряжает пистолет в перчатках. И все же убийца должен где‐то ошибиться. Так бывает всегда, а Анархист всего лишь человек. Проблема в том, что копы тоже люди, и ошибку еще нужно суметь обнаружить. Маркус знал, что посетить место преступления необходимо, однако, если они сейчас ездят вокруг дома Анархиста…
Его продолжала беспокоить машина. Когда они проезжали перед фасадом, он обратил внимание, что автомобиль покрыт снегом. Маркуса интересовало, когда именно произошло убийство и сколько времени должно пройти, чтобы на машине образовался снежный покров такой толщины.