– Спускайтесь.
Ступеньки лестницы закряхтели под ногами Мэгги и Бимена, и звук эхом прокатился по подземелью.
Посередине правой стены висела обычная классная доска, под ней на большой круглой циновке стоял табурет. Что‐то вроде школьного класса, решил Маркус. Слева и впереди стояли внутренние перегородки, обшитые древесно‐стружечными плитами. Помещение занимало в длину около тридцати футов, в ширину – пятнадцать. В дальней половине находились старые складные столики, стулья и книжные стеллажи, сбитые из дешевых материалов. На некоторых столах до сих пор стояли чашки и тарелки, кое‐где валялись раскрытые книги. Воздух был тяжелым и спертым.
Луч фонарика Мэгги заплясал по комнате, однако ничего нового не высветил.
– Бьюсь о заклад, они воспользовались старыми планами постройки бомбоубежища, просто площадь сделали больше стандартной, – заметила Мэгги.
– Вполне возможно. На материалах сэкономили – задачи пережить ядерный взрыв Конлан перед собой точно не ставил.
Слева одна за другой шли три дешевые хлипкие двери. Маркус подошел к одной из них, приоткрыл и посветил внутрь. Скорее всего за дверью находилась спальня, однако спартанская обстановка больше напоминала монастырскую келью. В левом углу комнаты примостился треугольный столик, перед которым стоял серый складной стул. Вдоль правой стены шли самодельные двухъярусные кровати. В углу кучей валялась ветхая одежда, походившая своей скучной расцветкой на арестантские робы.
– Представляешь, каково жить в таких условиях? – подала голос Мэгги, стоявшая у двери.
– Видел и не такое, – отозвался Маркус, вспомнив пленки с записями Акермана‐старшего, и вышел из спальни. – Хочу посмотреть, что за той дверью, в конце, а вы проверьте остальные спальни.
Он прошел через комнату, оставив в стороне импровизированный учебный класс, по пути только подсветил фонариком названия на корешках книг. Нескольких авторов ему уже приходилось изучать в ходе расследования: здесь был и Антон Лавей, канонический основатель Церкви Сатаны, и Алистер Кроули. Встретилось и еще одно знакомое имя – Айн Рэнд.
Дверь в торце комнаты была без замка. В помещении находилось что‐то наподобие общей обеденной зоны. Свет из открытой двери в подземелье сюда не просачивался. Из очага в углу в потолок уходила труба; здесь же стоял видавший виды холодильник. Заднюю стену закрывал стеллаж, забитый консервами и банками. Еды хватило бы на пропитание нескольких человек как минимум в течение пары месяцев. В левой стене Маркус увидел еще несколько дверей и бегло осмотрел каждую комнатку, однако, кроме предметов первой необходимости, ничего не обнаружил. Все помещения походили одно на другое. Его внимание привлекла лишь последняя спальня, задняя стена которой выгнулась пузырем. Судя по всему, сквозь толщу глины над головой пробивались корни деревьев.
Маркус вернулся в первый зал и спросил Мэгги:
– Что‐нибудь нашла?
– Только это. Лежало на одном из столов в углу. – Она протянула пачку перфорированной бумаги.
Маркус направил на бумагу луч фонарика и прочел несколько строк. Текст напоминал подобие сатанинского манифеста и изобиловал специфической терминологией: Отец, Рабы, Ученики, Работа, Великий огонь, Избранный. Маркус читал некоторые труды по исследованию религиозных сект и выяснил в свое время, что каждая из них разрабатывает для себя собственный специфический язык и особую терминологию. Сигнальные слова и поощрение монохромного мышления помогали лидерам сект контролировать мысли своих подопечных.
Маркус быстро пролистал страницы и нашел упоминания о ритуалах, схожих с тем, что устраивал Анархист. Он снова обвел комнату лучом фонарика, предполагая, что в подземелье наверняка найдется еще что‐то важное, и оказался прав.
В углу у входа обнаружилось отверстие, прикрытое люком. Маркус потянул за небольшую латунную ручку и увидел лестницу, спускавшуюся на второй подземный этаж. Он осветил лица спутников и предложил:
– Давайте глянем, далеко ли идет эта кроличья нора.
85
Нижний этаж неуловимо отличался от первого уровня. Маркус постарался убедить себя, что это всего лишь психологический эффект – просто‐напросто внизу совсем темно. Они все дальше уходили от солнца, и здесь было гораздо холоднее. На самом деле в глубине подземелья температура не опускалась ниже десяти градусов по Цельсию, а темнота вряд ли отличалась от той, что царит на дне океана или, скажем, дома ночью. Ощущение разницы присутствовало лишь в голове. И все же Маркусу не удавалось отделаться от чувства, что холод здесь проникает глубже под одежду, а тьма куда гуще, чем в других помещениях бункера.
Комната была точно такого же размера, как и наверху, однако обстановка больше напоминала алтарь церкви, где стулья всегда стоят лицом к проповеднику. Стены и пол покрывали странные символы, имеющие сходство с письменами, которые оставлял на месте преступления Анархист. Помещение явно использовали как место поклонения темным богам. В стене по левую руку находилась одна дверь, выглядевшая более основательно, чем хлипкие подделки наверху. Маркус осветил место под ручкой и обнаружил замочную скважину. В других дверях замков не было.
– Похоже, мы нашли комнату Конлана, – сказал он, шагнул вперед и подергал за ручку.
Комната была заперта. Маркус попросил Мэгги и Бимена отойти в сторону и ударил ногой. Послышался треск, и дверь распахнулась.
Контраст с кельями наверху оказался разительным. Спартанской обстановку комнаты никто не назвал бы. Практически весь пол покрывал ковер. Центр помещения занимал массивный вычурный стол из дуба. На столешнице виднелись ручки, бумага и пластиковый контейнер. Перед столом стояло мягкое вращающееся кресло. На дальней стене расположились забитые книгами книжные полки, в конце комнаты – большая двуспальная кровать, рядом – высокий шкаф и тумбочка.
Маркус шагнул к столу и снял крышку с контейнера. Внутри лежало несколько полиэтиленовых пакетиков с комочками фольги. Маркус открыл один пакет и развернул фольгу. На стол посыпалась мелко нарезанная желтая промокательная бумага. Маркус сразу представил, как Конлан кладет каждому из своих прихожан на язык по кусочку промокашки, словно священник, раздающий облатки.
– Вот вам и ЛСД.
– Даже не сомневаюсь, что этот гад переспал с каждым членом своей секты, – с отвращением буркнула Мэгги. – Ублюдок преспокойно отдыхал тут, как король, а женщины и дети существовали наверху в условиях похуже тюремных.
Маркус не стал развивать тему, а Бимен вообще не промолвил ни слова с тех пор, как они спустились в бункер.
– Как вы себя чувствуете? Головокружения, дезориентации нет? – спросил Маркус.
– Со мной все в порядке, – отозвалась Мэгги.
– Бимен?
– Нормально, – едва слышно прошептал старик.
Они снова вышли в главный зал. Маркус посветил в другой конец комнаты и шагнул к двери в дальней стене, подсознательно опасаясь того, что может там обнаружить.
Он чувствовал, что за дверью таится смерть, однако увиденное его просто потрясло.
86
Помещение оказалось самым обширным из всех комнат, примерно тридцать на тридцать футов. Стены от пола до потолка покрывали зеркала, а на полу красовалась огромная черная пентаграмма. На каждом из пяти ее лучей стояло по стулу, к спинкам которых были привязаны обгоревшие трупы детей. Руки погибших так и остались связанными за спиной; головы были вывернуты под самыми странными углами, обугленные лица перекосила предсмертная агония.
Мэгги прикрыла рот рукой и отвела взгляд. Бимен, запнувшись, выскочил наружу; в тишине бункера явственно слышалось, как старик шепчет молитвы. Луч фонарика высветил еще несколько тел, сброшенных в угол, будто кучка ненужного хлама. Останки принадлежали взрослым: пять женщин, трое мужчин – родители сожженных заживо детей.
Маркус подошел ближе к взрослым и быстро осмотрел трупы. Будь с ними Эндрю, он наверняка определил бы причину смерти. Тела буквально мумифицировались, и трудно было сказать, от чего умерли эти люди.
– Уверена, они пытались остановить Конлана, когда поняли, что он намерен… – произнесла Мэгги.
Она не договорила, однако Маркус понял ее без слов. Очевидно, Конлан обладал сильной харизмой и даром убеждения. Так или иначе, ему удалось заставить эти семьи переехать в никому не известный подземный бункер. И все же его методы промывания мозгов дали сбой, когда он попытался уговорить соратников принести в жертву собственных детей. Разумеется, Конлану на членов секты было наплевать. Он знал, что никто на его предложение не согласится, и знал, как выйти из положения. Вероятно, сомневающихся отравили. Маркус представил, как сектанты сидят за обеденной трапезой, смеются, возможно – даже испытывают эйфорию от своей простой безыскусной жизни. Проходит минута, другая – и все они мертвы…
Маркус повернулся к пентаграмме. Войдя в комнату, он сразу заметил обгоревшие детские тела на лучах пентаграммы и больше ничего рассмотреть не успел. Теперь же он увидел, что в самом центре символа стоит маленький табурет. Пустой табурет.
Маркус вошел в мрачный круг и присел, пробежав взглядом по лицам мертвых детей.
– Вот здесь и сидел Анархист, – прошептал он.
– О боже… – пробормотала Мэгги. – Сидел и наблюдал, как его друзья горят заживо?
В комнате повисла тишина.
Маркус еще раз оглядел круг и задумался, что стало бы с ним, доведись ему испытать хоть толику тех мучений и боли, что вынесли такие люди, как Акерман и Анархист.
– Нужно выйти наружу. Глотнем свежего воздуха и вернемся обратно. Возможно, удастся найти еще улики.
Мэгги кивнула, и они выбрались в смежный зал, оставив позади смерть и боль. Мэгги положила руку на плечо Бимену, успокаивая старого фермера, и потянула его за собой.
Они двинулись к люку, когда Маркус услышал странный негромкий звук – словно где‐то далеко включили душ или открыли водопроводный вентиль. По бункеру поплыл непонятный запах. Маркус втянул воздух, и тут до него дошло.