Спасшиеся жадно глотали холодный воздух, выкашливая дым из легких.
– И часто вы попадаете в такие переделки, ребята? – осведомился Бимен.
– Ничего, к этому привыкаешь, – кивнул Маркус.
Мэгги поднялась и стряхнула с себя снег.
– Нас пытались там похоронить. Думаешь, они еще поблизости?
– Сомневаюсь. Скорее всего завалили вход и убрались отсюда ко всем чертям. В любом случае я слишком устал, чтобы сейчас пускаться в погоню.
– Кто вообще знал, что мы сюда сунемся? Хвоста точно не было.
Маркус промолчал, вытащил телефон из кармана, отключил его и вынул батарейку. А затем вдруг закрыл глаза.
Мэгги выругалась и сказала:
– Это был самый верный след, и он только что погиб в огне. А ты, значит, желаешь еще поваляться здесь?
– Еще как…
– Молодцом! Чертовски подходящее время выбрал, чтобы поднять лапки кверху!
– Успокойся, – пробормотал Маркус, не открывая глаз. – Мне просто нужна минутка, чтобы обдумать следующий ход. Нам нельзя допустить ошибку.
– Ты о чем?
– Я видел человека, который поджег бункер. Видел четко. И это все меняет… потому что я его знаю.
День шестой. 20 декабря, полдень
90
Эндрю прошел мимо окошка, кивнул выглянувшему человеку и махнул рукой. Тот, должно быть, узнал его – во всяком случае, вопросов задавать не стал и удостоверения не потребовал. Эндрю двинулся по длинному коридору в белых и бежевых тонах, направляясь к лестнице.
Маркус удивил его, позвонив с телефона Мэгги, и еще больше удивил своим рассказом. Он изложил свой план и дал понять, что следует делать, сообщив партнеру время и место, где тот найдет определенную Маркусом цель.
Эндрю заглянул за угол, убедился, что человек, который ему нужен, сейчас занят, как и предполагал Маркус. Потом вошел в раздевалку и приступил к работе.
91
Когда Маркус позвонил ей с вопросом, не знает ли она какого‐нибудь уединенного местечка в Джексонс-Гроув, Васкес сразу вспомнила о старом складе пиломатериалов Фоули. Склад находился на отдаленной южной окраине города и был заброшен уже лет десять. Маркус, как обычно, уклонился от ответа на вопрос Васкес, зачем ему понадобилась эта информация. Козыри он предпочитал держать в рукаве.
Васкес подъехала к отелю и припарковалась прямо под козырьком вестибюля, сложенным из оранжевого кирпича. Автоматические двери раздвинулись, Маркус вышел на улицу, уселся на пассажирское сиденье и сообщил:
– Температура понижается.
Васкес, не расположенная к светской болтовне, нетерпеливо мотнула головой.
– Что вообще происходит?
– Он появится?
– Сказал, что приедет, но не особо обрадовался.
– Надеюсь, ты не сказала, что это я устраиваю встречу?
– Конечно, нет.
Маркус откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза.
– Ты намерен мне рассказать, в чем дело?
– Нет, – ответил Маркус, не открывая глаз.
Васкес вдавила педаль акселератора в пол и вцепилась в руль. На консоли «краун-виктории» лежала упаковка жевательной резинки, и Васкес закинула в рот еще одну подушечку, чтобы не скрежетать зубами. Остаток пути они проделали молча, проехав по дороге № 30. Миновали хранилище, где встретила свою смерть Сандра Латрелл, и свернули на Дивижн‐стрит, оставив в стороне дом, откуда похитили Джесси Олаг и где Васкес первый раз увидела Маркуса. «Краун-виктория» перевалила через железнодорожные пути и через несколько сотен футов въехала на территорию склада пиломатериалов Фоули.
Васкес остановилась у задней стороны главного корпуса. Городские власти снесли одну из построек после того, как дети несколько лет назад устроили там поджог, однако главное здание лесопильной компании оставалось в сохранности. На крыше грязно‐белого корпуса лежал алюминиевый настил, на стенах красовались неумело нарисованные граффити. Под навесами с каждой стороны здания хранились разнокалиберные пиломатериалы. На задней части территории стояли два длинных склада с давно обвалившейся крышей и частично разрушенными стенами – скелеты, которые весной и летом зарастали сорняками.
Васкес поставила рычаг передачи в режим парковки и замерла в ожидании. Маркус открыл глаза и произнес:
– Можно попросить об одной услуге?
– Я уже сделала одолжение, приехав сюда, а взамен пока ничего не получила.
– Оставь оружие в машине.
– Как? Почему?
Маркус хотел что‐то добавить, но тут в ворота въехал еще один автомобиль и остановился под углом к ним. Красный «шевроле-импала»… Белакур некоторое время посидел за рулем, уставившись на Маркуса, затем вышел из машины. Детектив был одет в серую шерстяную куртку поверх белой рубашки и брюки цвета хаки.
Васкес и Маркус также вылезли наружу и встали по обе стороны капота. Ветер гулял по пустой территории склада, сдувая снег с крыши главного корпуса. По‐зимнему холодное солнце висело прямо над головой, подсвечивая облачка пара, вырывавшиеся при разговоре.
– Какого черта он еще здесь, Васкес? Я думал, мы договорились? – спросил Белакур.
– Тревор, можешь его просто выслушать? Он говорит, это важно. Я не стала бы просто так выдергивать тебя сюда в такую холодину.
Белакур покачал головой и подбоченился.
– Ладно, выкладывайте быстрее. Я уже замерз.
Маркус шагнул вперед и заговорил, пытаясь перекричать ветер:
– Появилась новая информация. Она касается вас обоих, поэтому я решил, что нам лучше поговорить без лишних ушей. Анархисту помогает человек, которого вы знаете.
– Чушь! У меня нет времени, чтобы выслушивать ваш…
– Анархист был членом секты, основанной Энтони Конланом.
Васкес тут же вспомнила записку на столе отца. Он тогда явно набрел на ценную информацию: возможно, даже был близок к задержанию Анархиста, – однако смерть не дала ему довести дело до конца. Очевидно, Маркус тоже думал об этом и сделал определенные выводы, хотя с ней не поделился. Что заставило его промолчать?
– Конлан построил убежище для секты в Висконсине. Они пытались проводить там свои ритуалы, привлекли для этого группу детей. Анархист тогда был ребенком. Он видел, как его друзей сжигают заживо. Еще я понял, почему все убийства происходят в одном и том же округе.
Маркус не отрывал взгляда от Белакура.
– Дело в том, что у убийцы есть пособник… в местном полицейском участке.
Белакур театрально воздел руки над головой и повернулся к своей машине.
– Достаточно! Это просто смешно!
– Неужели? – Маркус сделал еще шаг вперед. – Тогда почему же этот парень, Янсен, которому вы приказали за мной следить, вдруг появился вчера в бункере сектантов? Почему он пытался убить меня и одного из моих агентов?
– Какой‐то бред! – Белакур потянулся к ручке дверцы.
– Я все проверил. Янсен вовсе не коп. Тогда я задал себе вопрос: откуда он знал, что мы в Висконсине? За нами никто не следил. Во всяком случае, в пределах видимости хвоста не было. – Маркус достал из кармана телефон и положил его на раскрытую ладонь. – И все же я понял. Пока я сидел в камере, вы активировали в моем сотовом функцию определения местонахождения. Так вы за мной и наблюдали, а я и не подозревал о слежке. Бьюсь о заклад, Белакур, если копнуть глубже, мы наверняка обнаружим связь между вами, тем бункером в Висконсине и человеком, который называет себя Пророком.
– Чушь! – Белакур ткнул Маркуса мясистым пальцем в грудь, открыл дверцу «импалы» и встал за ней. – Ты слишком далеко зашел. Вернусь в участок – выпишу ордер на твой арест.
– Почему бы не арестовать меня прямо сейчас? С удовольствием проедусь с вами в участок. Там и расскажем вашим коллегам, что мои люди уже изучили вашу биографию. Расскажем, как еще девятнадцатилетним парнем вы служили в армии, как вызвались участвовать в проекте «Калейдоскоп», как познакомились с лейтенантом Энтони Конланом. Потом обсудим некоторые темные места – они как раз соответствуют времени образования секты Конлана. Еще можно обсудить свидетельство о рождении, где вы указаны отцом одной маленькой девочки, родившейся в штате Джорджия. Девочку звали Табитой, а ее мать – Дарси. Не сомневаюсь, что ваши коллеги в отделе по расследованию особо важных дел заинтересуются их местонахождением.
Белакур выхватил пистолет – большой автоматический «кимбер» сорок пятого калибра – и направил его на Маркуса.
– Не смей трепать их имена своим поганым языком!
Голос копа дрожал; в его глазах заблестели слезы.
Васкес не могла поверить собственным ушам. Она знала Белакура много лет. Неужели это правда? У Белакура была семья? Васкес ни разу не видела его с женщиной. Этот человек работал в паре с ее отцом до самой его…
Она сделала шаг к Белакуру, судорожно хватая ртом морозный воздух.
– Тревор, скажи, что не имеешь отношения к смерти моего отца!
– Стой на месте, Вики! – Белакур перевел ствол пистолета на нее.
– Ты убил его?
– Я лично не убивал, просто мне пришлось им сообщить, что он подобрался слишком близко. Я не хотел этого, пытался порвать с Конланом. Он сказал, что, если я не помогу и их поймают, он потянет меня за собой. Пойми!
У Васкес затряслись руки. Ее кулаки конвульсивно сжимались и разжимались. Пистолет был так близко, что Васкес испытывала зуд в пальцах, зрительно представляя себе, как выхватывает его из кобуры и нажимает на спуск. Голова Белакура дергается, и фонтан крови из затылка выплескивается на снег… Она отдавала себе отчет, что не успеет достать оружие, снять с предохранителя и навести на цель. Белакур выстрелит первым – ему всего лишь нужно придавить спусковой крючок. К тому же бывший напарник отца укрылся за дверцей машины, а Васкес стояла перед ним совершенно беззащитная.
– Я все понимаю… Ты предал отца и позволил, чтобы его убили!
– Прости, детка… Я не хотел причинить вреда ни твоему отцу, ни тебе, да вообще никому! Что толку теперь об этом говорить…
Белакур прицелился ей в голову и нажал на спуск.